Набат
Шрифт:
— Изверие есть дьявольское наваждение! Но крепок единый и святый, надзирает он за отступниками, — попугал патриарх.
— Да? А почему же дождь полил в светлое Воскресение?
— Значит, диавол сошел на землю. Это его знак.
Патриарх встал. Поднялся и президент.
— Хотелось бы тем не менее в это святое утро просить вас, чтобы Шумайло до суда не содержали в заключении. Это вы можете обещать? Не велика ведь просьба…
— Не могу, владыко, — вздохнул президент. — Шумайло уже под стражей. Он отступник и государственный преступник.
Президент
Рано радовался. Он понял это, едва столкнулся взглядом с помощником.
— А ты какую пакость готовишь? — спросил он настороженно.
— Заместитель генерала Шумайло передал вам это, — сказал Гуртовой и протянул папку, крест-накрест оклеенную скотчем.
— Ладно, — взял папку президент и направился в застекленную веранду за спальней. Веселость улетучилась.
«Ответный удар», — понял он. В этом мире грешат все, каются многие, раскаиваются единицы, и никто не в силах сокрыть грехи. Спрос рано или поздно наступает.
Он даже не стал заглядывать внутрь папки, знал свои давние грешки, а один ли, два вызнал Шумайло — один ответ.
Он вернулся, отсидевшись минут десять. Вызвал Гуртового.
— Что просит за эту папку Шумайло?
— Беспрепятственно выехать за рубеж.
Один спросил, другой ответил.
— Бывший начальник президентской охраны? Будет там торговать секретами? — естественно, возмутился президент. — Никогда!
Гуртовой пожал плечами: вам решать. А выбора нет.
Президент долго смотрел в ненавистное лицо своего помощника, который оплел его невидимыми путами, и так ему опостылел этот плен, что он решился одним махом разрубить узел самих пут.
«Черных с красным не берите, да и нет не говорите».
Он перевел дух и нажал кнопку вызова охраны. Была не была!
Вошел Бехтеренко, едва покосился на Гуртового у одной створки, стал у другой.
— Святослав Павлович, господин Гуртовой совместно с господином Шумайло предложили мне торг. Вот за эту папочку, я даже не заглядывал внутрь, предлагается выпустить Шумайло за бугор.
— Я здесь ни при чем! — не ожидал такого исхода Гуртовой.
— Еще как при чем! — побагровел от возмущения президент. — Минуту назад я видел и убедился.
— Как прикажете поступить? — спросил Бехтеренко, сдвинувшись к проходу, едва Гуртовой сделал шаг туда же.
— Мне такой помощник больше не нужен, — сказал президент и повернулся спиной к двери.
— Пошли, — дал понять Бехтеренко, что просьбы излишни.
Свое новое назначение он воспринял двояко. Грядущая генеральская звезда и сам высокий пост льстили, но смена обстановки тревожила. Прежняя ниша была по размеру, не требовалось поджиматься, сгибаться, всюду свои, ценят и уважают, а в этом «гадюшнике» — так он прямо высказался в разговоре с Судских — свои правила и уложения, учиться которым поздновато. «Считай, зона действия УСИ расширилась», — не принял отговорок Судских.
«И что мне делать с этим провинившимся?» — соображал он, выводя Гуртового. Чтобы не поддаться на соблазн самому вести дознание, он вызвал дежурную машину и велел охране везти Гуртового в Ясенево.
Судских не очень обрадовался подарку бывшего заместителя.
«Только этого мне не доставало!» — разозлился он.
Арест Гуртового, розыск Шумайло означали новый виток непонятных ему аппаратных игр. Все это напоминало ползучий переворот, тридцатые годы, и сам он вовсе не досужий зритель, его втягивают в эти игры, не объясняя правил.
«А коли так, возитесь без меня», — решил он и с полдороги завернул машину с Гуртовым на Лубянку, позвонив следом Воливачу.
Как ни странно, Воливач очень обрадовался:
— А у меня для тебя ответный подарок! Дейла арестовали!
— Повод?
— Шпионаж! — захохотал в трубку Воливач. — Потрясем для приличия и отправим в землю обетованную. Как персону нон грата. Это тебе вроде как дежурное блюдо, а вот на десерт смотри что: при задержании Дейла в его номере изъяли чуть ли не всего Достоевского. Полное собрание сочинений и много отдельных книжек в дореволюционном и более поздних изданиях. Это, конечно, не повод, но очень интересно. Что думаешь?
— В недоумении, — ответил Судских, в самом деле не улавливая, чего ради матерый шпион обложился Достоевским.
— Хочешь побеседовать с ним?
— Пока нет, Виктор Вилорович, — отказался Судских и напомнил: — Арест не повлияет на прохождение выгодного кредита?
— Какой там кредит! — выругался Воливач. — Форменный аферист! Липовая крыша.
«Так я и думал», — успокоил себя Судских. Интересно будет при беседе с Дейлом кое в чем уточниться.
— А еще привет тебе от Семки Гречаного.
— Вы и его знаете? — удивился Судских.
— Обижаешь, начальник, — довольно засмеялся Воливач. — Наш паренек, в одном с тобой звании. Чечню он взнуздывал, когда наши армейские штафирки расписались в безграмотности. Это благодаря ему ты у нас теперь такой мобильный…
Да, было дело: после неудачных операций МВД в Чечне руководство ФСР добилось воссоздания в своем ведомстве мобильных воинских частей. Первые четыре батальона появились в УСИ.
— В субботу приглашает водочки попить, — услышал задумавшийся ненадолго Судских, — а тебя персонально.
— Не откажусь, — ответил он.
— Пора, Игорь Петрович, — с некоторой укоризной сказал Воливач. — Хорошая компания собирается. Познакомишься…
«Вот и приглашение к танцам», — подумал Судских, рассеянно потирая ладони друг о друга. Отключился и вызвал Смольникова.
Капитан Смольников уже с год мог претендовать на майорские погоны, но Судских не спешил делать представление. В принципе начальство любого ведомства содержит «мальчика для битья». И не то что ходят такие в «паршивых овцах», просто удобно держать в таких точках начальственный громоотвод.