Надгробные речи. Монодии
Шрифт:
Но всё это было обманом. Прежде всего, город захлестывает волна войны [305] . Пусть так! Ведь и Коринф, коим ты владел [306] , и земля Кекропа, каковую ты возлюбил [307] , подверглись тому же [308] . Является второй заселитель, более всех властителей признававший богов вождями; [309] превзошедши Креза величиною жертвы [310] , он с вашего соизволения восстановил город [311] . Чем же пренебрегши, заслужил он наказание, подобное Энееву [312] для Этолии? Разве похвально или по-божески те города, в созидании коих вы были пособниками людей, своими же руками рассыпать, подражая этим неразумным детям, каковые находят забаву в том, чтобы уничтожать то, что сами создали? А то, Посейдон, разве похвально, что из-за Аттики, покуда город еще не приобрел силу, ты вступил в спор с родственницей [313] и в Акрополе, столь далеком от моря, поднял морской шум [314] , а сей великий и прекрасный город не только не возлюбил, но даже пошатнул его основание? [315]
305
...город захлестывает волна войны. — Имеется в виду ряд практически непрерывных войн, которые велись царями Вифинии Никомедом III Эвергетом и особенно его сыном, Никомедом IV Филопатором, против понтийского царя Митридата VI Евпатора. В так называемой Первой Митридатовой войне (89—85 гг. до н. э.) Никомед IV выступал в качестве союзника римлян, однако в 88 г. до н. э. его войско потерпело поражение в битве при Амнии, сам же царь бежал на Родос, а затем в Рим. Дальнейшие военные действия против Митридата возглавил в 87 г. до н. э. римский полководец Луций Корнелий Сулла, сумевший в конце концов разгромить понтийскую армию в Орхоменском сражении (85 г. до н. э.). В результате между Римом и Понтом был в том же году заключен Дарданский мир, по которому Никомед IV обязывался возвратить захваченные в Греции и Малой Азии римские провинции, а также передавал Сулле часть флота.
306
...Коринф, коим ты владел... — Согласно мифу, Посейдон выиграл спор с Гелиосом за обладание Коринфом. Великан Бриарей, бывший судьей в этом споре, присудил Истмийский перешеек и всё, что на нем расположено, Посейдону, а вершину горы, возвышающейся над городом (Акрокоринф), — Гелиосу (см.: Павсаний. Описание Эллады. II.1.6; 4.7).
307
...земля Кекропа, каковую ты возлюбил... — Согласно легенде, Кекроп выступал судьей в споре между Афиной и Посейдоном за обладание Аттикой. Состязаясь, кто поднесет жителям лучший дар, Посейдон высек трезубцем из земли источник морской воды, а Афина вырастила оливковое дерево. Кекроп присудил победу богине (см.: Геродот. История. VIII.55; Аполлодор. Мифологическая библиотека. III.14.1).
308
...и Коринф... и земля Кекропа... подверглись тому же. — В 87 г. до н. э. Луций Корнелий Сулла, назначенный римлянами полководцем в войне с Митридатом, высадился с пятью легионами в Греции и начал осаду Афин, бывших в то время союзником понтийского царя. После многомесячной осады войска Суллы штурмом овладели городом (86 г. до н. э.), устроив там жестокую резню и произведя большие разрушения. Значительно раньше, в ходе Коринфской войны римлянами
309
Является второй заселитель, более всех властителей признававший богов вождями... — По всей видимости, речь идет об императоре Диоклетиане, известном своей особой приверженностью к язычеству и суровыми гонениями на христиан. См. также примеч. 19.
310
...превзошедши Креза величиною жертвы... — Имеется в виду последний царь Лидии, чье имя еще в древности вошло в многочисленные пословицы и поговорки. В частности, Крез славился своими несметными богатствами и щедрыми пожертвованиями в греческие храмы, особенно в святилище Аполлона в Дельфах, куда он среди прочего послал однажды статую льва, отлитую из чистого золота (см.: Геродот. История. 1.50).
311
...он с вашего соизволения восстановил город. — После того как император Диоклетиан установил тетрархию, разделив власть в государстве между четырьмя соправителями (двумя августами и двумя цезарями), Никомедия стала столицей восточной части Римской империи, где находилась резиденция императора. По свидетельству Лактанция, в этот период в Никомедии были развернуты широкомасштабные работы по строительству всевозможных частных и общественных зданий (см.: О смерти гонителей. VII.8—10).
