Национальность – одессит
Шрифт:
— Или в винном погребе у Ицика. По этой же стороне улицы, дальше туда, — показал рукой Бубен. — Скажешь ему, шо ищешь нас, он пошлет за нами пацана своего.
— А ты по банкам не работаешь? — спросил Хамец.
— А что? — как положено, ответил я вопросом на вопрос.
— Есть у нас один на примете. Мужик с нашего хутора, бывший солдат, служит ночным охранником в банкирской конторе Бродского, шо на углу Ришельевской и Греческой, в доме с башенкой. Он сейчас один остался, сменщик бастует, поэтому работает каждый день — приходит под закрытие и спит там до утра. Готов за долю впустить
— Не уверен, — ответил я, потому что Бродский пока ничего плохого мне не сделал, или не все о нем знаю, но чтобы не расстраивать их, пообещал: — Поговорю с одним пацаном. Он молод, но руки золотые. Если согласится, найду вас.
Платону я приказал ехать на улицу Ришельевскую, дом один, где находится одесское отделение банка «Лионский кредит», но по улице Греческой, чтобы посмотреть на банкирскую контору Бродского. Держать дома такую большую сумму денег неразумно. Времена сейчас смутные, революционеров-экспроприаторов, как собак нерезаных. С неделю назад на первой улице дачи «Отрада» среди бела дня, когда хозяева были на море, вынесли все ценное из семикомнатной квартиры, включая женские платья.
На Преображенской лежали два перевернутых вагона конки с выбитыми стеклами. Трубастый паровозик стоял рядом, но без машиниста. Видимо, оказался тяжеловат. Чем вагоны помешали революционерам, не знаю. Наверное, считают, что в республике конки не будет, все начнут ездить на личных дрожках.
Метров через триста от места вандализма я увидел магазин с вывеской «Т-во Сущевскаго завода несгораемыхъ шкафовъ и кухонных плитъ» и решил заглянуть. Из него как раз вывалили человек пятнадцать студентов и гимназистов, направилась в соседний мебельный «Шварца и Ко». В дверях со мной чуть не столкнулся взбешенный мужчина лет сорока трех, обладатель дорогого кремового костюма-тройки при красном галстуке и окладистой бороды, которая на вид казалась шелковистой.
— Ходят тут, народ баламутят! — рассерженно бросил он.
— Это вы мне?! — шутливо поинтересовался я, хотя понял, кого имел в виду бородач.
— Нет, что вы, сударь! Я про этих юнцов безмозглых! — извиняющимся тоном произнес он.
— Чего они хотели? — поинтересовался я, чтобы узнать, как сейчас развлекается молодежь.
— Чтобы закрыли магазин и присоединились к их стачке! — ответил бородач и пригласил дружелюбно: — Заходите, пожалуйста, сударь!
Вчера рабочие договорились о начале всеобщей забастовке. Полиция и казаки прибыли разогнать их. С крыш домой полетели камни и кто-то выстрелил. Казаки пальнули в ответ, убив двоих и ранив еще несколько человек. Сколько именно, установить не удалось, потому что их унесли товарищи. В больницы никто не обращался: медицинский персонал тоже бастовал.
В большом торговом зале слева от входа стояли всевозможные стальные сейфы, от маленьких, полметра на полметра, до огромных двухстворчатых высотой метра два, по правую — чугунные кухонные плиты. В каждой половине по продавцу-мужчине, одетых скромнее, но бородач, как догадываюсь, управляющий, сам решил обслужить меня. Предполагая, что не из особой симпатии ко мне, а опасаясь, что молодежь вернется.
— У нас
— Вы считаете, что я недостаточно богат для товаров в левой части зала? — насмешливо полюбопытствовал я.
— Нет-нет, что вы сударь! Просто перед вами был посетитель, который интересовался плитами, вот у меня из-за этих юнцов и случился конфуз! — сказал в оправдание бородач. — Вам несгораемый шкаф нужен для дома или конторы?
— Для дома, — ответил я.
— Маленький, средний, большой? — задал он следующий уточняющий вопрос.
— Тяжелый, чтобы не смогли унести, — пошутил я.
— У нас легких нет! — улыбнувшись, заверил он. — Можем за дополнительную плату вмуровать в стену.
— Боюсь, что это не поймет хозяин квартиры, которую снимаю, — отказался я.
— Тогда выбирайте, — предложил управляющий.
Я подошел к приглянувшемуся под номером двадцать четыре, хотя в зале было всего семнадцать сейфов. Видимо, это заводская классификация. Был он покрашен под красное дерево и состоял из двух отделений: верхнее с толстыми стенками и тремя отсеками, причем первый, немного меньше, закрывался на дополнительный замок, и нижнего с более тонкими стенками и двумя отсеками, который мне показался неметаллическим, постучал по нему.
— Дуб, — подтвердил управляющий. — Нижняя часть используется, как поставка, чтобы не наклоняться, и для хранения менее ценных вещей. Сочленены надежно, без хорошего инструмента не разделишь. Общая высота тридцать семь вершков (сто шестьдесят пять сантиметров), ширина пятнадцать (шестьдесят семь), глубина двенадцать (пятьдесят три). Патентованный немецкий замок «Протектор». Вес двадцать девять пудов (четыреста шестьдесят четыре килограмма). Цена двести рублей с доставкой по городу, — перечислил он характеристики и спросил: — Вы где проживаете?
— Дача «Отрада», напротив юнкерского училища, — сообщил я.
— Привезем прямо сейчас, — заверил он.
— Мне надо в банк заехать. Давайте оплачу, а когда вернусь домой, где-то через час-два, позвоню вам, и доставите, — предложил я.
— Пока погрузят, довезут, выгрузят, как раз пройдем часа два. Если что, подождут вас, сударь, — пообещал управляющий.
Я достал из черного портфеля купюры разного достоинства вперемешку, которые не пересчитывал, потому что мне было плевать, если обманули, недодали, отслюнявил две сотни и оставил свою визитку с адресом.
56
Огромный, почти на весь квартал, трехэтажный, доходный дом Бродского с башенкой на крыше на углу я проезжал много раз, не обращая на него внимания. Обычно скользишь взглядом по вывескам, не замечая их, если не вычленишь что-то интересное. Теперь присмотрелся внимательнее, особенно к банку, занимавшему небольшую часть первого этажа. Над входом вывеска «Бродский и Ко», а в окне слева от входной двери плакат с перечнем услуг «А. М. Бродский принимает денежные вклады….». Скромненько для заведения такого типа и такого богатого человека. Или это другой Бродский?