Начало

Пирс Мэри

Я – всего лишь бедняк, и на свадьбу своюСам себе денег не наберу.Но подруга нашлась, что со мной делит кровМне – на счастье, себе – на беду.Много лет проведу в непосильном трудеИ работать пошлю сыновей,Пока честное имя их матери дам,Пока мы обвенчаемся с ней.

Когда Джесс спустился

вниз, Джимми пытался выглянуть поверх живой изгороди.

– Никакого знака из Пайк-Хауза?

– Нет, ничего, – сказал ему Джесс.

– А с тобой все в порядке? У тебя нет схваток, а?

– Да пошел ты. Как ты думаешь, сколько мне еще ждать?

– Столько, сколько будет нужно твоей миссус, чтобы родить, – ответил ему Джимми. – Эти женщины… Нам их не понять, когда дело доходит до рождения ребенка!

Джесс отошел от него и стал вести борозду вверх по склону. Когда он на этот раз добрался до самого верха, в огороде Пайк-Хауза развевалась какая-то тряпица. Это Гуди придумала особый сигнал, повесив на веревку скатерть.

Секунду Джесс не отводил от сигнала глаз, потом, не соображая, что делает, Джесс протиснулся сквозь живую изгородь и помчался к дому.

Когда он влетел в кухню, Гуди нагнулась над очагом. Она со злостью налетела на него.

– Ты что это, а? Ты хочешь, чтобы тебя увидел мистер Ярби?

– Я хочу ее видеть, хотя бы на секундочку.

– Нет! – крикнула Гуди, выталкивая его за дверь. – Тебе придется подождать, пока ты не закончишь работу.

– Как она? У нее все в порядке?

– Ты что, не видел моего сигнала, дубина стоеросовая?! С Бет все в порядке, и с малышкой тоже. У тебя дочь. Отправляйся на работу, иначе я не знаю, что с тобой сделаю.

Когда Джесс вернулся на свое поле, Джимми Шодд уже не пел, а старательно пыхтел, не отводя глаз от плуга. Джесс оглянулся и сразу понял в чем дело: мистер Ярби наблюдал за ними из калитки.

Малышка лежала в колыбельке, которую Джесс изготовил летом. Ее личико, выглядывавшее из-под одеяльца, было красным и сморщенным, рот открыт, а глаза плотно закрыты.

– Почему она лежит без подушки?

– Гуди сказала, что ей пока не нужна подушка.

– Какая хорошенькая, правда? – сказал Джесс. – Вся в морщинках и розовая… Она – маленькая.

Дрожащей рукой он слегка отодвинул одеяло от личика ребенка.

– Что такое с ее руками? Почему они перевязаны? И в рукавичках? У нее нормальные руки, ведь правда?

– Так делают, чтобы она не расцарапала себя ноготками. Вот и все!

– Ногти, – повторил Джесс и засмеялся. – Ты только подумай, у нее на руках есть ногти.

Он поставил лампу на место и присел на стул у постели. Бет старательно расчесывала волосы, потом она заплела их в золотистую косу, которая свешивалась у нее через плечо. Джесс не сводил с нее взгляда, и Бет заколола косу на затылке, потом устало вздохнула. У нее было очень бледное лицо. На губе и на лбу росинками выступил пот.

– С тобой все в порядке? – спросил Джесс. – Ты, конечно, можешь спокойно покачать

головой, но я знаю, что тебе здорово досталось. Я же все понимаю.

– Так почти всегда бывает в первый раз. Так сказала мне Гуди. Но в следующий раз уже будет легче.

– Боже, следующего раза не будет. Я тебе это точно говорю! Нет, ни за что! Мы не должны снова позволять себе это!

Джесс с волнением смотрел на Бет, и увидел, что она улыбается.

– Мы все правильно сделали, правда? – спросил он Бет. – У нас есть маленькая и миленькая дочка, правда? И мне кажется, что этого вполне достаточно!

Гуди вошла в спальню и подошла к колыбельке. Она спросила Джесса, не поворачивая к нему головы:

– Парень, ты собираешься сегодня ужинать?

– Сказать по правде, я не голоден.

– Вот дурак. Я не знаю, что мне с тобой делать!

– Когда я сегодня пахал, то видел трех ласточек, – сказал Джесс. – Представь себе, ласточки двадцать пятого октября! Интересно, нет ли какой-нибудь приметы, связанной с этим?

– Это значит, что они опоздали туда, куда они собирались, – заметила Гуди. – Африка или что там еще? В дальние края.

– Я решил, что это все-таки примета, – продолжал Джесс.

– Ну да, примета! Вот еще выдумщик!

– Ну, как тебе нравится моя дочка, а? Ты что так на нее смотришь? Ты же теперь у нас бабушка. Тебе не стоит забывать об этом. Ну скажи мне, она тебе нравится? Скажи же.

– Она хорошая девочка, – ответила ему Гуди. – И мне она нравится.

Джесс возил навоз на поле в десять акров, расположенное недалеко от фермы. Погода все еще была хорошей и мягкой, хотя уже стоял почти конец ноября. Джессу было жарко даже в рубашке с короткими рукавами.

Его кобыла Голди не переносила чужих людей, и когда на следующем поле оказался всадник, она напрягла уши и начала нервничать и перебирать ногами. Джесс старался успокоить ее и прижал голову к своей груди.

Следующее поле было узкой полоской, всего в три акра. Там недавно посадили весеннюю капусту. Джесс сначала не узнал всадницу, но когда она повела свою крупную черную кобылу по посаженной капусте, вдавливая сеянцы прямо в грязь, Джесс понял, что это миссис Леннем из Скоута.

Она натянула поводья и молча ждала, когда Джесс управится с кобылой. На длинном и бледном лице странно выделялись глаза – почти желтого цвета, очень широко расставленные, под тоненькими нарисованными бровями.

– Что с кобылой? Она такая нервная?

– Нет, мадам. Просто она не любит чужих людей.

– Я вас не знаю, значит, вы тоже незнакомец.

– Нет, мадам. Я всю свою жизнь живу в Пайк-Хаузе.

– О, значит ты сын Гуди Изард – Джесс! Так, так, теперь припоминаю, хотя сильно изменился с тех пор, как я в последний раз видела тебя. Да, ты стал вполне видным мужчиной.

Она пристально оглядела его своими странными, сияющими глазами.

– Я слышала, что ты женился? Это правда?

– Да, четырнадцать месяцев назад, у нас уже родилась дочка, – ответил ей Джесс.