312
...наказание, подобное Энееву... для Этолии? — Речь идет о следующем мифе. Эней, царь этолийского города Калидона, принося ежегодные благодарственные жертвы богам, забыл об Артемиде; за это разгневанная богиня наслала на город страшного вепря, уничтожавшего посевы и губившего людей (см.: Гомер. Илиада. IX.529—546). В охоте на вепря, получившей по этому месту название Калидонской, принимали участие храбрейшие воины Греции — Кастор и Полидевк, Тесей, Нестор, Ясон и др., однако сразить зверя удалось лишь сыну Энея Мелеагру.
313
...ты вступил в спор с родственницей... — Речь идет об Афине (см. также примеч. 15).
314
...в Акрополе, столь далеком от моря, поднял морской шум... — Намек на источник морской воды, который Посейдон высек из земли в дар афинянам (см. примеч. 15).
315
...великий и прекрасный город не только не возлюбил, но даже пошатнул его основание! — См. примеч. 8.
Ведь поистине, какой город — не скажу больше размерами — но красивее его? Размерами он уступал лишь четырем [316] , пренебрегши величиною в той мере, в какой это грозило утомить ноги жителей, а в отношении красоты одни превосходил, с другими равнялся, но, во всяком случае, побеждаем не был, охватывая объятиями своими море, вдаваясь в него оконечностями, подступая подковой и восходя на холм, перерезаемый двумя парами портиков, проходящими через весь город [317] , блистая общественными постройками и непрерывным рядом частных домов — от равнины до вершины горы, расположенными один над другим, словно ветви кипариса, орошаемый водами, окружаемый садами. Здания курии [318] , помещения для занятий красноречием, обилие храмов, обширные бани и вместительную гавань я видел, но описать бы не смог. Скажу только, что, направляясь туда из Никеи [319] , на протяжении всего пути вели мы беседу о деревьях, о том, чем урожайна земля, о близких и друзьях и о древней мудрости, но, едва миновав извилины гор и как только показался город — а было это на расстоянии ста пятидесяти стадиев [320] от него, когда он воссиял перед нами, — о прочем мы говорить перестали, и весь наш разговор сосредоточился на городе. Ни плоды, качающиеся на ветвях, не привлекали нашего внимания, ни хребты пажитей [321] , ни рыбаки, хотя обычно труженик моря как-то притягивает к себе взоры путника — и как он взмахивает веслом, и как забрасывает сеть, и как с удой подстерегает рыбу; однако вид города был способен обворожить больше. Властно покоряя взоры своею красотою, он заставлял их устремляться лишь на себя одного. И одинаково был увлечен им и тот, кто впервые лицезрел город, и тот, кто успел в нем состариться. И вот один из нас указывал спутнику на дворец, сверкающий в заливе [322] , другой — на театр, сияющий надо всем городом [323] , третий — на другие лучи, исходящие с разных сторон. А что было всего превосходнее, решить было трудно. А посему мы приближались, словно бы поклоняясь статуе. На пути же к Халкидону приходилось оборачиваться, пока природные условия пути не скрыли от нас вида города, и это было похоже на то, как будто кончился праздник.
316
Размерами он уступал лишь четырем... — Самыми крупными городами Римской империи по количеству проживавшего в них населения являлись Рим, Константинополь, Антиохия и Александрия (см.: Stark 1996).
317
...перерезаемый двумя парами портиков, проходящими через весь город... — Похожее описание Антиохии Либаний дает и в другой своей речи (см.: Похвала Антиохии. 196—202).
318
Курия — провинциальный сенат, а также здание, в котором собирались его члены — куриалы или декурионы.
319
...направляясь туда из Никеи... — В Никее (куда он прибыл по приглашению городского совета) Либаний провел какое-то время, исполняя обязанности учителя риторики, после чего по распоряжению наместника Вифинии, удовлетворившего просьбу никомедийского городского совета, был переведен на должность софиста в Никомедию (см.: Либаний. Жизнь, или О собственной доле. 48; о звании софиста подробней см. примеч. 9 к «Надгробной речи Александру»).
320
Стадий — мера длины у греков, равная примерно 178 м.
