Начало

Пирс Мэри

– Ну, мальчишки – это всегда мальчишки, – смеясь, говорил ей прадед, и бабушка Кейт сердито отвечала:

– Вот поэтому я и не очень люблю их!

Как-то раз Роджер увидел, что часы деда висят на ручке шкафа. Было воскресенье, и прадед, как обычно, спал после обеда. Роджер уселся за кухонным столом и аккуратно разобрал часы. Он рассматривал все детали через линзу прадеда и тщательно сметал с них пыль маленькой кисточкой. Потом собрал часы снова. К сожалению, они не шли. И еще – оправа почему-то свободно болталась. Роджер снова повесил

часы на место, он надеялся, что прадед ничего не заметит.

Надо было видеть ярость старика. Детям показалось, что он даже стал выше ростом. Казалось, он сейчас все разнесет в клочья.

– Да, мальчишки – это мальчишки, – ехидно заметила бабушка Кейт.

В понедельник Бет отвезла часы к старому мистеру Хайнсу в Чепсуорт. Вечером часы вернулись к прадеду в полном порядке.

– Часы ходят, я заплатила за их регулировку.

– Черт побери, иначе и быть не могло, – ответил ей старик.

– Мистер Хайнс сказал, что Роджер все прекрасно сделал для ребенка его возраста. Он сказал, что мальчика нужно отдать в обучение к часовщику.

– Он так сказал?

У Роджера засияли глаза.

– Зачем тебе идти в ученики к часовщику, если под носом такая мастерская? – спросил его прадед.

– Мне не хочется быть плотником, – ответил ему Роджер.

– Ой, ой, ты несешь настоящую чепуху!

– Когда придет его время, Роджер сам выберет себе профессию, – заявила Бет.

– Бог ты мой, – сказал Джесс. – Со мной все было по-другому. Ты заставила меня стать плотником, нравилось мне это или нет!

Он, улыбаясь, посмотрел на Бет, проходившую в этот момент мимо него.

– Жена, ты сделала именно так и не отрицай, пожалуйста!

Бетони, глядя на мать и отца, увидела, как между ними пролетела искорка. На лице матери можно было заметить некоторое недовольство. После того как Бетони осталась одна с отцом, она начала расспрашивать его об этом.

– Кем бы ты стал, если бы не работал плотником?

– Работал бы на ферме.

– Почему ты делаешь все, как говорит тебе мать?

– Обычно она знает, что для нас лучше, вот почему.

– Ты же мужчина. Ты не должен постоянно поддаваться ей. Наша мать очень любит командовать.

– Я знаю еще кое-кого с таким же характером.

– Это не я! Это не я!

– Нет, это ты, моя птичка. Ты – такая же, как твоя мать. В вас говорит кровь Тьюков.

– Тогда мне хотелось бы быть Изард.

– Но ты не стала бы такой умницей, а была бы похожа на меня, – ответил ей Джесс.

Бетони начала горячо все отрицать, но в глубине души она понимала, что отец прав.

Она знала, что у нее был темперамент и ум матери.

* * *

Не так легко было полюбить Тома. Он был такой чудной и вел себя как-то непонятно, например, воровал соль со стола.

Бетони сидела в своем углу на кухне. Мать и бабушка копошились в кладовке, расправляясь с муравьями, от них последнее время прямо житья не было. Стол в кухне был накрыт для обеда. На печи тушилось

баранье жаркое.

Бетони сидела тихо, когда вошел Том и внимательно посмотрел на стол. Том не знал, что Бетони тут рядом, в своем укромном уголку.

Это была суббота, когда девочки убирались у себя в спальне. Том посмотрел на стол, потом прислушался, наклонив вбок голову, к шуму в кладовке. Потом он вытащил из кармана маленькую коробочку, насыпал туда соль из солонки и быстро вышел из комнаты. Двигался он очень тихо, хотя на ногах его были башмаки с подковками.

Бетони пошла за ним. Она стояла в сыроварне и смотрела на него через окно. Том пересек двор и вошел под навес для повозок, забрался на колесо и спрятал коробочку в отверстие в балке навеса. Потом вышел оттуда и пошел в огород. Там остальные ребята подравнивали живую изгородь. Бетони пошла под навес. Ей нужно было все узнать и увидеть. Но узнавать было нечего. Она не разгадала секрет Тома. В балке лежала обычная коробочка с обычной солью.

На следующее утро, перед тем, как идти в церковь, Бетони увидела, как Том пошел под навес. Он вытащил коробочку, заглянул внутрь и положил ее обратно. Бетони тихо стояла у него за спиной. Она увидела, как он побледнел, когда повернулся и увидел Бетони.

– Это соль, – сказала она. – Я видела, как ты брал ее со стола.

Том молча стоял, заложив руки в карманы и глядя в пространство.

– Почему соль? – спросила его Бетони. – Зачем она тебе? Для чего?

– Ни для чего, – пробормотал Том и отошел от нее. Вечером коробочка исчезла, и Бетони ее больше не видела.

Как-то вечером, когда ребята возвратились домой после катания, было видно, что им здорово досталось. Пальто Дики было разорвано по шву. У других мальчиков грязные, в синяках лица. И даже Дженни, всегда такая аккуратная, потеряла ленточку из косички.

– Я ненавижу Пруди Грин, – сказал малыш Дики. – Она обзывается. Она назвала меня кругломордым.

– С чего все началось? Почему вы стали ссориться? – спросила их мать. – Кто начал – ты или Пруди Грин?

– Начал Арчи Слютон. Он говорил гадости о нашем Томе, – ответила ей Дженни. Потом перехватила взгляд Уильяма и замолчала.

– Так, ребята, все идите в сарай и поиграйте там. Я хочу поговорить с Томом. Иди и ты, Бетони.

– Я не пойду, – запротестовала Бетони. – Я делаю домашнее задание.

– Делай, как тебе говорят, – приказала мать.

Бетони пришлось отправиться в сарай вместе с остальными. Все собрались в кружок, грея руки от фонаря, поставленного посредине.

– Ну, что у вас за секреты?

– Не говорите ей, – предупредил Уильям. – Она все выместит на Томе.

– Нет, я не стану этого делать. Хотите я поклянусь на Библии.

– Хорошо, ты все равно все услышишь рано или поздно от ребят в школе.

– Так в чем дело? Скажите же мне.

– Скорее всего, Том – незаконнорожденный, – сказала ей Дженни. – Об этом болтает Арчи Слютон и Тибби Ловаж.