Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса
Шрифт:
Война на этом не завершилась. Принцепс настоял на немедленном походе против Богополя, чтобы раз и навсегда покончить с опасным противником. И тогда пригодилось старое знакомство Ури. Было решено забросить в тыл аврамитам лазутчика с целью поднять мятеж среди Степных Псов. Сам предводитель Дэнджеров был слаб из-за ранения, да и возраст уже был не тот. Посему ответственное задание Юлий Первый поручил собственному сыну Кассию. Дед Ури подробно объяснил внуку, как добраться до Тагана и найти там нужных людей. Отряд в пять человек во главе с Кассием ушел на три дня раньше
Расчет оправдал себя. К тому времени, когда союзная армия байкеров и демиургцев вторглась в пределы богопольских владений, Степные Псы уже восстали, убив наместника и приближенных к нему предателей. Возглавлял мятежников пятидесятилетний Степан Знахарь, впоследствии прозванный Жестокосердным. У новоизбранного архиерея Авраама Восьмого не было сил на подавление бунта. Остатки богопольского войска и пехота, наскоро набранная из вассальных деревень, вышла против союзников на третью битву. Впрочем, битвой это трудно было назвать. Большинство пехотинцев, не желая сражаться за своих угнетателей, попросту разбежалось при первой же атаке, а богопольцы скрылись за стенами городища.
Осада продлилась два месяца. Байкеров, демиургцев и воинов из Степных Псов снабжали провизией близлежащие селения. Причем вполне добровольно. У аврамитов не было ни единого шанса, но защищались они отчаянно. В конце концов, однажды ночью союзники пошли на внезапный штурм. И к первым лучам солнца Богополь пал. Из заточения в тереме господнем освободили шестнадцатилетнего юношу и четырнадцатилетнюю девочку. И он, и она были ослеплены. Так богопольцы поступали с невестой и женихом господним после бегства Юла и Хоны.
Авраама Восьмого прилюдно повесили. То же самое сделали с его женой, Сарой Тринадцатой и с женами покойных архиереев: Сарой Десятой и Сарой Двенадцатой. Затем пришла очередь пленных послушников и послушниц. Юлий Первый счел целесообразным поступить с элитой Богополя так, как те поступали со своими врагами - полностью уничтожить. Впрочем, принцепс сделал это чужими руками, отдал представителей правящего сословия на суд Степным Псам. А те не стали церемониться. Степан Знахарь приказал вывести пленных на священную поляну, где каждую весну происходил ритуал человеческого жертвоприношения. Всем послушникам перерезали горло, а послушницам - вырвали языки...
История войны Демиургии и степных кланов с Богополем промелькнула в голове Олега в считанные мгновения. Увы, он не участвовал в этом. Парень тяжело вздохнул и, переглянувшись с другом, постучал в дверь.
– Войдите!
– раздался хриплый голос.
Юлий Первый сидел за деревянным столом, на котором лежала кипа бумажных листов. Рядом стояла чернильница. Возле стола на задних лапах сидела самка леопона, верная телохранительница прнцепса. Львица подозрительно покосилась на вошедших, но, опознав своих, презрительно фыркнула и отвернула голову. Возле окна стояла хоругвь победы с изображением в виде круга и двух пересекающихся линий внутри него, а на стенах висели полки с пластиковыми книгами.
Специальные доверенные лица правителя Демиургии постоянно принимали заказы от членов Совета
Юлий Первый отложил перо и, сдержанно улыбнувшись, поднялся. Принцепс был наполовину сед. Гладко выбритое лицо его, испещренное многочисленными морщинами и шрамами, выражало деловитую сосредоточенность, в глазах мерцало что-то похожее на вселенскую перманентную усталость.
– Я ждал вас, - сипловато произнес он.
Олег давно привык к голосу отца, который когда-то был иным. Девять лет назад Юлий Первый возглавил экспедицию на восток к погибшей атомной электростанции, именуемой в народе Замком Смерти, что находилась близ мертвого города Волгодона. Местные выродки, оголодав из-за необычайно крепких морозов, принялись совершать набеги на окраинные земли расширившейся Демиургии. Их следовало покарать. Когда войско переправлялось через замерзшую Пагубь, лошадь принцепса провалилась под лед и чуть не утянула за собой хозяина. Соратники сумели вытащить Юлия Первого на берег, но он сильно простыл и с тех пор сипел.
Принцепс, заметно хромая, направился к юношам. Шесть лет назад, во время еще одного похода на восток за рабами, дротик выродка угодил ему в левую ступню.
– Цеб, пойдем, выйдем, - Юлий Первый сделал пригласительный жест в сторону двери, - мне нужно поручить тебе кое-что. А ты, сын, подожди меня здесь. Ника, за мной!
Большая кошка лениво встала и послушно поплелась за хозяином. Олег остался один. Как и отец в юности, парень обладал врожденным любопытством, а потому долго стоять на одном месте не смог. Он подошел к рабочему столу. На нем лежала исписанная кипа листов. Бумага в Демиургии делалась двух видов. Естественно, принцепсу поставлялся высший сорт, но даже он не мог сравниться по тонкости и гладкости с образцами, созданными до Великой погибели.
Олег взял в руки будущую рукопись. На титульном листе было написано: "Трактат о быте, обычаях и верованиях кочевых племен припагубских степей".
Парень перевернул с десяток листов и принялся читать со случайной строки:
"Особое место занимают у байкеров судьбоносные баллады. Номады используют их в качестве заупокойных песен в ходе ритуальных мистерий, плясок на байкфестах и посвящений, а также для заговоров от болезней, молитв небесным лошадям, мантр, помогающих умирающим переправиться через так называемую Большую переправу.
Само название огромного массива баллад происходит, по-видимому, от устойчивых словосочетаний, которые были в ходу у древних до Великой погибели: "рок-музыка" и "рок-песня". Подобные странные словосочетания я обнаружил в нескольких пластиковых книгах в библиотеке храма Божьей Четверицы в Забытой деревне. Рок и судьба суть синонимы, а, следовательно..."
– Интересно?
– послышался сиплый голос отца.
Олег поднял взгляд, увидел в проходе Юлия Первого и сидящую у его ног Нику.