Начало России
Шрифт:
Взяли с него клятву повиноваться новому великому князю и отправили в удел. Он был несказанно рад, что для него поражение обошлось таким образом. Юрий устраивался в Кремле. Его окружение составили звенигородские, галичские бояре и группа московских изменников. Но к прочей столичной верхушке он отнесся отнюдь не так милостиво, как к племяннику. Видел в ней настоящих виновников, продвигавших к власти ребенка в обход дяди. Постарались и соратники князя. Завистливо косились на дома, богатства, вотчины знати и купцов, нашептывали Юрию, что это – его враги. Рассердить его, особенно после обильного застолья, не составляло труда. Он приказывал карать врагов, конфисковывать
Победители заносились перед москвичами. Вновь назначенные чиновники ринулись обогащаться, вытряхивая из людей что можно. Рядовые галичане и вятчане также не хотели возвращаться домой с пустыми руками, отнимали приглянувшиеся вещи, товары. Столица очутилась в положении оккупированного города. И произошло то, чего никто не мог предвидеть. Москвичи начали перебираться к «своему» князю, в Коломну. Сперва снялись с места бояре, вытесненные от двора пришельцами, за ними тронулись купцы, мастеровые, священники. Уезжали с семьями, увозили еще не разграбленное добро. Вся Москва перетекала на другое место!
Столь массовый исход ошеломил Юрия и его сторонников. Они выиграли – но им оставалось править в мертвом городе! Новое правительство и без того было слишком разнородным, а теперь совсем перессорилось. Юрий Дмитриевич возвысил понравившегося ему Морозова, а Всеволожского презирал, держал подальше от себя. Тот надулся – спрашивается, ради чего старался? Снова исходил обидами, а когда москвичи хлынули в Коломну, ему стало и подавно не по себе. Боярин задумал очередной крутой поворот: перекинуться обратно к Василию. Столь ценную фигуру примут с распростертыми объятиями, можно будет перепродать услуги с изрядной выгодой. Всеволожский устремился за прочим столичным населением.
А Василия Косого и Шемяку душила злоба. Они-то жаждали смерти Василия II, чтобы на Руси воцарилась новая династия. В это время очень кстати умер последний из братьев Юрия, Константин Угличский! Перед сыновьями галичского князя открывались блестящие перспективы! Они вполне официально, на легитимных основаниях стали бы наследниками великого княжения! Ан не выгорело, Василия оставили в живых! Даже по старым законам он имел больше прав на престол! Косой и Шемяка проклинали Морозова, научившего отца пощадить пленника. Обвиняли боярина, что он нарочно подыграл Василию, что это он подстрекает москвичей переселяться. Подкараулили Морозова в дворцовых сенях, набросились и зарезали. Но Юрий чрезвычайно разгневался, и сыновья предпочли не попадаться ему на глаза, удрали.
Отец был потрясен. Он искренне верил, что борется за правду, за восстановление нарушенной законности. А на деле получилось совсем другое: грабежи, пустая Москва, а его сыновья стали убийцами. Их выходка сломила Юрия. Он послал к племяннику, писал, что добровольно возвращает ему престол. Заключили договор. Звенигородский князь признавал себя «молодшим братом» Василия II, обещал помогать ему во всех делах, а своим преступным детям не давать пристанища и не оказывать никакой поддержки. С третьим, послушным сыном Дмитрием Красным, подавленный Юрий выехал в свой Галич.
Ну а Всеволожский крупно ошибся с очередным предательством. Его не сочли ценной фигурой. Поскольку дядя сам уступил великое княжение, то боярин и его искусство плести интриги оказались не нужны. Зато его роль в перевороте раскрылась. На Всеволожском была кровь ополченцев, побитых на Клязьме, кровь казненных сторонников Василия и Софьи. Открылось и то, как он хотел расправиться с пленным государем.
32. Великие князья Юрий III и Василий Косой
В XV в. традиции были куда более устойчивыми, чем в наше время. Люди поддерживали привычное, проверенное. Еще не было переменчивых капризов моды. Внучка щеголяла в праздничных нарядах, заботливо сохраненных в сундуках от бабушки, и была довольна. Правители не ломали головы над реформами. Если система управления хорошо работала вчера, она будет работать и завтра. И все-таки перемены на Руси происходили. Кое-что перенимали у татар, греков, из западных стран. Причем не только полезное. В Пскове во время эпидемии оспы кто-то в панике вспомнил, как объясняли мор в европейских странах – дескать, виноваты ведьмы. Поступили чисто по-европейски, признали ведьмами 12 женщин и сожгли. Впрочем, подобные случаи остались единичными, распространения они не получили.
Внедрялись технические новинки. При Василии I ученый сербский монах Лазарь изготовил в Москве первые часы. В войсках все шире применяли пушки. Хотя специалистов в этой области было мало. Нередко один и тот же мастер занимался отливкой пушек, а на войне служил наводчиком, остальные артиллеристы лишь выполняли его указания (аналогичное положение было и в европейских армиях).
Происходили постепенные изменения и в государственных структурах. Выделились профессиональные чиновники, дьяки и подьячие. Но и в армии стали ориентироваться на профессионалов. Русь уже четверть века не вела больших войн. Выводить летом войска на рубеж Оки давно перестали. Это обходилось дорого, а необходимости вроде не было. Ослабевшие ордынцы не предпринимали масштабных набегов, а с мелкими бандами могли бороться местные отряды. Правительство приноровилось поступать, как в Литве – поручало оборону удельным князьям и наместникам. Но неурядицы в царствование Василия II расшатали власть, воевод никто не контролировал.
Пехотные городские полки поддерживали боеспособность только в приграничных районах, где действительно грозила опасность. В прочих городах деньги, отпущенные на войско, направлялись на иные нужды или в карман наместника. Подготовку ратников забросили. Оружие не ремонтировали, оно разворовывалось или ржавело без присмотра в кладовых. А трагедия московских ополченцев на Клязьме, казалось бы, подтвердила – городские полки ничего не стоят. Основой армии оставались конные дружины удельных князей и бояр. На первый взгляд, это выглядело целесообразным. Коннице сподручнее гоняться за татарами, она может быстро собраться в общее войско, а казна не несет расходов, каждый командир содержит свой отряд.
Изменилась и терминология. Дружинники и слуги князя жили у него при дворе, выполняли различные обязанности в его хозяйстве, поэтому дружину стали называть «двором», а воинов, входивших в нее, со временем начали именовать дворянами. Но дружинников издревле обозначали еще и словом «отроки», то есть юноши, дети. Не в прямом смысле, а в фигуральном, дружина и ее предводитель составляли как бы одну семью, где старший обязан заботиться о младших, а они – беспрекословно слушаться старшего. Чтобы отличить боярских воинов от княжеских, их начали называть «детьми боярскими» (невзирая на окладистые бороды большинства «детей» и на то, что они ни в каком родстве с боярами не состояли).