Надежды и муки российского футбола

Мильштейн Олег Александрович

Я думаю, что сборные команды формируют некоторое представление о тех странах, за которые выступают. Если ты был в какой-то стране, жил там, то ты еще можешь что-то добавить к образу футболиста, выступающего на поле, а если ты никогда в жизни не был, например, в Южной Африке, и вдруг видишь, что там играют четверо белых (абсолютно белые, не метисы), а остальные абсолютно черные и «промежуточных» нет, ты понимаешь, что в этой стране был апартеид, и белые с черными не смешивались. С другой стороны, ты видишь, что они вроде бы играют в пасы: белые отдают черным, черные белым – значит, начинаешь понимать, они свои отношения как-то отрегулировали…

Мир стал очень маленьким… Когда-то он казался совершенно безграничным, а сейчас

кажется совсем маленьким, потому что за несколько часов можно перенестись абсолютно в другой конец земного шара. Оказывается, китайцы, новозеландцы, южнокорейцы, андоррцы играют по одним и тем же правилам и прекрасно друг друга понимают: все знают, что если это пенальти, значит, надо всем отойти; если штрафной, значит, надо отойти на девять метров. Оказывается, они не вверх головами ходят – они все очень хорошо друг друга понимают, все очень похожи друг на друга, играют в одну и ту же игру, одинаково больно ударяются, одинаково радуются, когда гол забьют.

Мадридский клуб «Реал», в котором играет огромное количество футболистов разных стран, – вот пример того, что люди прекрасно друг друга понимают: с полуслова, с полужеста! Когда Роберто Карлос выкидывает мяч и Зидан его переправляет Раулю, тот забивает гол. Три футболиста из разных стран с тремя, по-моему, разными вероисповеданиями и даже родившиеся на разных континентах – они поняли друг друга на уровне интуиции! Люди должны прекрасно понимать друг друга. Просто есть какие-то барьеры, которые они сами придумали, а футбол эти барьеры сносит. Футбол доказывает: чтобы добиться цели, нужно понимать друг друга на бессознательном уровне. И мы можем прекрасно понимать друг друга!

Есть ли у футбола философия? Надо сказать, что философия – это, в принципе, еще и некоторая мода. Философия меняется, как мода. Возьмем футбол. В футболе даже на моем небольшом веку было несколько абсолютно разных концепций, подходов, которые, если мы соберем их вместе, по сути и есть философия футбола.

Вот есть такое понятие – «тотальный футбол». Что это такое? Тотальный футбол – это взаимозаменяемость, это когда общественное важнее индивидуального, то есть коллективная игра важнее индивидуальной, «звезды» подчиняются интересам коллектива. Значит, это абсолютная активность все девяносто минут, никаких пауз. Даже если эти паузы есть (это так называемый «рваный ритм»), то они все равно подчиняются некоей идее, некоей концепции. Некоторое время назад была (мне кажется, что даже сейчас такая штука есть) концепция «звезды». Вы понимаете: есть те, кто таскает рояль, и есть те, кто на нем играет. В футболе это так: отдайте вперед – и он (мы говорим о «звезде») знает, что делать. Вы, главное, ему мячик вперед закиньте, а он разберется! Опять же – разные футбольные школы. Некоторые и сейчас придерживаются разумного сочетания индивидуального и коллективного. Это тоже некая философия. Вот в футболе это очень сильно заметно. Это заметно как мода: вот вдруг все поголовно начинают копировать немцев с их организованностью или вдруг, наоборот, все начинают играть на одну «звезду», или на одну-две «звезды». Я думаю, что чем больше концепций в футболе, тем разнообразнее его философия.

Что значит футбол для России сегодня? Существуют некоторые достаточно практические возможности сравнить себя с другими людьми. На уровне жителей этой страны с жителями другой страны (лучше мы или хуже, например, немцев или англичан, французов или ирландцев) сравнивать довольно сложно. Ну как сравнить нашего Пушкина с их Шекспиром! Это довольно сложно. А спорт дает возможность сделать это здесь и сейчас: выставить две команды и посмотреть, кто будет сильнее, кто будет умнее, хитрее, быстрее. Футбол как коллективный вид спорта гораздо сложнее, например, легкой атлетики, которая больше зависит от индивидуальных показателей. В футболе нужно собрать одиннадцать человек, дать им некую идею, понять, могут ли эти люди быть настолько дисциплинированными,

чтобы эту идею воплотить в жизнь.

