Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса
Шрифт:
Ури согласился. Ему пришлось пойти на компромисс.
– Только я залезу тебе на плечи, так обзор шире, - сказал Дальнозоркий.
– Что ж... лады, - ответил Ури, глядя на напарника, который вдруг сделался предельно сосредоточенным.
Гексаграмма 52 (Гэнь) - Сосредоточенность
Нельзя остановить бурю за окном, но можно остановить ее в своем сердце
Парень, вытянув руку, перевернул кружку, и серая пыль неровной струей посыпалась в темные воды. Когда последняя частичка пепла растворилась в морской пучине, байкерша вскочила и радостно запрыгала, раскачивая плот:
– Мы это сделали!
Не удержав равновесие, девушка плюхнулась в воду, тут же вынырнула и полезла на плот, смеясь. Увидев понурое лицо напарника, она спросила:
– Ты разве не рад?
– Рад, - ответил Юл без особого энтузиазма, - только что теперь?
– Как что? Мы вернемся в становища, и о нас будут слагать легенды! Вот что!!!
– Я почувствовал облегчение, когда высыпал прах, - сказал парень, засовывая опорожненную кружку в суму, - но вот мы достигли цели, а дальше-то что? Разве это цель, высыпать пепел в море? Это глупо.
Хона недовольно посмотрела на Юла из-под нахмуренных бровей:
– Хочешь сказать, мы это все зря устроили?
– Нет, наверное, не зря? Конечно, не зря, и Вир Златорукий был прав, теперь твои соплеменники не передерутся из-за останков Скальпеля, но...
– Юл пожал плечами, - я не могу объяснить тебе, я не могу выразить это словами. Вот мы у цели и что?
– Как что? Ты совсем дурной?
– Но цели ведь больше нет!
– Вернемся в становища!
– Хона с напряжением выдавливала из себя тяжелые яростные слова.
– Или ты в свою дурацкую деревню вернешься! Какая разница, главное, мы победили! Как можно не радоваться такому?
Парень взглянул на раскрасневшееся лицо девушки, а затем вдруг прямо над ее взъерошенными мокрыми волосами сверкнула ослепительная жилка молнии, на мгновение осветившая суровые рифленые горы туч. Внезапно резко потемнело, налетел мощный порыв ветра и над морем прогремел раскатистый свирепый гром. И следом жестокий ледяной ливень обрушился на головы путников.
– Надо к берегу пристать!
– испуганно прокричала Хона, мгновенно позабыв о распре.
Юл схватился за весло, попытался направить плот в сторону берега, но жестокий шквал буквально сбил его с ног, чуть не выбросив в море. Парень припал к поддонам, вцепившись мертвой хваткой в скользкие пластиковые перекладины. Поднявшиеся волны уносили путников все дальше от устья Пагуби.
Юл приподнялся на четвереньках, неимоверным усилием воли заставил себя оторвать правую руку от перекладины, подтянул весло, затем, осмелев еще сильнее, отлепил от поверхности плота вторую руку и принялся изо всех сил грести к почти уже невидимой под проливным косым дождем суше.
Хона пыталась с помощью шеста нащупать дно, но лишь оцарапывала что-то, что-то неуловимое, будто издевающееся и смеющееся над ней. Быть может, сама адская бездна баггерхелла разверзлась, жаждая погубить неудачливых путешественников, и на самом деле не было никакого дна, но лишь бесконечная пучина кошмара и нечеловеческого ужаса.
Сверкнула ослепительная вспышка, грянула свирепая небесная канонада, и очередная волна швырнула плот с такой силой, что девушка, потеряв опору, заскользила вниз. Истошно завизжав, выронив шест, она
Юл, увидев, что байкерша вот-вот исчезнет в кипящем ненавистью море, отбросил весло и, плюхнувшись грудью на поддоны, схватил девушку за загривок. Хона, подтягиваясь, помогала напарнику, отчаянно перебирая руками. Когда она оказалась на середине плота, Юл накрыл собой девушку, и, уцепившись за перекладины, крепко прижал ее. Все ее тело сотрясала мелкая дрожь, а мокрые, посиневшие от страха и холода губы бесшумно выводили слова.
Парень прислонил ухо к губам напарницы, чтобы понять, что она говорит.
– Харлей Изначальный... это он... он разозлился... за прах... это он разозлился... на нас... высыпали... и он разозлился...
– Нет, нет, - страстно зашептал Юл, забыв об урагане и проливном дожде, о неистовых волнах и оглушительных громах с молниями, забыв обо всем на свете, - нет, нет! А даже если и так, это все равно... милая, это все равно...
Он впервые в жизни назвал ее "милой", даже не осознав это. Успокаивая напарницу, парень успокаивал и себя, будто они срослись в единый организм. И если будет плохо Хоне, то будет плохо и Юлу. Хона не должна бояться, и тогда Юл обретет бесстрашие.
У беглецов не осталось ни весла, ни шеста, и борьба с бушующей стихией потеряла всякий смысл. Что шестнадцатилетний пацан мог сделать для себя и для нее, находясь в самой сердцевине грохочущей бездны? Только подставить спину под злой ливень, загородив собой любимое и дорогое сердцу существо, только заставить девушку забыть о гневе богов и напомнить, что они одно целое, и боги - ничто, когда держишься вместе.
– Это неважно, - шептал он, и взбешенные молнии разрезали ярко-желтыми зигзагами колеблющуюся мглу, и вода сплошной струей стекала с подбородка Юла на бледную щеку Хоны.
– Я люблю тебя, - повторял он всякий раз, когда оглушительный гром сотрясал черноту неба, и губы девушки дрожали все меньше.
– Боги не разлучат нас, - твердил парень, дыша в самое ухо Хоны, и беспощадный шквал рвал на нем одежду.
Плот бросало из стороны в сторону, поднимало на гребнях, швыряло вниз, крутило и заливало потоками ледяной воды, уносило во Внешнюю Тьму, ту самую тьму, которой старейшины Забытой деревни пугали детей и взрослых, а Юл, вдавив в поддоны Хону, заговаривал себя и ее от страха, потому что во вселенной, превратившейся в гремящую бездну, из живых людей больше никого не осталось. Только он и она. Но двое - это всегда больше, чем один. Двое - это уже вызов отчаянью и одиночеству. И чтобы не сойти с ума от ужаса, Юлу приходилось каждое мгновение напоминать себе и ей об этом.
Тихое спасительное слово шепталось в оглушительной мгле, в которой утлая конструкция из пластиковых бочек и настилов была отдана на растерзание волнам, ветру и морским течениям.
Гексаграмма 53 (Гэнь) - Течение
Только глупец налегает на весла, не видя, куда он плывет
– Ну, что там?
– прохрипел Ури.
Байкер стоял в полный рост и балансировал на колеблющейся лодчонке, на шее у него сидел Неп.
– Сейчас, повыше залезу, так больше обзор, - сказал президент Вампиров и принялся осуществлять задуманное, опершись на голову напарника.