Надежда
Шрифт:
Не раз его бабушка, предупреждала Надю, что если Женя будет позволять какие-то вольности в отношении нее, то ей следует незамедлительно сообщить об этом, для принятия своевременных мер. Но Женя вольности себе не позволял и теперь она начинает догадываться почему.
Ну, надо же, - думала Надя, уже закрывая глаза и устраиваясь в кровати удобнее, - милый трогательный пухлый Женя превратился в весьма привлекательного успешного мужчину. И она, возможно, была бы не против каких-либо вольностей с его стороны, но, к сожалению, ничего подобного уже не будет.
Надя уснула. Ей снился Женя Бахтин, вальсирующий с громадной зеленой гусеницей, наряженной в красный пиджак с сине-зелеными
– Познакомься, Чайковская, это Гертруда - любовь всей моей жизни. Мы скоро поженимся. А тебе лучше быстрее уехать домой, ты мешаешь нашему счастью.
– 5-
Проснулась Надя в скверном настроении, по стеклу барабанил дождь, а серость и тоска вползали с улицы в комнату и заползали в душу, сворачивались там клубочком и оставались лежать противным холодным комком. Единственной светлой мыслью было то, что скоро она соберет свои вещи, уедет в аэропорт и забудет, что вообще сюда приезжала.
Выпив в кафетерии при гостинице чашку растворимого кофе со сдобной булочкой, она вернулась в номер и начала складывать свои немногочисленные вещи. В сумочке обнаружились с десяток визитных карточек салона красоты "У Томы", которыми снабдила ее одноклассница Тамара Попова. Первой мыслью было выбросить их в мусорное ведро, но, подумав, Надя вложила визитки в папку с услугами гостиницы, решив, что возможно они кому-нибудь пригодятся. Окинув прощальным взглядом гостиничный номер, она спустилась вниз, села в поджидающее такси и направилась в аэропорт.
По дороге старалась не смотреть в окно, чтобы не впадать в еще большее уныние, хотя дождь шел такой стеной, что все равно ничего невозможно было разглядеть. Таксист, молодой парень, пытался завязать с ней разговор, но увидев ее кислое лицо быстро оставил свои попытки оживить поездку и дальше они ехали молча, под доносившееся из автомагнитолы однообразное "тынц-тынц-ты-тынц".
Внезапно Надя почувствовала, как в сумочке завибрировал телефон. Звука она не слышала из-за громкой музыки. Она достала свой телефон и увидела значок поступившего сообщения. Номер был незнаком. В сообщении было несколько слов: "Надя, удачно добраться домой. Женя". И вдруг от этого довольно формального пожелания стало так тепло и радостно, что от хандры не осталось и следа. Водитель показался ей симпатичным, дождь - успокаивающим, а город - тихим и спокойным. Только раздражающее "ты-тынц" действовало на нервы, и она попросила водителя поставить что-нибудь другое, более мелодичное.
– Ой, вы бы сразу сказали, - спохватился он, переключая на радиостанцию, где звучала известная песня о том, что не стоит печалиться, ведь вся жизнь впереди, а следует надеяться и ждать, и пояснил, - Я сам уже так привык, что не слышу этих звуков, но они не дают мне задремать, когда я долго работаю.
Через некоторое время, расплатившись и попрощавшись с таксистом, Надя вышла из машины и пошла в здание аэропорта, обрадованная тем, что дождь закончился. А когда она ехала в автобусе на посадку уже вовсю светило солнце. Надя думала, что все-таки поездка была успешной - она отдала свой внучатый долг, убедилась в порядке, успокоила маму, повидалась со знакомыми людьми и вновь обрела своего школьного друга Женьку, который всегда был и будет ей только другом, но самым хорошим и добрым другом.
По прилету ее никто не встречал, мама дальше магазина у дома пока никуда не выходила, у нее еще побаливала нога, а Сан Саныч, как она
Ее Сан Саныч был человеком слова, если он сказал, что встретить ее не сможет, значит и надеяться, что он может внезапно поменять планы и устроить ей сюрприз, не приходилось. Они встречались уже несколько лет, как правило, на чужих квартирах, чужих дачах, в пригородных гостиницах, иногда ходили в рестораны. Он клялся в любви и обещал жениться, но... когда его сын окончит школу, а затем и институт, когда он сам получит вышестоящую должность, когда выздоровеет внезапно заболевшая жена и много еще разных "когда". Она не торопила его, ничего не требовала, а терпеливо ждала. Ждала, потому, что любила. Она привыкла проводить все выходные и праздники без него, привыкла, что они никогда не ездили вместе отдыхать, привыкла к их стремительным встречам. Да, привыкла. Но все равно плакала от жалости к себе, от невозможности повлиять на обстоятельства и надеялась, что, рано или поздно, в ее жизни все изменится к лучшему.
По пути домой она отправила ему сообщение, что уже вернулась в город и очень по нему соскучилась. На что, спустя час получила ответ, что он тоже скучал, завтра встретит ее с работы и отвезет домой.
Вдохновленная завтрашним свиданием Надя вышла на своей остановке и неспешно пошла домой, радуясь солнышку и теплой погоде. Подмосковный городок, где она жила, был чистым, зеленым, уютным и насквозь знакомым.
Поздоровавшись с соседскими бабушками, гуляющими с внуками на детской площадке у дома, она зашла в свой подъезд и поднялась на этаж. Мама куда-то ушла, поэтому Надя открыла дверь своим ключом и прошла в квартиру, где вкусно пахло домом и супом.
– Какое счастье, я наконец-то дома!
– сказала вслух она, переодевая домашние тапочки и проходя вглубь квартиры.
Входная дверь снова открылась и, чуть прихрамывая, зашла мама с полными сумками. Прямо с порога она закричала:
– Наденька, ты уже вернулась? Мне баба Таня сказала, что видела тебя. А я пирожные купила, твои любимые. Сейчас отметим твое возвращение. Но только через мой суп!
А Надежда и не спорила, она очень проголодалась, пока добиралась домой, поэтому с удовольствием съела тарелку борща с куском бородинского хлеба, густо намазанного сметаной.
Пока она ела, мама вскипятила чайник, достала чашки, выложила на большую тарелку купленные пирожные и села за стол напротив дочери.
Надя доскребла последние капли супа, встала и поставила тарелку в мойку. Сбегала за фотоаппаратом и показала маме фотографии, которые она сделала с места упокоения бабушки с дедушкой, чтобы та убедилась, что там полный порядок и беспокоится не о чем.
Мама рассматривала снимки, а в это время Надя разливала чай и рассказывала о нечаянной встрече с Верой Моргалкиной и о том, что она теперь Потапова с тремя детьми, о том как встретилась с одноклассниками и с Женей Бахтиным.
– Это тот славный юморной паренек, с которым ты дружила в школе?
– переспросила мама, откладывая в сторону фотоаппарат и поднимая глаза на Надю.
– Да, он самый, - подтвердила Надя, присаживаясь за стол и перекладывая себе на блюдце пирожное, - Он таким и остался, славным и милым.
Пирожные были такими, какие любила Надя - песочные корзиночки с карамельно-сливочным кремом, посыпанные орешками и она не удержалась - подцепив пальцем часть крема, отправила его в рот и причмокнула от удовольствия.