Набат
Шрифт:
— Верно, — согласился/ась Джери. — И похоже, нам нужно искать новую работу.
— О, по этому поводу не волнуйтесь. Грозоблако хоть с нами и не разговаривает, но перечень вакансий публикует по-прежнему. Если захотите работать, обязательно что-нибудь себе подберете.
После ее ухода Джери приподнял/а голову повыше и улыбнулся/ась Анастасии.
— Ну и каково это — оседлать амбу-дрон?
— Все было… не совсем так, — ответила Анастасия, но решила не вдаваться в подробности. — Мне не хватает слов, чтобы отблагодарить тебя, как ты того заслуживаешь.
— Это
— Твоя работа — управлять спасательным судном.
— А разве я плохо справляюсь в неуправляемых ситуациях?
— Ты все делаешь на отлично, — ответила Анастасия с улыбкой. — А сейчас нам надо справиться с этой ситуацией и валить отсюда, пока никто не пришел, чтобы нас допросить.
Но как только она это произнесла, дверь распахнулась. Серп. Сердце Анастасии на мгновение сжалось, пока она не разглядела прибывшего. Зеленая мантия, обеспокоенное выражение лица.
— Мое облегчение от того, что вижу вас обоих, сравнимо лишь с моим же страхом, что вместо меня тут мог оказаться кто-то другой! — провозгласил серп Поссуэло. — Нет времени на приветствия, серпы Субсахары уже интересовались, что я здесь делаю.
— Меня пока никто не узнал.
— Как бы не так! — возразил серп Поссуэло. — Уверен, медсестры уже тайком судачат о тебе. Но к счастью, пока никто из них не донес начальству, иначе тебя уже тащили бы к Годдарду. Я здесь, чтобы отвезти вас в более безопасное место, где ты, Анастасия, можешь продолжить свои передачи. Их слушает все больше и больше народу, и зрители самостоятельно находят улики, к которым ты их подводишь. Годдард угрожает выпалывать всех, кого поймают на поиске в заднем мозге, но это людей не останавливает.
— А он и не в состоянии их отследить, — заметила Анастасия. — Задний мозг вне юрисдикции серпов.
Этот разговор напомнил ей о том, как много информации еще нужно раскопать.
— Итак, какое безопасное место вы предлагаете? — спросил/а Джери. — Такие вообще остались?
— Кто знает? — ответил Поссуэло. — Количество убежищ сокращается с той же скоростью, с какой увеличивается число наших врагов. — Он помолчал, что-то обдумывая. — Ходят слухи… есть местечко, такое неприметное, что о нем не слышали даже много путешествующие серпы.
— А вы не выдаете желаемое за действительное? — спросил/а Джери. — Откуда эти слухи?
Поссуэло пожал плечами.
— Молва — она как дождь, текущий сквозь старую крышу. Попытки найти источник протечки обходятся дороже, чем замена крыши на новую. — Он снова помолчал. — Впрочем, есть еще один слух, который может оказаться для нас полезным — насчет Набата, так называемого пророка тонистов.
«Тонисты!» — мелькнуло в голове Анастасии. Одно лишь упоминание о тонистах привело ее в бешенство.
— Нет никаких доказательств, что этот Набат вообще существует, — заметил/а Джери. — Может, это очередное вранье, которое используют свисты, чтобы оправдать свои поступки.
— Я верю, что он существует, — возразил Поссуэло. — И доказательства тому все-таки есть. Даже больше: известно, что он противостоит свистам.
— Что ж, кем бы он ни оказался, — подытожила Анастасия, — ему придется многое объяснить.
Эзра ван Отерлоо не носил рубище тонистов. Он не изрекал банальностей, не настаивал на перемещениях группами по семь или двенадцать и уж точно не интонировал. Впрочем, он откликался на обращение «брат Эзра» — единственная уступка, которую он сделал своему призванию. Аудиенция, на которой художник побывал два года назад, привела его в ряды сподвижников Набата, дала цель в жизни и наставила на путь. Эзру не интересовало, божество Набат или нет. С ним говорило Грозоблако, а значит, он заслуживал того, чтобы за ним следовать.
Эзра странствовал по миру и, по совету Набата, рисовал, что хотел и где хотел, оставляя после себя партизанские граффити. Как обещал пророк, Эзра нашел в этом свое призвание. Он действовал быстро и тихо, и за все это время его ни разу не поймали.
Странствуя по миру, он сообщал местным тонистам, что выполняет миссию, которую поручил ему Набат, и те давали Эзре пищу и кров. Но потом он начал сталкиваться с тонистами, которые утверждали, что Набат явился им после того, как его выпололи. Рассказывали, что они были свистами, но Набат их преобразил. Сначала Эзра не верил, но все-таки выслушивал их признания. А потом ночами рисовал сцены пришествия Набата, выбирая для этого такие места, где подобные изображения не предполагались.
После встречи с третьей сектой перековавшихся свистов Эзра пришел к выводу, что они с большой вероятностью не лгут. И тогда он начал целенаправленно искать секты, удостоившиеся таких посещений. Он выследил несколько групп, имевших наихудшую репутацию, чтобы проверить, перековались ли они. Примерно половина действительно преобразилась, а второй половине, решил Эзра, встреча с Набатом еще предстоит. Однажды художник приехал в аэропорт, сам не зная, куда ему теперь направиться, и вдруг — о чудо! — оказалось, что в системе есть для него билет. Грозовое Облако руководило перемещениями Эзры, отправляя его к преображенным сектам, чтобы он мог с ними встретиться и написать фреску в честь пророка. Так Эзра догадался, что принадлежит к свите Набата, является частью его канона, даже если сам Набат об этом не ведает.
Потом, когда художника поймали в Амазонии, ему пришлось поверить, что это тоже входит в планы Грозового Облака. А в случае если ему просто не повезло, Грозоблако придумает, как даже его поимку использовать во благо.
Пока вся коллегия серпов Субсахары искала свистов, убивших Верховного Клинка, об их местонахождении узнал серп из Амазонии — благодаря единственному тонисту, которого он изловил.
— Мы поймали его около резиденции нашего Верховного Клинка, — объяснил Поссуэло Анастасии. — Он размалевывал стену, изображая, как Набат превращается в птичью стаю.