Национальность – одессит
Шрифт:
Как только поезд поехал дальше, проводник прошел по вагону, собрал паспорта пассажиров. Что немецкому пограничнику по плечу, то русскому по… пониже.
68
Поезд прибыл на Варшавский вокзал. Накрапывал так обожаемый питерцами дождь, но платформы и пути были под стеклянной крышей. Пережидать непогоду у меня не было времени, потому что курьерский на Одессу отходил в семнадцать тридцать, через час сорок пять после прибытия экспресса, теперь уже меньше, от Царскосельского вокзала. Где находится этот вокзал, я понятия не имел. При советской власти такого не было. Выйдя под дождик на привокзальную площадь, я нанял за полтинник ближние дрожки с поднятым верхом, в которые погрузили
В курьерском поезде номер один вагоны были только спальные двухместные первого класса и четырехместные второго. С билетами никаких проблем. В августе все нормальные люди едут с юга на север, а в обратную — остальные. В первом классе плацкарта стоила пятьдесят семь рублей девяносто одна копейка. За превышение веса багажа мне пришлось доплатить четыре рубля семнадцать копеек и за каждую квитанцию по десять копеек. Вес засчитывается с шагом в десять фунтов (четыре килограмма). На полфунта больше — платишь за десять.
Проводниками были мужчина лет сорока и юноша лет семнадцати. Первый решал вопросы, а второй выполнял его приказания. Старший проверил мой билет, после чего младший взял у меня саквояж и проводил до пятого купе. Место было по ходу поезда, как я и попросил кассира, за что оставил ему копейки из сдачи. Я уже думал, что поеду один, когда в купе за пару минут до отправления влетел запыхавшийся, грузноватый офицер с «буденовскими» усами под мясистым носом и щеками, покрасневшими из-за быстрой ходьбы. Ему лет сорок пять. Фуражка с красной тульей и бронзовым гербом и черным лакированным козырьком, сине-серые китель и штаны, заправленные в высокие черные сапоги. На левом боку шашка обухом вперед. Погоны с двумя красными продольными полосками и без звездочек — полковник. У подполковника три большие звездочки, а у капитана, бывшего майора, ни одной, только красная продольная полоска. Пытаюсь выстроить логическую цепочку и не могу.
Поздоровавшись, он объяснил раздраженно:
— Денщик, сукин сын, забыл погрузить в карету один чемодан! Пришлось гонять извозчика туда-сюда, но сдать в багаж все равно не успел!
Прием багажа заканчивается за десять минут до отправления скорого поезда. Если опоздал, поедет на следующем, и придется доплатить за хранение в течение суток на станции.
Зовут старшего офицера Мефодий Петрович Старуков. Первым делом он поинтересовался, кто я есть такой и какая есть моя задача. Узнав, что я поступил в Новороссийский университет, полковник посмотрел на меня, как говно на муху. На всякий случай, чтобы он ночью по недоразумению не нашинковал меня шашкой, как капусту, я повозмущался погромом в порту. Перед моим отъездом заграницу это было признаком хорошего тона. Одесситов, особенно живущих в Городе, испугали события в порту. Многие вдруг поняли, что революция — это не только и не столько свобода, равенство и братство.
Мефодия Петровича сразу попустило, и он поведал, зачем ездил в столицу. Война с японцами показала, что не хватает резервистов. Армия мирного времени была слишком раздутой, обременительной, а в военное — недостаточной. Со следующего года собираются уменьшить срок срочной службы и увеличить срок нахождения в резерве. Сейчас служат шесть лет и состоят в запасе первой очереди четыре года и второй — пять лет. Первых призывают по надобности с началом войны, вторых — если она продлится дольше года. В генеральном штабе решили, что служить будут в пехоте и артиллерии три года, в кавалерии, на флоте и технических подразделениях — четыре, и срок нахождения в запасе увеличат до семи лет для первой очереди и восьми для второй.
Поскольку чашу сию могли втюхать и мне, расспросил, сославшись на жизнь заграницей, как проводится набор в армию. Оказалось, что призывают мужчин всех сословий с двадцати
На ужин в вагон-ресторан мы отправились вдвоем. То ли пришли слишком рано, то ли поздно, однако половина столиков была свободна. Мы расположились за двухместным, заказали на двоих триста грамм водки, по соленой севрюге, запеченной свиной рульке, которая казалось покрытой глазурью, с хреном и свежими овощами и под пиво — свиные уши, сваренные, порезанные соломкой и обжаренные во фритюре. Если бы не полковник, так бы и не узнал о такой классной закуске к пенному напитку. На счет всего, что касается спиртного, военные всегда были большими знатоками.
На следующий день я делал вид, что читаю учебники на французском языке, чтобы не слушать старого балабола, как это вынуждены делать его подчиненные. Он нашел свободные уши в соседнем купе, где ехала семейная пара, его ровесники. Компанию ему составлял, только во время походов в вагон-ресторан, потому что полковник был настоящим — знал толк в выпивке и еде.
Когда утром второго дня поезд прибыл без пятнадцати семь в Одессу, Мефодий Петрович пожалел, прощаясь, что все три его дочки уже замужем, иначе бы одну сплавил мне. Если они лицом в папу, то во время поездки вел я себя очень плохо.
На привокзальной площади меня ждал Павлин. Я отстукал ему «телегу» из зала ожидания Царскосельского вокзала, сообщив, когда прибуду в любимый город, но не был уверен, что получит. Адрес был домовладельца, где извозчик жил раньше. Перевезя семью, Павлин собирался снять квартиру получше. К тому же, у меня были сомнения, согласится ли его жена покидать деревню и переться в неизвестное.
— Я здесь, барин! — заорал он, встав на подножке во весь рост, когда я с носильщиком вышел на привокзальную площадь.
Скажу честно, я был рад ему, как близкому родственнику, которого давно не видел.
69
Поезд «Корнешты-Кишинев-Одесса» прибыл в десять минут одиннадцатого ночи. На перроне, освещенном электрическими фонарями, было всего несколько встречающих, все мужчины, носильщики, сотрудник железной дороги в форме и городовой с шашкой на ремне слева и кобурой с наганом справа. Военное положение в городе не отменили. Полиция несла службу усиленно и на улицах можно было встретить казачьи патрули. Я ждал возле первого вагона, пока из него не вышли все шесть пассажиров, после чего вспомнил, что женщины легко тратят деньги, пока платит мужчина, но если сперва попали к ней, то стали нажитыми непосильным лежачим трудом, посему расходуются очень экономно.