Набат
Шрифт:
Не думая о последствиях, Судских от бедра дважды пальнул в ноги ефрейтора, тот, скривившись от боли, передернул затвор, и третий выстрел Судских пришелся ему в живот. Пока ефрейтор оседал на истоптанный снег, в толпе произошло смещение. Судских заметил красномордого, который метнулся к оторопевшему милиционеру и выхватил у него автомат. Не мешкая, Судских выстрелил в красномордого. Водитель, действуя по собственному усмотрению, отнял автомат у ближнего милиционера, сделал подсечку другому и дал очередь
— Ложись, суки! Все лицом вниз!
Не успевшая разбежаться толпа разом превратилась в персоналии, и каждая по-своему, но поспешно исполнила приказ. Кто закрыв голову руками, кто, наоборот, подложив руки под лицо, кто запрятав ее в воротник, лишь красномордый припал на колено, держась рукой за плечо. Стоять остался один рядовой милиционер без оружия, торчал пугливым сусликом, посвистывая неожиданной соплей.
— Вызывай группу! — приказал Судских водителю и подошел вплотную к красномордому. — Веем лежать! — повторил он и для убедительности пальнул в воздух.
Красномордый встретил его ненавидящим взглядом.
— Да ты на меня волком не гляди, — презрительно сплюнул ему под ноги Судских. — За что человека убили?
— Начальник, начальник! — раздался плаксивый женский голос.
Судских оглянулся. Укутанная в платок женщина тянула его за рукав от земли. Она не решалась встать на ноги.
— Беженцы мы, из Татарии, милости просили, русские мы, это муж мой убитый ими. Горе какое, горе! — запричитала она и кулем повалилась на забитого.
— Что скажешь? — повернулся к красномордому Судских.
— А я таких беженцев в Чечне насмотрелся, — без страха и сожаления отвечал красномордый. — Пропустишь их, размякнешь, а они в спину тебе стреляют.
— Ты мне полову не развешивай, ты еще Афган вспомни! Я тебя конкретно спрашиваю!
— Так это ты стрелял, а мы нет, — держась за плечо, неторопливо отвечал красномордый. Сказав фразу, он морщился, плечо причиняло ему боль.
— Может, не ты человека убил?
— А ты — нет?
Судских почувствовал, что улетучилась его ярость и оттянул руку пистолет.
— Зря ты полез, начальник, не в свое дело, патроны пожег. Это жидовня, никакие не беженцы. Я их давно приметил, они на Вавиловке живут, на сизы христарадничают, — недобро усмехался прямо в глаза Судских красномордый.
— Под патриота работаешь? — старался обрести уверенность Судских. — Ты спровоцировал перестрелку!
— А тебе все можно? Я тебе не завидую, — отвернулся от Судских красномордый, и только теперь Судских увидел на его рукаве замусоленную повязку дружинника.
— Погань! — выдавил Судских и пошел к Милицейскому «газику». Люди почувствовали разрядку, поднимались с грязного снега, оглядывались, не пытаясь, правда, уходить. Водитель Судских для острастки держал автомат над головой.
Происшедшее не укладывалось ни в какие рамки. Спокойный, выдержанный, один из высших офицеров самой привилегированной службы по собственной инициативе влез в кучу дерьма. Убит милиционер, ранен дружинник. Ради чего? Ради чего он полез в эту кашу, кому чего доказал?
Тут не наскок, а Судских это отлично понимал, требовалась систематическая работа. Только опять же — против кого и чего? Засасывает общая инерция движения, и вся Россия несется по бездорожью, лишь немногие сумеют вытащить ноги из грязи. Те, кому известны правила этой нелепой игры. Тому, кто их подсовывает всем.
Раздражение не оставляло Судских даже тогда, когда он нашел верный ход в этой дурацкой истории. По милицейской рации он связался с Управлением «милиции нравов», велел срочно разыскать полковника Мастачного. В ожидании он невесело оглядывал скудное нутро милицейского «газика». Да, это не их джипы со всеми наворотами, с кондишином и холодильником, и даже не его «Волга»…
Под водительским сиденьем он углядел уголок папки, вытянул ее и опешил, уставившись в текст вынутой из папки бумаги. Точно такой он читал с полчаса назад.
— Кто водитель? — крикнул он милиционерам.
Оглянулся столбик-суслик с соплей под носом.
— Ко мне!
Суслик прителепался.
— Откуда? — показал ему листовку Судских. — Только сразу отвечай, не крути: пристрелю.
— Так майор Веденцев дает. Как на дежурство заступаем.
— Кто такой майор Веденцев?
— Замначальника отдела по оперативной работе.
— Красиво устроились, сукины дети! Кто расклеивал?
— Все по очереди, — подтянул соплю суслик.
— Полковник Мастачный на проводе! — захрипела рация.
— Здесь генерал Судских.
— Да, Игорь Петрович, — неуверенно откликнулся Мастачный.
— Тут инцидент у нас вышел с группой майора Веденце-ва. Двое убитых, один раненый. Лично выезжайте на место происшествия и лично разберитесь. Я напоминать не буду, — с угрозой в голосе закончил Судских.
— Как не понять, Игорь Петрович? Будет исполнено в лучшем виде. Во что бы то ни стало! — бодро врубился в подтекст Мастачный.
— Майора Веденцева сюда же. Действиям старшего нашей оперативной группы не прекословить.
— О чем вы, Игорь Петрович? — торопился засвидетельствовать уважение Мастачный.
Можно было уезжать, не дожидаясь продолжения, время поджимало, но глаза непокорного красномордого следили за ним неотступно. Он так и оставался стоять на одном колене, придерживая рукой раненое плечо. Запекшаяся кровь облепила растопыренные пальцы, и словно ог горящих этих глаз спеклась кровь.