321
...ни хребты пажитей... — Переосмысленная у Либания гомеровская метафора моря. О «хребтах моря» у Гомера см.: Илиада. II.159; XX.228; Одиссея. III.142 и т. д.
322
...дворец, сверкающий в заливе... — Имеется в виду дворец Диоклетиана (см. примеч. 19).
323
...театр, сияющий надо всем городом... — Вероятно, речь идет о театре, возведенном либо во времена Диоклетиана, либо при Константине I, когда Никомедия усиленно застраивалась.
Разве не следовало всему сонму богов, обступив сей город, стеречь его, приглашая друг друга сохранять бдительность, дабы никакая беда не могла проникнуть в него? А на деле одни на него напали, другие от него отступились, но никто его не защитил! И вот, всё, о чем я рассказал и что некогда было, ныне не существует. О божество, какой локон вселенной ты унесло! Как ты ослепило другой материк, выбив славное око! [324] Какое нестерпимое безобразие ниспослало на Азию, словно бы вырубив рощу на огромном пространстве или обрезав нос на красивейшем лице! О несправедливейшее из землетрясений, что же ты наделало?! О погибший город, о сие название, тщетно оставшееся! О скорбь, промчавшаяся по земле и морю! О молва, каковая потрясла сердце всякого человека независимо от его возраста, независимо от его положения! Кто обладает столь каменным, столь стальным сердцем [325] , чью душу не уязвила бы эта весть? Кто столь властен над своими слезами, чтобы не удариться в слезы? О испытание, превратившее в бесформенную груду бесчисленные красоты города! О несчастный луч солнца, на какой город упал ты на восходе и какой покинул на закате! [326]
324
О божество, какой локон вселенной ты унесло! Как ты ослепило другой материк, выбив славное око! — Ср.: Элий Аристид. Монодия Смирне. 8.
325
Кто обладает столь каменным, столь стальным сердцем... — Аллюзия на эпизод в «Илиаде» Гомера, где Аполлон, ободряя троянцев и стремясь разуверить их в неуязвимости ахейцев, говорит, что «их груди не камень, тела не железо» (IV.510. Пер. Н.И. Гнедича). Ср. с другим местом у Либания, в котором приводится эта же цитата Гомера: «<...> ведь не камень у них тело и не железо» (Хвалебное слово царям, в честь Констанция и Константа. 145. Пер. С.П. Шестакова). Ср. также: Элий Аристид. Монодия Смирне. 1.
326
О несчастный луч, на какой город упал ты на восходе и какой покинул на закате! — Исходя из этой фразы Либания, можно заключить, что землетрясение произошло в течение одного дня; согласно Константинопольским консуляриям (римским консульским спискам), это было 25 августа 358 г. н. э. (см.: ChM 1892: 239; Libanii opera 1903—1927/IV: 322). По свидетельству Аммиана Марцеллина, катастрофа началась на рассвете и завершилась «после второго часа дня, задолго до исхода третьего» (Римская история. XVTI.7.5), т. е. между 8 и 9 часами утра.
Недолго оставалось до времени, когда площадь заполняется народом [327] , а боги, хранители города, уже покинули свои храмы, и он был подобен брошенному кораблю [328] . Владыка трезубца потрясал землю и вспенивал море. И корни города уже не держались крепко, но стены сталкивались со стенами, столбы со столбами, крыши падали вниз, основания домов выпирали из земли. И всё пришло в смятение. То, что было сокрыто внутри, выходило наружу, а что находилось снаружи, скрывалось внутрь. И очертания предметов, и их сочленения, и общее целое, складывающееся из частей, — всё смешалось в потоке в одну груду. Людей, занятых работою, засыпало под общественными и частными домами. Вблизи гавани погибло много лучших людей из высшего общества, которые собрались вокруг правителя [329] . Театр, обрушившись, увлек за собою прилегавшие строения, люди же, всякий раз бежавшие в еще не тронутое землетрясением место, достигши его, попадали под новые обломки. Море под напором землетрясения заливало сушу. Огонь, где бы он ни был, охватив деревянные части зданий, присоединял к землетрясению еще и пожар, и какой-то ветер, как говорят, раздувал пламя. И вот, обширный прежде город ныне являет собой обширный холм [330] . А спасшихся от сего бедствия немного, и они блуждают израненные.
