На звездных крыльях Времени. Обратный отсчет
Шрифт:
— Наперерез нам летят "фоккеры"! — Тут же сообщил он. — Количество пока не ясно…
Так вышло, что, не долетая до цели, они встретили группу новых светло-зеленых "Фокке-Вульфов-190". Даже показалось — свежей краской запахло.
Немцы стали строить маневр, и стали заходить сзади снизу к "Пешкам". Другая группа вражеских истребителей, вывалилась из облаков и пыталась атаковать, его первую эскадрилью, летящую на правом фланге. И Евгений оказался как-то сразу в гуще боя. Драться одному рискованно, даже для асов, кем он не был, но зато свобода маневров. Ну и закрутилось…
Короткими контратаками
Тут уже сам помощник комполка ринулся на них и сбил самолет. И новые модернизированные "фоккеры" рассеялись. Да, не так себя вели немецкие истребители в начале Курской битвы! Сбили с них спесь…
Серьезных помех больше не было — "Петляковы" точно вышли на цель и сбросили бомбы на головы фашистских войск и боевой техники. Они буквально отутюжили сектор, на который были нацелены, и вскоре передали:
— Маленькие — мы все. Разворачиваемся домой.
— Понял. Выстраиваемся.
Серьезных повреждений, а тем более потерь, ни у кого нет, что говорит о выработавшемся мастерстве, и они спокойно возвращаются на места базирования.
Поработали на славу. А вечером того дня, немцы начали отступление из Харькова, а 23 августа город был очищен от врага: "ключ к Украине", как называли Харьков фашисты, был в руках Советской Армии.
Она в эти дни наступала по огромному фронту — от Великих Лук до Черного моря, — все слилось в единое общее наступление. Войска Степного фронта с боями продвигались к Полтаве.
Вместе с продвижением наземных войск, передислоцировалась и авиация. Подготовка, благодарность местным жителям, недолгие сборы, и взлет. Жека воспринимал все уже скорее с некоторым ощущением дежавю — он все это когда-то зафиксировал в своей памяти, а теперь переживал воочию. Он по-прежнему сообщал майору Подорожному некоторые факты, предстоящих событий. Но пропуски в воспоминаниях теперь уже его однополчанина Ивана Кожедуба, которые он читал, не давали полной картины. И соответственно подсказок.
А пока, полк перелетел на новый аэродром — к деревне Даниловка, в район Харькова. Еще несколько дней назад немцы здесь, занимал оборону. Но стандарт был выдержан — Взлетное поле нужных размеров, окруженное лесополосой.
Ребята и девчата, в полку повеселели — часть территории страны была освобождена. Многим приходили письма от родных, судьба которых, до этого была неизвестна. Многие возвращались из эвакуации, и можно было попробовать, списавшись, их разыскать, или попытаться что-то выяснить о своих близких. Евгению искать было некого, а писал он только Екатерине, и то осторожно. Вечером, после перелета и размещения, песни, шутки, веселье — в это время, молодежь унывала редко. Реваз с Георгием, как всегда затеяли спор-мечтание, о своих краях. Жека иногда вставлял словечко, но стараясь не проколоться, говорил обтекаемо.
Утром, толком не обосновавшись, смешанной группой снова вылетели на сопровождение "Петляковых" — это уже стало едва ли, не обязанностью полка, его рутинной работой. Но все же, лучше чем на земле
Боевой разворот, выстроиться определенным порядком, и домой. Вот так и проходят дни: сопровождение — прикрытие, снова сопровождение — полет туда, полет обратно. Все не новички и посадка проходит без эксцессов. После возвращения на аэродром, Евгений идет на КП, и неожиданно получает задание — разведать подступы к Днепру.
Пока самолет заправляют, снаряжают боезапасом, и проверяют, а парашютоукладчица осматривает парашют, Евгений отдыхал, и ополаскивался. Он передохнул, и снова полез в кабину, надев все необходимое — то есть шлемофон с очками, перчатки, и парашют. Жека запустил двигатель, и вырулил на взлет, захлопнул фонарь, добавил обороты, и начал набирать разгон. Разбег, отрыв от земли и вот он снова в воздухе. Пока не зима и не поздняя осень, маскировка его "Лавочкина" под местность спасает. Если не нарвется на вражеские истребители сам, то риск, не так уж и велик.
Жека поглядывал не только вперед-назад, и по сторонам, все время смотрел, что там под крылом? Он видел, как немцы под ударами Советских войск, откатываются к Днепру. На земле, буквально повсюду пылали пожары — враг, отступая, сжигал и уничтожал все, что ему попадалось на пути. На станциях стояли эшелоны, с угоняемыми в рабство людьми.
— Вот твари!!! — Воскликнул Евгений — сюда бы тех, кто вновь чтит Гитлера и фашизм. Это не разделяй и властвуй. Это, уничтожение себе подобных… Сволочи!
Он не выдержал, налег на ручку управления, и бросил самолет вниз, заходя для атаки. И прошелся из пушек, по всему, во что мог попасть. А были бы пулеметы, то и по живой силе противника. Его можно было укорить в том, что раскрыл себя, но сдержаться парень из двадцать первого века не сумел. И как следствие, пока он осматривал берега могучей реки, в некоторых местах течения которой, редкая птица долетала до середины, его атаковали. Точнее попытались. Пока Жека отмечал на карте, где враг подготавливает укрепления, его решили то ли сбить, то ли посадить, пилоты звена "мессершмиттов". Скорее всего, решили все-таки посадить, настолько аккуратно и осторожно, они приближались.
Еще не остывшая злость, подстегнула Евгения к действию — он не только собирался оторваться и уйти, но и определенно выстраивая маневр, улучив момент, контратаковать. Да в скорости на вертикалях, советские самолеты, пока проигрывали, но зато могли на более крутых углах выстраивать фигуры пилотажа. У немецких все, было несколько плавней. Евгений включил форсаж, и постарался уйти на вираж, немцы бросились вдогонку. Он уходил, стараясь вращаться или делать глубокий крен, снижаться, пытаясь использовать складки местности, но немцы на трюки не покупались, о землю никто не ударился и не задел. Тогда Евгений решил попробовать пролететь над водой, прямо таки едва ли не над самой поверхностью, в расчете на то, что кто-то увлечется, черпнет винтом, отправится рыб кормить. Тут главное самому иметь отличный глазомер.