Надежда ''Дерзкого''

Файнток Дэвид

– Не медлите, мистер Таер, верните его, – приказал я.

– Есть, сэр, – ответил он. – Грегор, дай руку. Так. Становись обеими ногами. Теперь иди. Да не шаркай ты, поднимай ноги. Так, правильно. Теперь иди сам, я не держу тебя.

Вскоре Грегор снова закричал:

– Ох! Опять! Простите, мистер Таер!

– Хватай его! – заорал я в микрофон. – Держи, пока он не войдет в шлюз!

Едва они вошли в корабль, я выбежал с мостика, оставив его без присмотра, и помчался в помещение, где они снимали скафандры. При моем появлении оба приняли

стойку «смирно».

– Мистер Аттани, – громыхнул я, – передайте привет главному инженеру и попытайтесь больше не быть таким болваном!

– Есть, сэр, – пробормотал Грегор.

– Он не нарочно, сэр, – вступился за подопечного Филип. – Знай я…

– Кадет, вон отсюда! – рявкнул я. Как только Грегор выбежал, я напустился на Филипа: – Вам девятнадцать, мистер Таер! Вы прослужили в армии шесть лет и должны знать, как опасно шутить в открытом космосе, тем более вам должно быть известно, что пререкаться с командиром запрещено! Вы разве не знаете, что гардемарин не может отменить приказ командира?!

– Так точно, сэр. Я не пытался отменить приказ…

– Вы пререкались со мной! Девятнадцатилетних гардемаринов не принято сечь, поскольку они хорошо усвоили, что можно, а чего нельзя.

– Так точно, сэр, – побледнел Филип.

– Доложите главному инженеру, что я приказал вас высечь! Однажды вы уже осмелились перечить командиру. Надеюсь, сегодняшний случай станет последним.

– Есть, сэр! – Филип направился к выходу.

– Пока вы будете вести себя как кадет, придется с вами обращаться соответствующим образом, – крикнул я ему вслед. Это было все равно что выстрелить в невооруженного человека, не способного ответить тем же. Но ярость взяла верх над совестью.

Вскоре Филип и Грегор явились для доклада. На Филипа страшно было смотреть. Впервые за все годы службы я видел его совершенно убитым, но не стал ни о чем спрашивать, боялся. Если я сломал его, последствия для корабля будут самыми плачевными.

Насчет Грегора я не питал иллюзий – он люто меня ненавидел. Хотя и доложил об исполнении наказания по полной форме, безукоризненно отдал честь, передал как положено просьбу Касавополуса занести наказание в бортовой журнал. Но я чувствовал, если надавить на него еще хоть самую малость, он не выдержит, бросится на меня и, возможно, убьет. Поэтому именно сейчас надо разобраться с ним как следует.

– Филип, идите в свою каюту, – приказал я, даже не выслушав его доклада.

– Есть, сэр. – Он отдал честь, повернулся кругом и вышел.

Я решил до конца выбить из Грегора дурь.

– Мистер Аттани, хотите мне что-то сказать? – спросил я.

– Нет, сэр, – ответил Грегор, уставившись в пол.

– Мне не нравятся ваши манеры. Потрудитесь их изменить.

– Чего вы от меня хотите, сэр?

Я дал ему пощечину. Лицо его дышало злобой.

– Известны ли вам права кадета, мистер Аттани?

– Думаю, известны.

Я влепил ему еще одну пощечину, сильнее. Кулаки его сжались, но, слава Богу, он на меня не бросился.

Случись такое – я вынужден был бы его казнить.

– Кадет находится под опекой командира в полной его власти. Кадет не имеет никаких личных прав. Для командира кадет все равно что сын. Сколько еще пощечин вы хотите получить, мистер Аттани?

– Пожалуйста, сэр! – взмолился он.

– Отвечайте!

– Нисколько! Я не хочу, чтобы вы меня били, сэр! – Его глаза наполнились слезами. Я ударил его еще раз.

– Посмотрите на свои пальцы, мистер Аттани!

Он с удивлением посмотрел на свои руки и медленно разжал кулаки.

– Пожалуйста, – прошептал он, – разрешите мне вернуться в кубрик. Я хочу быть матросом.

– Нет. Вы кадет. Ступайте в гардемаринскую каюту!

– Я не ребенок, я не вытерплю такого обращения, – быстро заговорил он, перевел дух и продолжил: – Я не привык к порке. Боже мой, как же это больно! Филип держал меня за руки, когда я лежал на скамье! За что мне такое наказание? Ради бога, отпустите меня в кубрик!

– Нет. Вы будущий офицер. Я сделаю из вас офицера! Хотите еще пощечину?

– Нет, сэр, – еле слышно ответил он. Похоже, мне удалось с ним справиться. Оставалось еще чуть-чуть поднажать.

– Хотите передать привет главному инженеру?

– Ради бога, сэр, не надо! – взмолился Грегор.

– Ведите себя как положено, и все будет в порядке. А теперь идите в каюту.

Он разрыдался, но продолжал стоять по стойке «смирно», боясь даже вытереть слезы.

Я рухнул в кресло и отвернулся, чтобы не видеть его.

– Идите в свою каюту, Грегор, – повторил я.

– Есть, сэр.

Я сидел, не оборачиваясь, и не видел, отдал он мне честь или нет. И после его ухода вздохнул с облегчением – наконец-то мне удалось сломать Грегора. Теперь он будет как шелковый. Я отрезал ему все пути к отступлению. Теперь он будет подчиняться мне беспрекословно, забыв злобу и ненависть.

Той ночью я с трудом уснул, но спал плохо и утром полусонный потащился в душ, до отказа открыл горячий кран, но тут же с криком выскочил и стал изо всех сил растираться полотенцем – вода оказалась ледяной. Я не стал закрывать кран, надеясь, что вода потеплеет, но она становилась все холоднее и холоднее. Ругаясь, как матрос, я натянул штаны, набросил на голые плечи китель и, как был босиком, помчался на третий уровень в машинное отделение.

На лестнице столкнулся с Крисом Дакко, отшвырнул его и, кипя от злости, побежал дальше. Через секунду-другую я уже был на третьем уровне.

– Атас, командир идет! – закричал кто-то из беспризорников. И все они вытянулись по стойке «смирно».

Даже не взглянув на них, я забарабанил кулаками в машинное отделение; случайно вспомнил про панель управления замком, нажал кнопки, с силой распахнул дверь и влетел внутрь.

– Что тут у вас за чертовщина? – взревел я. Деке испуганно вытаращился на меня, едва не выронив кусок трубы, который был у него в руках.