327
Недолго оставалось до времени, когда площадь заполняется народом... — Имеется в виду промежуток с 9 часов утра до полудня.
328
...и он был подобен брошенному кораблю. — Сравнение находящегося в бедственном положении города (государства) с тонущим кораблем — устойчивый мотив в греческой литературе, восходящий еще к архаической поэзии (ср., например: Алкей. Фр. 18 Bergk).
329
...вокруг правителя. — Имеется в виду Аристенет, близкий друг Либания, смерть которого оратор тяжело переживал (см.: Либаний. Жизнь, или О собственной доле. 118; Письма. 25, 31). Об ужасных обстоятельствах кончины Аристенета сообщает и Аммиан Марцеллин (см.: Римская история. XVTL7.6).
330
И корни города уже не держались крепко ~ обширный прежде город ныне являет собой обширный холм. — Ср.: Аммиан Марцеллин. Римская история. XVII.7. 1-8.
О всевидящий Гелиос, что же с тобою стало, когда ты взирал на всё это? [331] Как не удержал ты столь великого города, исчезающего с лица земли? Ведь из-за быков, на коих покусились изголодавшиеся моряки, ты пустил в ход все средства и даже грозил небожителям предаться Плутону [332] , а украшение земли, предмет заботы многих царей, создание долговременного труда, не пожалел, когда его похищали среди бела дня? О красивейший из городов, сколь ненадежному и коварному холму ты был поручен с самого начала, который уподобился лукавому коню, сбросивши со своего хребта прекрасного седока! [333] Где теперь улицы? Где портики? Где дороги? Где источники? Где площади? Где школы? Где священные участки? Где то богатство? Где юность? Где старость? [334] Где бани самих Харит и Нимф, из коих самая обширная, названная по имени построившего их царя, стоит целого города? [335] Где теперь городской совет? Где народ? Где жены? Где дети? Где дворец? Где ипподром, крепчайший вавилонских стен? Ничто не осталось нетронутым, ничто — неистребленным. Всё охвачено бедствием. О обилие вод, где теперь ваше течение? У какого дома? У каких источников? Засыпаны каналы и разветвляющиеся водные пути. Скапливающаяся вода льется из ключей, прокладывая себе путь в оврагах и застаиваясь во впадинах. Никто ее не черпает и не пьет — ни люди, ни птицы. И страшен огонь, что стелется всюду из-под низу и там, где уступит ему верхний слой, взметывается в воздух. Прежде богатый людьми город днем необитаем, а ночью посещаем толпою призраков, которые, мне кажется, вызовут тесноту и у подземных обитателей, достигши Ахерона.
331
О всевидящий Гелиос, что же с тобою стало, когда ты взирал на всё это? — Ср.: Элий Аристид. Монодия Смирне. 7.
332
Ведь из-за быков, на коих покусились изголодавшиеся моряки, ты пустил в ход все средства и даже грозил небожителям предаться Плутону... — Аллюзия на эпизод из «Одиссеи» Гомера, в котором рассказывается о том, как на острове Тринакрии спутники Одиссея, не послушавшись предостережений последнего, убили и съели священных быков Гелиоса, за что разгневанный бог потребовал от Зевса наказать святотатцев. В противном случае Гелиос грозился навсегда покинуть землю и скрыться в Аиде (см.: XII.260—388).
333
...который уподобился лукавому коню, сбросивши со своего хребта прекрасного седока). — Ту же метафору Либаний использует в «Надгробной речи Юлиану» (см.: 292).
334
Где теперь улицы? Где портики? Где дороги? Где источники? Где площади? Где школы? Где священные участки? Где то богатство? Где юность? Где старость? — Ср.: Элий Аристид. Монодия Смирне. 6.
335
...бани самих Харит и Нимф, из коих самая обширная, названная по имени построившего их царя, стоит целого города? — Помимо своего основного, гигиенического, назначения бани (термы) являлись в античности местом сосредоточения городской жизни, служа для отдыха, спортивных упражнений, делового и культурного общения. Многие такие бани были оборудованы гимнастическими залами, библиотеками, помещениями для литературных и музыкальных выступлений, комнатами отдыха и местами для прогулок на открытом воздухе. Либаний в автобиографии сообщает, что во время пребывания в Никомедии ему не раз приходилось читать лекции и вести занятия со своими учениками в общественных банях (см.: Жизнь, или О собственной доле. 55). Имя императора, при котором создавались упоминаемые Либанием бани, с точностью установить невозможно, однако предположительно это мог быть Диоклетиан, известный не только возведением самых больших общественных бань в Риме (вмещавших до 3200 человек), но и широкомасштабными строительными работами в самой Никомедии, которую он стремился сделать во всём подобной Риму (см.: Лактанций. О смерти гонителей. VTI.8—10).
