Национальность – одессит
Шрифт:
Почти три часа мы добирались до города Фиери, где был промежуточный английский аэродром. Пока заправляли самолет, мы с Майклом Спрейком пообедали в ресторанчике за мой счет. Это было заведение на шесть столиков с открытым очагом, в котором готовили на виду у посетителей. Правда, кроме нас там больше никого не было. Греки не обедают до полудня. Толстая пожилая хозяйка с морщинистым лицом и короткими черными усиками спросила на ломаном английском языке, чего мы хотим? Меню здесь не было. Постоянные посетители и так знали, что можно получить.
— А что предложите из национальных блюд? —
Радостно заулыбавшаяся женщина тут же затараторила, перечисляя, что она вот прямо сейчас приготовит, если такие уважаемые гости захотят. Я выбрал для обоих густой суп магирица с мясом ягненка, сувлаки — местным вариантом шашлыка, кокореци — обжаренные козьих кишки, нафаршированные субпродуктами, и под чай взял лукомадес — пончики с мёдом.
— Черт возьми! Я в Греции почти год, а понятия не имел, что здесь есть такая вкуснота! — после сытной трапезы воскликнул англичанин.
До Бриндизи летели менее полутора часов. Аэродром был возле крайних городских домов. На летном поле имелась футбольная разметка, насыпанная мелом. Видимо, аэропланы прилетают реже, чем англичане из обслуги играют с местными в футбол. Эта игра уже стала олимпийским видом спорта.
8
170
Я написал из Салоник, не зная еще, как буду добираться, что скоро приеду, но письмо пришло позже меня. По двору бегала мелкая белая собачонка, облаявшая со всей грозностью, свойственной особям ее комплекции. На помощь защитнице на крыльцо вышла служанка Лу Кистлер в темно-синем переднике, сразу узнавшая меня.
— Мадам, ваш муж вернулся! — радостно прокричала она внутрь дома, после чего поздоровалась со мной.
Дальше были сопли и вопли в непередаваемом количестве. Заплакали вместе со всеми даже близняшки, хотя, в силу своего возраста, не понимали, что произошло.
На следующий день Вероник уговорила меня поужинать в ресторане, отметить мое возвращение. Я собирался выйти в костюме, но жена настояла, чтобы был в форме. Так понимаю, ей надо было кровь из носа похвастаться мужем-героем. Видимо, это наполнит смыслом два с половиной года разлуки.
Мы отправились праздновать мое возвращение в ресторан «Лирик». Кто-то сказал моей жене, что там собирается богема, потому что над ним находятся номера, в которых живут актера Женевского оперного театра. У Вероник непреодолимая тяга к знаменитостям. Впрочем, это свойственно всем женщинам. Им природа, стремящаяся к многообразию, дала указание плодиться от исключений, причем неважно, положительных или отрицательных. Главное, чтобы был не такой, как все.
Интерьер был в духе середины прошлого века — много блестящего и тяжелого, надерганного из предыдущих стилей. Швейцар в ярко-красной ливрее и головном уборе, как у французских гусар. Официанты одеты современнее — черные фраки и галстуки-бабочки, из-за чего казались мне дирижерами, решившими подзаработать. Когда мы вошли в зал, там были заняты почти все столики. За каждым сидели кавалеры с дамами. Первые были не из молодых и бедных, а вторые, судя по ярким нарядам и макияжу, актрисами, что по нынешним меркам синоним выражения дорогая проститутка. Наверное,
За одним из столиков сидел в компании еще одного мужчины за пятьдесят и двух актрисок Роберто Мойер, директор «Женевской строительной компании», одетый на этот раз в темно-коричневый костюм-тройку, но галстук-бабочка все тот же красный. Сэкономил малость. Я кивнул ему и пошел дальше. Официант лет двадцати шести, который, стоя по стойке «смирно», ел меня глазами, как положено нижнему чину, принес меню и позже принял заказ. Как только он удалился, подошел Роберто Мойер.
— Извините, месье, узнал вас не сразу, а по красавице-жене! — произнес он и попросил Вероник: — Разрешите поцеловать вашу ручку, мадам?
Приложился с чмоканьем сластолюбца, после чего поинтересовался:
— Вы летчик? В каком чине?
В швейцарской армии другие погоны: тонкие поперечные полоски и уголки у нижних чинов, средние поперечные полосы у младших офицеров, широкие поперечные у старших и восьмиугольные звездочки с крестом в центре, расположенные вдоль посередине между двумя тонкими ветками с листьями по краям
— Майор, — ответил я и, упреждая его вопросы, добавил: — Шестьдесят восемь боевых вылетов, шесть сбитых аэропланов.
— О, так вы летчик-ас! — воскликнул Роберто Мойер таким тоном, будто сам выиграл столько воздушных боев. — Приехали навестить красавицу-жену?
— В отпуск на четыре месяца сразу за два года, — соврал я.
— Не буду вам мешать! Надеюсь, мы еще не раз встретимся, пока вы будете здесь! — произнес он и вернулся за свой столик.
Судя по тому, как на нас смотрели не только сидящие вместе с ним, но и за соседними столиками, рассказал много интересного обо мне. Вероник заметила это и расцвела.
Насладившись минутой славы, вдруг поняла смысл моей последней фразы и спросила испуганно на русском языке:
— Почему ты сказал, что приехал в отпуск?! Ты же уволился!
— Потому что в феврале случится революция, свергнут царя. Я стану свободен от присяги, данной ему, и не вернусь на службу, — объяснил я.
Вероник успокоилась и произнесла извиняющимся тоном:
— Забываю, что ты всё знаешь наперед.
— Не всё, — признался я. — Понятия не имею, что такое баслер лекерли, который заказал на десерт.
— Немецкое печенье со специями и орехами. Лекерли можно перевести, как вкусняшка, — поделилась моя жена, довольная тем, что знает хоть что-то, неведомое мне.
171
Сразу по возвращению я лишил банкиров части доходов, оставив без управления моими капиталами. Отныне держал акции и облигации у себя в сейфе и сам решал, что продать, что купить. Банк '«Ломбар Одье и Ко» использовал в качестве брокера и держал на счете деньги на текущие расходы, заведя чековую книжку, чтобы не возить с собой крупные суммы денег. Предстояло сделать несколько важных покупок.