То есть сначала идея, потом воплощение этой идеи, потом – достаточно сильная мера индивидуальности, чтобы пересилить команды других индивидуальностей.

Вот мы, русские, сравниваем себя с другими. Если сравнение будет все время не в нашу пользу, то надо честно сказать себе: мы вообще неудачники, мы лузеры, мы хрен знает какая нация, нас всегда обижают (и поделом!), у нас кроме картошки ничего не растет, а люди у нас кривоногие, бегают слабо, ума у них не хватает, албанцам проигрывают. Да, и албанцам мы проигрываем… Если же скажем: наша команда будет выигрывать, то наш национальный оптимизм должен значительно вырасти. Скажем себе: «Черт возьми! Смотрите, мы немцам не проигрываем, мы англичанам не проигрываем, мы итальянцам не уступаем!». Вот так следует формировать общенациональную гордость!

PR нынче – вещь чудовищная! Если, например, как следует «отпиарить», преподнести победу над той же Албанией как феноменальную победу российского разума, интеллекта, силы, воли, убежденности над «чудовищным албанским зверем», над «гордым орлом, который всех растерзал», то довольно большая масса народу на это поддастся и соответственно отреагирует, – люди верят! Поэтому я думаю, что победа нам сейчас очень важна. Хоть где-нибудь, хоть в футболе! Мы фактически не получаем Нобелевских премий. Наши фильмы практически не получают призов на кинофестивалях. Космос… Балет… Сейчас за океаном известно про Россию только то, что это мафия. И только!..

Вы спрашиваете, как оценить и сравнить футбол в Бразилии, Германии, Италии. Мне проще, например, рассказать про Англию, потому что я какое-то время там жил. Очень хороший мой знакомый Теодор Шанин, профессор, ректор Манчестерского университета и кавалер ордена Британской империи (по-моему, ему лет семьдесят) как-то так снисходительно сказал: «Суббота – пролетарии идут на футбол, а английские джентльмены в клуб». Повеяло снобизмом, сложилось впечатление, что в Англии футбол – это все-таки дело пролетариев. Мы там были на одной игре, и меня специально провели по всем этим пабам-барам до, во время и после футбольного матча, и я согласен с утверждением уважаемого господина Шанина. Есть такой стереотип.

Я думаю, что чем беднее страна, тем для нее важнее футбол. Потому что, во-первых, в бедных странах меньше выбора, во-вторых, меньше возможностей какой-то самореализации. Бразилия – страна довольно бедная, при этом ее футбол признан во всем мире, и это для бразильского национального самосознания, наверное, очень много. Конечно, может существовать еще что-то, о чем я не знаю, но, может быть, действительно каждый бразильский ребенок держит в подсознании, что, хорошо играя в футбол, он сумеет купить папе огромную машину и виллу и жить, как в сериале про фазенду.

Германия – не знаю. Мне кажется, что здесь, как в Англии: у меня такое ощущение, что это довольно упорядоченные страны, в которых не так много чего происходит. Люди там не ищут приключений, они хотят спокойной, нормальной, мирной жизни. Значит, и в эту жизнь футбол входит, как суббота?! В субботу мы идем на футбол или в паб и там смотрим этот матч… или собираемся компанией и смотрим этот матч – получается, что футбол – уже какая-то часть их рассудочной, упорядоченной жизни.

В этом футболе есть место и для «выпить (пива), покричать, даже, может, с кем-то там подраться». Вот они там около стадиона кричали, размахивали флагами, пели свои гимны, угрожали соперникам, даже, может быть, где-то подрались, но как только они вышли со стадиона, они тут же, мгновенно, превратились в обычных англичан, очень корректных, которые, толкнув тебя, обязательно извинятся. Вы знаете, в Англии все время извиняются. Если вы толкнете человека, он обязательно сразу извинится. Прожив в Англии хотя бы месяц, ты первые несколько недель после возращения домой все время извиняешься.