Вошли в пословицу «лемносские беды» [336] и «Илиада бедствий» [337] , и память о них останется, но чрезмерность бедствия всякий желающий постигнет на этом примере. Случалось, что где-то землетрясение одно разрушало, другое щадило, но этот город оно сровняло с землею. Случалось, что некоторые города оно сравнивало с землею, но не разрушало столь великого города. Ведь если бы он лишился жителей из-за повального мора или в ту пору, когда они, по обычаю, всенародно приносили бы жертвы за его пределами, а сам бы не подвергся разрушению, то не пришлось бы справлять траур по всему городу. Ныне же и то, и другое лежит в руинах, и облик города подвергся разрушению вместе с гибелью его жителей. Пусть же рыдает всякий остров, всякий материк, и земледельцы, и моряки, и деревни, и хижины, и всё, что принадлежит к людской породе, и пусть охватит вселенную тот вопль, что раздавался в Египте при смерти Аписа! [338] Ныне подобало бы, чтобы слезы даны были скалам и разум птицам для сообщества в плаче! [339]
336
Вошли в пословицу «лемносские беды»... — Появление этой пословицы, согласно Геродоту (см.: История. VL138), связано с древним аттическим преданием, отражающим период борьбы пришедших в Аттику ионийцев с пеласгами, ее коренными жителями, и вытеснение последних с их исконной земли, откуда пеласги переселились сначала в Фессалию, а затем, вероятно, на Лемнос. Согласно этому преданию, первоначально пеласги получили от афинян разрешение остаться в Аттике (им была выделена земля у подножия горы Гиметт) в благодарность за то, что они возвели стену вокруг афинского Акрополя, но затем были все-таки изгнаны. Осевши в конце концов на острове Лемносе, пеласги решили отомстить афинянам, похитив афинских женщин, справлявших в Бравроне праздник в честь Артемиды. Привезя их на Лемнос, пеласги сделали афинянок своими наложницами. Многочисленные дети, родившиеся от этих союзов и воспитанные матерями в соответствии с аттическими обычаями, стали держаться обособленно и открыто презирали детей пеласгов. Тогда, испугавшись того, что, возмужав, дети афинянок захватят власть на Лемносе, пеласги перебили их вместе с матерями. Это чудовищное злодеяние пеласгов доставило им печальную известность среди греков. Кроме того, существовало предание и о другом преступлении, также совершившемся на Лемносе. Так, однажды лемносские женщины забыли принести жертву Афродите, чем прогневали богиню, и та в наказание наслала на них ужасное зловоние. Когда же мужья лемниянок стали изменять тем с фракиянками, лемниянки, желая отомстить, перебили всех мужчин на острове. С тех пор, как поясняет Геродот, все самые страшные преступления в Элладе стали называть «лемносскими».
337
...«Илиада бедствий»... — Имеются в виду всевозможные тяготы и лишения, испытанные ахейцами и троянцами во время Троянской войны и описанные Гомером в поэме «Илиада».
338
...и пусть охватит вселенную тот вопль, что раздавался в Египте при смерти Аписа! — В древнеегипетской религии священный бык Апис считался земным воплощением верховного бога Птаха, а позднее — одной из ипостасей вечно умирающего и вновь воскресающего бога Осириса, иногда отождествляемого с самим Аписом. Центром его культа был Мемфис, резиденция египетских фараонов; там же находился и храм этого божества (см.: Геродот. История. II.153; Страбон. География. XVIII. 1.31). В честь Аписа египтяне каждый год справляли праздник — в ознаменование ежегодного обновления воды в Ниле. Когда священный бык умирал, его бальзамировали и хоронили по особому обряду в Серапеуме — храме, посвященном богу Серапису, — неподалеку от Мемфиса. После этого жрецами из большого числа животных выбирался новый Апис: бык обязательно должен был быть черный, с белыми отметинами на лбу (в виде четырехугольника) и на спине (в виде орла) (см.: Геродот. История. III.28).
