Начало одной жизни
Шрифт:
Я кивнул:
– Ладно, давайте.
Когда парни ушли, я отошел от кассы, потому что теперь нечего было делать возле нее.
Я сел на расписной ящик и задумался: "Зачем я взял эту шарманку? На что она мне на море?"
Вдруг надо мной раздался голос:
– О чем задумался, шарманщик?
Я поднял голову и увидел мальчика-оборвыша лет пятнадцати. Он так участливо смотрел на меня, что я не мог не рассказать, о чем я думал.
– А куда ты едешь?
– спросил оборвыш.
– На море.
– На
– А все равно в какой.
– Тогда едем со мной.
– А ты куда едешь?
– Тоже к морю.
– Что ж, поедем. А шарманка?
Оборвыш покрутил ручку, раздалась мелодия веселого марша.
– Смотри-ка, она хорошо играет, да главное - марш, - сказал он.
– Ну что ж, под этот марш давай и пошагаем.
– Пешком?
– спросил я.
– А что ж, и пешком.
– И на ходу можно играть на этой машине?
– Почему же нельзя. Конечно, можно.
– Айда за город.
По широкой кубанской степи льется веселая шарманная музыка. Под эту музыку по пыльной дороге шагают два мальчугана: один худой, длинный, как прут, а другой, наоборот, приземистый, как грибок.
– Ну, теперь уж скоро дойдем и до моря, - говорит длинный приземистому.
– Пора уж, наверное, - отвечает приземистый: - третий месяц пошел, как мы тронулись с места.
Длинный - это Сережа Шушпанов, славный голубоглазый мальчик с черной кудрявой шапкой волос и вечно веселым лицом. Полгода назад этому мальчугану по секрету сообщили, что где-то за киргизскими горами есть пещера, из которой золото выгребают прямо лопатами, Сереже очень захотелось посмотреть на эту пещеру, он покинул детдом, где воспитывался, и пустился недальнюю дорогу,
Я не буду рассказывать о его странствованиях, потому что они мало чем отличаются от путешествий нашей четверки, но только скажу, что он все-таки добрался до этой пещеры, там в самом деле добывали золото, но только черное, и оно называется углем. Ему не солгали и насчет выгребания лопатами. Действительно, это золото выгребали лопатами...
И вот теперь Сережа Шушпанов под шарманную музыку шагает снова в детдом. А приземистый мальчик - я. Я, как известно, все еще путь держу на море.
В один прекрасный день, выйдя из небольшой горной долины, мы увидели море. Оно было точно такое, как о нем рассказывала тетя Дуняша. Такое ласковое, как глаза любящей матери, и накрыто колпаком-небосводом, чтобы не засорилось.
– Ну, Ванятка, вот мы и дошли до моря, - сказал Сережа, теперь наши дороги, пожалуй, разойдутся. Тебе в эту сторону, в город, а мне в противоположную - в Кабардинку, в детдом. Может быть, пойдешь со мной?
– Нет, пока нет, - сказал я.
– Ну, в общем, тебе с горы виднее. В случае чего приходи к нам в Кабардинку. Заведующий у нас хороший, не откажет, примет... Да, - спохватился он, - перед детдомом надо навести чистоту. Начну-ка это, пожалуй, с ног. Когда я приду в детдом, - говорил Сережа, - ноги свои
Сережа скинул с ног драные ботинки и собрался уже полоскать свои портянки.
– Не смей этого делать!
– закричал я.
– Не смей! Иначе сейчас тебя изобью.
– Что такое? Что с тобой случилось?
– с удивлением глядя на меня, спросил Сережа.
– Нельзя в такой красоте полоскать портянки.
– Ну что ж, нельзя, значит, не будем. Тогда прощай, дружище, - проговорил Сережа, - до свидания. А шарманку пока не бросай, с ней веселее идти. Видишь, сколько километров оттопали под ее музыку.
– Нравится она тебе?
– Неплохая вещь.
– Тогда возьми, дарю ее тебе, а мне она не нужна.
– Ну что ж, спасибо, я ее буду хранить как память, а в случае чего ты все же приходи к нам в Кабардинку, - сказал он.
Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.
В ПОИСКАХ МАТРОССКОЙ РАБОТЫ
Город, в который я прибыл, расположен в виде подковы на берегу моря. Середина подковы заполнена водой, ее называют бухтой. В бухте уйма разных судов и суденышек. Я уже на многих успел побывать, и, куда ни приходил, почти всюду меня встречали такими словами:
– Мальчик, не слоняйся без дела, уходи давай.
Несмотря на то что я уже языком на верхней губе нащупывал пушок, меня еще не называют парнем. Я слоняюсь по морскому берегу и ищу хотя бы маленький катерок, куда бы я мог поступить. В поисках матросской работы проходит день, другой, третий, четвертый и наконец я сбиваюсь со счета и теряю надежду быть моряком. Однажды возле большого серого здания я увидел объявление: "Требуются матросы и кочегары".
– Что это за дом?
– спросил я у человека, проходившего мимо меня.
– Что это за дом?
– почесывая затылок, переспросил он. Кажется, это контора.
Когда я поднялся по красивой каменной лестнице, у широких двустворчатых дверей увидел надпись: "Отдел кадров управления порта". У меня от радости занялся дух.
"Вот куда сразу мне нужно было обратиться, - подумал я, а не на пристани околачиваться".
Приемная отдела кадров похожа на фойе кинотеатра.
Даже буфет есть. Стены оклеены плакатами, какими-то списками и объявлениями.
– Здесь принимают в моряки?
– спросил я у человека, одетого в морскую форму,
– Здесь. Как видно, наниматься пришел?
– оглядывая меня, спросил он.
– Да.
– И кем же?
– Кем? Конечно, матросом.
– А-а, ну, тогда пройди к тому окошечку.
– Мальчик, что ты толкаешься!
– закричали на меня сразу несколько человек.
– Мне нужно узнать...
– Всем тут нужно узнать, становись в очередь.
Я занял очередь, а сам подошел к окошечку. Мне очень хотелось услышать, какие там ведутся разговоры.