Начало

Пирс Мэри

– Кескер петти ветти бонг! – отвечал ему Роджер. – Ви, ви! Уидли ви!

Они продолжали танцевать перед маленькой группой, размахивали руками, хлопали друг друга по плечу. Потом начали изображать продавцов лука, приехавших сюда на велосипедах.

– Окер делла лунер! Монна ми перу! – пел Уильям. – Прей томато блумер! Пурер квирер му!

– Монг джю! Монг онг-юнгс! – орал Дики. – Вулла черри бикиклетт!

– Тинг-э-линг, тинг-э-линг! – вопил Роджер. – Скузер, скузер! Силвер плей!

– Послушай, – внезапно возмутился Джеффри, – Бетони, я тебя умоляю! Скажи им, чтобы они прекратили так глупо

и безобразно себя вести!

– Ну, мне кажется, тебе лучше разговаривать по-английски, – возмутилась Бетони.

– Может, ты не поняла, что я разговариваю с тобой по-французски.

– Тинг-э-линг! Тинг-э-линг! – не замолкал Роджер. – Скузер! Скузер! Силвер плей!

– Не обращай на них внимания, – сказала Бетони. – Если ты не будешь их замечать, им скоро все надоест и они перестанут к тебе приставать!

Но Джеффри уже не мог остановиться. Он был расстроен почти до слез и быстро ушел домой. Бетони проводила его до Таптона, вяло пытаясь как-то успокоить его.

– Извини моих братьев за их поведение. Но они не хотели тебя обидеть, они просто так забавлялись. Они не желали ничего дурного.

– Извини, – отвечал ей, краснея, Джеффри. – Я просто не привык к подобным выходкам.

Бетони было жаль его, но ее разбирал смех – ну можно ли быть таким обидчивым, прямо как девчонка. Когда они распрощались, Бетони поняла, что больше никогда не встретится с ним. Ну и пусть, надо же было так ослепнуть. Но все же ей было неудобно за свою переменчивость по отношению к Джеффри.

– Бетони, ты станешь учиться в университете, чтобы получить ученую степень, как Ненси Спосс?

– Нет.

– Почему? Ты же умная и много знаешь, разве не так?

– Ну, не так уж много, – отвечала Бетони и не кривила душой.

С возрастом она стала достаточно трезво оценивать свои способности, научилась видеть себя такой, какая есть, а не такой, какой хотелось быть. «Что ж, мы все, как правило, далеки от идеала», – думала Бетони. Она вспомнила, как ее поразило, когда прадед назвал Джорджа Хопсона лучшим плотником в его мастерской. Почему не ее отца? Она не могла примириться с тем, что он не был первым. Но время шло, и Бетони сама поняла правоту прадеда. Ей пришлось примириться с мыслью, что навыки в работе – это еще не все. Было еще что-то, что делало человека мастером. Ее отец был очень хорошим человеком, и ей пришлось помучиться, прежде чем она смогла прийти к подобному выводу.

Бетони всегда прекрасно училась в своей сельской школе, но она понимала, что ей самой недостает дисциплины и силы воли Ненси, чтобы занять первое место в школе высшей ступени. Это понимание пришло почти безболезненно, потому что в это время она переживала пик дружбы с Ненси. Бетони была счастлива, что ей уделяет так много внимания самая умная девочка в школе. И тогда она почти не думала о собственном будущем, ей было достаточно дружбы с Ненси.

Теперь же, когда она отвечала на вопрос Роджера, ей пришлось примириться с еще одной правдой, и она сделала еще один шажок вперед. Она повзрослела еще немного!

Ей казалось, что она движется вперед так медленно. Ее братья и сестра точно знали, кем они бы хотели стать. Дженни, которой едва исполнилось пятнадцать лет, встречалась с Мартином Холтом, и через три года

они собирались пожениться.

Уильям и Том работали в мастерской. Роджер, хотя он все еще мечтал о том, чтобы стать часовщиком, тем не менее согласился парочку лет тоже проработать в мастерской деда, чтобы овладеть каким-нибудь ремеслом.

Дики учился в школе, но он считал дни, когда сможет присоединиться к своим братьям. У них были такие чистые, незамутненные и уверенные глаза. Бетони, в отличие от них, чувствовала себя как слепой котенок. Она все еще продолжала метаться из стороны в сторону.

В школе ею были довольны. Бетони средне успевала по математике, географии и биологии, но зато блистала в истории, английском и рисовании. В классе она вела себя ровно, возмутителем спокойствия не была, школьные правила под сомнение не ставила, с учителями не спорила. Поэтому к ней все хорошо относились, но Бетони это не радовало, наоборот, ее это угнетало. Ненси Спосс не была ручной, и ее поступки невозможно было предсказать заранее, а Бетони хотелось стать похожей на Ненси. Но она понимала, что прежде всего нужно стать самой собой, личностью. А для нее до сих пор было загадкой – кто же она на самом деле. Неужели просто чурка, которая впитывает в себя, и только?

Мисс Мейберри, веря в пользу общения, иногда приглашала к себе на чай некоторых девочек. Она учила их массе полезных вещей, например, как пользоваться щипцами для сахара и почему нельзя разрезать тост на кусочки во время завтрака. Она советовала им, как лучше гладить одежду, и самое главное, как добиться великолепно выглаженных рукавов без всяких складок и морщинок.

Бетони теперь ходила в обычной форме для старших учениц: длинная юбка из темно-синей саржи, черный кожаный пояс с серебряной пряжкой, на которой был изображен символ школы, белая блузка с тугими манжетами и высоким воротничком и темно-красный галстук в узкую розовую полоску.

Бет великолепно гладила ее блузку, и Бетони всегда гордилась прямой острой складкой на каждом длинном рукаве. Но теперь она поняла, как жестоко ошибалась, и поспешила домой после урока мисс Мейберри. Она разогрела утюг на огне и показала матери, как правильно гладить рукава – никаких складок и чудесно скругленная головка рукава.

Бет с удовольствием следила за Бетони.

– Бог ты мой, если бы я раньше знала, как ты ловко гладишь, я бы уже давно поручила тебе всю глажку. Но все еще впереди. Догладь рубашки твоих братьев, и вот тебе еще целая корзина белья. У тебя будет огромная практика.

– Но я не могу! Мне нужно приготовить домашнее задание на завтра.

– Обязательно, – подтвердила ей Бет. – Но у тебя еще много времени, чтобы выполнить все задания!

После этого Бетони приходилось гладить белье для всей семьи, и в будущем она старалась не афишировать лишний раз свои знания и умение!

Мисс Мейберри была милой, но Бетони обожала мисс Ниотт, директрису школы. У нее были приятные и острые черты лица, седые волосы, которые она начесывала на уши, мягкий голос, к которому тем не менее все прислушивались. Она так «вкусно» произносила даже самые простые слова. После уроков мисс Ниотт Бетони решала, что станет говорить на правильном английском языке, но все кончалось, как только она снова оказывалась дома.