Надеюсь и люблю

Ханна Кристин

Всю жизнь журналисты следовали за ним по пятам как тень. Странно, что он никогда прежде не отдавал себе в этом отчета. Он всегда воспринимал их как неизбежное зло, сопровождающее славу. И вдруг увидел пустое черное пространство вокруг себя, заполненное репортерами. Ни на снимках, ни в газетных статьях не было ни грана правды о нем и о его жизни.

Как ни обидно, вся его жизнь заключалась в фильмах, где он снимался. Ничего другого у него не было. Он отдал себя и свою реальную жизнь за возможность предстать в свете фотокамер.

– На

сегодня достаточно, – мрачно бросил он.

– Ну, ребята, заголовок у вас уже готов, – усмехнулся Вэл. – «Поцелуй Принца разбудил Спящую красавицу».

Выйдя из кабинета Стивена, Лайем услышал свое имя, доносившееся из громкоговорителя. Он снял трубку ближайшего телефона и набрал код. Оказалось, что сообщение оставила Роза. Она ждала его в вестибюле по срочному делу.

Он первым заметил тещу. Она стояла посреди зала, скрестив руки на груди – необычная поза для женщины, которая привыкла сидеть, опустив голову и сложив руки на коленях. Даже издали Лайем видел, что ее губы сжаты в строгую линию. Значит, что-то стряслось.

– Роза? – окликнул он, подойдя ближе и вглядываясь в тревожную складку на ее лбу.

– Ты слышал, что он наделал?

– О чем ты?

– Я ужасно огорчена. Я готовила на кухне ужин и слушала радио. Передавали местные новости. – Она кивнула на входную дверь, где вокруг Джулиана собралась толпа журналистов. – Они раздули целую историю, доктор Лайем. Говорят, что Джулиан вывел свою любимую жену из комы.

– Черт побери, – процедил Кэмпбелл сквозь зубы и бросился к выходу.

Репортеры окружили Джулиана, как паства проповедника, с той лишь разницей, что в руках у них были не молитвенники, а микрофоны и фотокамеры. Они говорили все разом, их назойливые вопросы громоздились один на другой:

– Когда можно будет взять интервью у Кайлы?

– Когда можно сфотографировать вас вдвоем?

– Чем она занималась все эти годы?

– Собираетесь ли вы снова пожениться?

Лайем подскочил к Джулиану, схватил его за руку и резко повернул к себе лицом. Стараясь не обращать внимания на журналистов, он прошептал:

– Мне нужно поговорить с вами. Немедленно.

– Разумеется, док. – Актер выглядел смущенным, однако к представителям прессы обернулся с привычной фальшивой улыбкой. – Это Лайем Кэмпбелл. Он… врач Кайлы.

Толпа тут же разразилась сотней вопросов, на которые Лайем не счел нужным отвечать. Он взял Джулиана под локоть и провел через холл в пустующую палату.

Через минуту Роза вошла туда же.

– Привет, Роза, – сказал Джулиан и обернулся к Лайему. – Простите. Я просил своего агента не допускать сюда прессу, но он не послушался. Мне действительно очень жаль. Поверьте, они хуже термитов – стоит им напасть на твой дом, и спасения уже не будет. С ними приходится считаться. Если бы я отказался поговорить с ними, одному Богу известно, какую историю они бы сочинили. По крайней мере я рассказал

им правду.

– Вашу правду, – сухо уточнил Лайем.

– Что вы имеете в виду?

– Вы поведали им романтическую историю, в которой играете роль героя – прекрасного принца в черном лимузине, вернувшего красавицу из небытия, граничащего со смертью.

– Вы не знаете главного, доктор Лайем, – вмешалась Роза. – У входа в больницу я слышала, как репортеры задавали вопросы о его дочери.

– Боже мой! – Лайем схватил Джулиана за плечи и как следует встряхнул. – И вы утверждаете, что старались оградить Микаэлу от их любопытства? Что ни словом не обмолвились о своей дочери?

– Я старался, честное слово, но Вэл… Он сообщил им, что она – одна из лучших учениц школы.

Впервые в жизни Лайем ударил человека по лицу. Сжал руку в кулак и с размаху двинул Джулиана в его роскошную голливудскую челюсть. Боль пронзила его руку до плеча.

– В местной школе только восемь отличников, – буркнул он и обернулся к Розе: – Побудь с Майк. Не пускай к ней журналистов. Я съезжу за детьми и вернусь. Мы пройдем через черный ход.

Глава 22

«Господи, сделай так, чтобы я успел к ней!»

Лайем посмотрел на часы на приборной доске. 3:05. Занятия в школе закончились пять минут назад…

Он сильнее надавил на педаль газа. У входа в школу он понял, что едет слишком быстро. Тормоза заскрипели, машину занесло, так что на какой-то миг он потерял над ней контроль. Отдышавшись, он осторожно дал задний ход и припарковался.

И все же он опоздал. У подъезда уже толпились журналисты. По периметру школьного двора были установлены юпитеры, вокруг которых суетились киношники, гудя, как растревоженный пчелиный улей.

Лайем выскочил из машины и бросился к подъезду. Бежать было трудно из-за слякоти под ногами, поэтому когда он оказался у дверей, сердце едва не выскочило у него из груди.

– Джейси! – крикнул он, но его голос потонул в чудовищном гуле.

Репортеры плотным кольцом обступили группу школьников. Они толкались и отпихивали друг друга, как стервятники, набросившиеся на свою жертву. Лайем не мог пробиться через эту живую стену.

– Кто из вас Джулиана? – выкрикнул один из журналистов.

– Джулианы здесь нет. Уходите, – отозвалась учительница миссис Кьюрек.

Лайем попытался разглядеть хоть что-нибудь поверх голов, но повсюду стояли камеры и осветительные приборы, а под ногами путались провода. Тогда он еще раз выкрикнул имя дочери и рванулся вперед, отпихивая людей, но застрял.

– У кого из вас мать в коме?

– У нее!

Дети расступились. Джейси осталась в одиночестве. Толпа подалась вперед и мгновенно взяла ее в кольцо. Так быстро и уверенно действуют только волки, отделяя ягненка от стада.