Надежней кляпа только пуля (Сын банкира)
Шрифт:
Сообщив адрес, тетя Лера собралась уходить, но Гуров поспешил остановить ее вопросом:
– А вам что-нибудь известно о том скандале, который приключился со Щегаршиным?
– Кой-что известно… – тетя Лера оценивающе посмотрела на оперов. – Только вам, ребятки, лучше за это дело не браться. Если, конечно, голова дорога. А то одна из Юликовых помощниц по пьяни язык развязала, ее и нашли в петле. Вроде бы сама повесилась. Ага! Так я и поверила. Их трое было – Юлик сам, его заместительница и старшая медсестра. Может, кто и другие были причастны – не скажу. Про то ничего не знаю.
– Как звали тех помощниц, не помните? И, кстати, как бы найти вторую, которая жива? – заинтересовался Крячко.
– Звали их Фаина Осыкина и Раиса Рюмшина. Вот та, которую убили, – Раиса. Файка, как сейчас помню, злыдня была, каких поискать. А вот Раиска – та подобрее, посовестливее. Из-за этого и пострадала. В компании как-то поплакалась, что в нехорошем деле участие имела, а кто-то подслушал да и убил. Где Файка живет, не знаю, а вот где работает – могу сказать. Она сейчас на городском рынке шмотками торгует. Богато живет! Только ничего она вам не скажет – зря время потратите.
– А такой помощницы, как Рита Башмачникова, у Щегаршина не было? – Увидев, что тетя Лера собирается повернуться к двери, Лев ее вновь остановил.
– Рита? Башмачникова? – Та выглядела очень удивленной. – Риты у нас работали, но с такой фамилией не было никого. А-а! Так Раиска клиентам, рассказывали, называлась Ритой для конспирации. Мол, ежели что вроде бы, можно будет выкрутиться, наподобие: я – не я, и лошадь не моя.
– А эти люди вам не знакомы? Вдруг кого-то видели раньше? – Гуров показал тете Лере снимок, взятый из фотоальбома Башмачниковой.
– Не-ет, этих вижу в первый раз. Тоже больница какая-то… Нет, нет, этих раньше никогда не видела, – посмотрев на фото, объявила тетя Лера.
Выйдя на улицу, приятели остановились покурить у проходной.
– Выходит, Ритка-Пропеллер работала где-то в другом роддоме. – Стас озадаченно хмыкнул. – Значит, это – ложный след. Вот, блин, если бы мы начали в эту сторону копать! Эх, и времени потратили бы впустую… А! Постой-ка! Я же совсем забыл… Тебе звонили насчет Сморкача. Так вот, у него судмедэкспертиза установила начальную стадию сифилиса.
– Ну, вот, надо полагать, и разгадка ее убийства. К нашей истории, видимо, оно отношения не имеет. – Гуров бросил недокуренную сигарету в урну. – Скорее всего Сморкач намеревался потрясти ее на предмет дензнаков. Мол, заразила – плати. Ну а она, похоже, уперлась…
Обсудив план дальнейших действий, опера решили, что домой к Щегаршину, выяснять его нынешнее местонахождение, поедет Гуров, а Стас по пути останется на рынке, где постарается разыскать Осыкину. «Волга» покатила в сторону перекрестка, за которым буйно зеленел бульвар. Затем по бульвару они поехали в сторону какого-то старинного здания, окутанного строительными лесами, от которого через дорогу виднелись большие ворота, за которыми высились рыночные павильоны.
– Ну, я поскакал, – бодро выпалил Крячко и, выйдя из машины, зашагал в сторону рынка.
Анатолий же, прорулив по бульвару, свернул куда-то вправо, затем долго лавировал по улочке, изобилующей всевозможными люками. Вскоре они оказались в окружении прямоугольных девятиэтажек и остановились у крупнопанельного дома, этажи которого были окрашены в синий, зеленый и желтый цвета. Гуров выбрался из автомобиля, и в этот момент у него зазвонил телефон. Лев сразу же узнал голос Любови Дмитриевны.
– Лев Иванович, извините, что, может быть, не вовремя беспокою вас, но, поверьте, уже нет никаких сил ждать известий. Скажите, вам удалось хоть что-то узнать о нашем Вите? Мы сегодня не спали всю ночь… Я вчера ходила в церковь… – женщина тихо заплакала.
– Любовь Дмитриевна, прежде всего успокойтесь, и не терзайте себя ожиданиями чего-то очень скверного. – Гуров говорил твердо, уверенно, и это, похоже, возымело свое действие – всхлипывания в трубке стихли. – Мы работаем. Пока нет никаких объективных причин считать, что с вашим Витей что-то может случиться. Я больше чем уверен – все будет хорошо.
Он положил телефон в карман и пошел вдоль подъездов. Расспросив пенсионерок, Гуров выяснил, что квартира, где ранее проживал Юлий Щегаршин, находится на третьем этаже второго подъезда. Но там в данный момент, сообщили словоохотливые бабуськи, живет его бывшая жена «со своим новым», которая наверняка должна находиться дома.
Дверь Гурову открыла типичная «пампушка» лет сорока пяти с недовольным, заспанным лицом.
– Вам чего? – неприязненно спросила женщина хрипловатым спросонья голосом.
– Я полковник Гуров, угрозыск… – Лев достал удостоверение, но хозяйка квартиры его бесцеремонно перебила:
– Ну, я уже и так поняла, что полковник. Надо-то чего?
– Мы разыскиваем вашего бывшего мужа. Вы не могли бы сказать, где он сейчас находится?
– Да мне-то он на кой? Где-то бомжует по вокзалам. А к нему-то у вас что за нужда?
– Он нужен как свидетель по расследуемому нами делу, – сдержанно пояснил Гуров
– Точно как свидетель? А то небось надумал он у меня квартиру отсудить и в милицию наябедничал чего? – Женщина говорила с туповатым равнодушием в голосе, время от времени приглаживая на голове неприбранные, жидковатые завитушки старомодного перманента.
– Нет, нет, о квартире речь не идет. Вот хочу вас спросить: что вы можете сказать о нем как о человеке?
– Что сказать? Алкаш. Дурак набитый. Тупица… – женщина изобразила пренебрежительную мину. – Ведь кем работал?! Главврачом! А потом на какой-то бабе погорел, разнюнился, запил… С работы вылетел, идиот, на новую не устроился. Ему ж предлагали люди добрые – иди главным в другой роддом. Нет, отказался, тюфяк тупорылый. Занялся частной практикой. Потом снова погорел, только уже на подпольном аборте. Все деньги пришлось вытрясти, чтобы от тюрьмы отмазать. Ну и на хрена он мне такой нужен? Собрала чемодан и выкинула. Дала денег за его долю жилплощади. Умный бы хоть в общаге комнатку прикупил бы, а этот целый месяц здешних бомжей поил. Ну а потом, когда не осталось и копейки, говорят, на Павелецкий вокзал перебрался. Вот, больше о нем ничего сказать не могу. Да и не хочу – век бы не видеть такого остолопа!