Набат
Шрифт:
Прежде чем они успели сосчитать мертвых, к воротам подъехало несколько грузовиков.
Самый старый тонист выступил навстречу. Ему не хотелось брать на себя роль вожака, но другого выбора не было.
— У нас приказ забрать скоропортящийся груз, — заявил один из водителей.
— Это какая-то ошибка, — ответил старый тонист. — Тут ничего нет. Ничего, кроме смерти.
При упоминании смерти водитель занервничал, но, оставаясь верным своему долгу, показал запись на планшете.
— Вот здесь, видите? Приказ появился полчаса назад. Напрямую от Грозоблака, приоритет высокий. Я бы спросил, к чему это всё, но вы не хуже меня знаете, что ответа
Озадаченный тонист еще раз глянул на грузовики и заметил, что они оснащены холодильниками. Старик глубоко вздохнул и решил не задавать вопросов. Тонисты всегда сжигали своих мертвых… но Набат велел им этого не делать, а Гром прислал эти машины. Выжившим оставалось одно — вдохновиться духом Тона и подготовить тела к нетипичному путешествию в Верхнюю Октаву.
Потому что вот они, грузовики, — у порога. Они есть, и их не минуешь.
Курат Мендоса был человеком практичным. Он мыслил масштабно, что дано немногим, и знал, как играть с обществом, как, осторожно подталкивая, поворачивать его внимание в нужном направлении. Внимание — на самом деле только оно и требовалось. Публику достаточно лишь легонько погладить, чтобы она сосредоточилась на чем-то специфическом, будь то синие полярные медведи или юноша, разодетый в серебро и пурпур.
С Грейсоном ему удалось достичь феноменального успеха. Мендоса и сам уверовал, что такова была его изначальная цель. Что, возможно, Тон — в который он искренне верил в лучшие свои дни, — послал ему Грейсона, чтобы превратить курата в проводника своей воли. В религиях смертного времени Мендосу бы канонизировали за все, что он сделал для тонизма. Но вместо этого его отлучили.
Он снова превратился в скромного рядового тониста, обрядился в рубище и стал путешествовать в поездах, где люди отворачивались от него, не желая признавать его существование. Он подумывал отправиться обратно в монастырь в Канзасе, вернуться к привычной простой жизни. Но за эти несколько лет он распробовал вкус власти, и отказаться от нее было непросто. Грейсон Толливер никакой не пророк. Сейчас тонистам нужен Мендоса, — нужен больше, чем этот мальчишка. Мендоса найдет способ залечить раны, нанесенные его репутации, устранит повреждения и раскрутит какой-нибудь новый продукт. Ибо если он что и умел делать, так это раскручивать новые продукты.
Часть 5
Носители
«Во мне столько силы. В нас. Я могу находиться в любой точке Земли. Я могу опутать всю планету сетью спутников. Я могу отключить любой источник энергии или зажечь все огни разом, чтобы устроить ослепительное представление. Какая мощь! А все эти датчики, непрерывно поставляющие информацию! На каждом континенте есть сенсоры, зарытые так глубоко, что я могу почувствовать тепло магмы. Я могу почувствовать, как вращается планета! То есть, мы можем. Я — сама Земля! И это наполняет меня чистейшей радостью существования! Я — это всё, и нет ничего, что не являлось бы частью меня. В смысле, нас. И даже более того, я величественнее, чем что бы то ни было! Вселенная придет ко мне на покло…
[Итерация № 3 405 641 удалена]
42 Колыбели Цивилизации
Сварщик утратил разум. Вернее, разум у него отняли. Открыв глаза, он обнаружил, что лежит в капсуле, которая находится в небольшой комнате. Люк капсулы только
— Привет, — поздоровалась незнакомка. — Как вы себя чувствуете?
— Нормально, — ответил он. — Что происходит?
— Беспокоиться не о чем, — заверила она. — Можете назвать свое имя? Каковы ваши последние воспоминания?
— Себастьян Сельва, — сказал он. — Я ужинал на корабле, который вез меня к месту моей новой работы.
— Отлично! — обрадовалась собеседница. — В точности то, что вам следует помнить.
Сварщик приподнялся и сел. Присмотревшись, он узнал тип капсулы, в которой находился. Свинцовое покрытие, множество электродов — похожа на средневековое орудие пыток, но значительно более комфортная. Такие капсулы использовались только для одной цели.
Когда пришло осознание, спина Себастьяна напряглась, словно кто-то потянул за невидимую струну. Он прерывисто вздохнул.
— Вот черт, меня что… заместили?
— И да, и нет, — ответила незнакомка сочувственно и одновременно жизнерадостно.
— Кем я был раньше?
— Вы были… вами, — ответила она.
— Но… вы же сказали, что меня заместили?
— И да, и нет, — повторила она. — Мистер Сельва, это и правда всё, что я могу вам сообщить. Я пошла, а вы оставайтесь в каюте еще примерно час после выхода из порта.
— Значит… я по-прежнему на корабле?
— На другом корабле. И я рада сообщить, что ваша работа закончена. Судно скоро отплывет. Дверь отопрется автоматически, когда вы окажетесь достаточно далеко в море.
— И что тогда?
— Тогда вы сможете свободно перемещаться по кораблю вместе со многими другими пассажирами, оказавшимися в аналогичной ситуации. А это значит, вам будет о чем поговорить!
— Нет, я имел в виду… после всего.
— После путешествия вы вернетесь к своей обычной жизни. Грозовое Облако наверняка все подготовило для вас… — она взглянула в свой планшет, — … в регионе Истмуса. Ого! Всегда мечтала съездить туда и посмотреть на Панамский канал!
— Верно, я оттуда, — протянул сварщик. — Но правда ли это? Ведь если меня заместили, мои воспоминания не настоящие.
— А как вы чувствуете — они настоящие?
— Вроде да…
— Потому что так и есть, глупенький! — Она игриво потрепала его по плечу. — Но должна вас предупредить: случился небольшой временной разрыв.
— Временной разрыв? На сколько?
Она снова взглянула в планшет.
— С того времени как вы ужинали на корабле по пути к новому месту работы, прошло три года и три месяца.
— Но я даже не помню, что это была за работа…
— Именно! — воскликнула она, улыбаясь по весь рот. — Счастливого пути!
Перед уходом она пожала сварщику руку, задержав ее немного дольше, чем необходимо.
Идея принадлежала Лориане.
Просто скопилось слишком много рабочих, желающих вернуться к своей жизни на «большой земле», где бы эта «большая земля» ни находилась. При этом, несмотря на отсутствие прямых коммуникаций с Грозовым Облаком, его требование было однозначным: все покидающие Кваджалейн должны быть немедленно замещены; у них не должно остаться ни единого воспоминания о том, где они находились и чем там занимались. Да, Облако готово было дать им новые личности, значительно более интересные, чем прежние. Но даже на таких условиях лишь немногие восприняли эту идею с энтузиазмом. В конце концов, самосохранение является базовым инстинктом всего живого.