339
Ныне подобало бы, чтобы слезы даны были скалам и разум птицам для сообщества в плаче! — Ср.: Элий Аристид. Монодия Смирне. 9.
О гавань, убегая от коей корабли выплывали в открытое море, спешно обрубая канаты! Прежде полная грузовых судов, она не обнаруживает и входящего в нее челнока, будучи гораздо страшнее для торговцев, нежели жилище Скиллы [340] . О несчастье путников, которые не идут более по лунообразному и тенистому пути, что привлекательно вился по краю залива [341] , но, сев на корабль, оплывают берег, к коему прежде спешили, и трепещут, словно перед Харибдою [342] , совершая по морю прежний свой путь по суше! О дражайший город, ты потряс людей своим бедствием, ты поразил их своим разрушением, и весь род людской пребывает в мольбах, ожидая, что целый мир осужден на погибель! Ведь ни к чему уже не будет пощады после истребления самого прекрасного его достояния! Кто бы, окрылив меня, унес туда? Кто бы поставил на вершине холма? О, горестный вид! Впрочем, есть для любящего некоторое утешение и в том, чтобы обнять лежащий мертвым предмет любви своей [343] .
340
...будучи гораздо страшнее для торговцев, нежели жилище Скиллы. — Описанию Скиллы, не пощадившей и спутников Одиссея, посвящен один из эпизодов поэмы Гомера (см.: XII.85—100).
341
...которые не идут более по лунообразному и тенистому пути, что привлекательно вился по краю залива... — О подковообразной панораме города см. п. 7 наст. речи.
342
Харибда. — Описание этого чудовища имеется в «Одиссее» Гомера (см.: XII. 101—106). Как известно, Одиссей со своими спутниками, последовав совету Кирки, сумел избежать двойной опасности, грозившей ему со стороны Харибды и Скиллы (см.: XII.222—259).
343
Но есть для любящего некоторое утешение и в том, чтобы обнять лежащий мертвым предмет любви своей. — Либаний обращается к приему олицетворения, уподобляя город живому существу, что придает финальной части речи особый пафос.
Либаний
МОНОДИЯ ХРАМУ АПОЛЛОНА В ДАФНЕ
О мужи, чьи глаза, как и мои, заволоклись туманом, — ни красивым, ни великим не назовем мы более этот город [344] <...> [345]
Когда царь персов [346] — предок того, кто воюет ныне [347] , — взяв город изменою и сжегши его [348] , двинулся на Дафну [349] с тем же намерением, бог переменил его образ мыслей, и тот, бросив факел, поклонился Аполлону [350] . Так, явившись, бог его смягчил и примирил <...> Тот, кто привел на нас войско, счел для себя лучшим сохранить храм, и красота статуи [351] победила варварский гнев. А ныне, о Солнце и Земля, кто и откуда этот враг, который, не имея нужды ни в гоплитах, ни во всадниках, ни в легковооруженных воинах, всё истребил малой искрой [352] <...> Храм наш даже тот великий потоп не разрушил, а при ясной погоде, когда прошла уже туча, он низвергнут [353] <...> Позднее, в то время как твои алтари жаждали крови, ты, Аполлон, оставался верным стражем Дафны, даже когда тобою пренебрегали. А где-то, будучи и оскорбляем, и лишаем наружного украшения, ты это терпел [354] . Ныне же, после множества мелкого скота, множества быков [355] , приняв государев поцелуй в ногу [356] , узрев того, кого ты предвещал, после того как возвещенный тобою узрел тебя [357] , после того как ты избавлен от негодного соседства некоего мертвеца докучавшего тебе своею близостью [358] , ты отдалился во время наивысшего твоего почитания! Чем же еще нам гордиться пред людьми, помнящими твои храмы и статуи?
344
...ни красивым, ни великим не назовем, мы более этот город... — Имеется в виду Антиохия.
345
<...>. — Основываясь на свидетельстве Иоанна Златоуста (см.: О святом Вавиле против Юлиана и язычников. 18), можно заключить, что содержание этого несохранившегося пассажа (вплоть до п. 2) было посвящено легенде об основании святилища и связанному с ней мифу о Дафне и Аполлоне (см. примеч. 6).
346
Когда царъ персов... — Речь идет о шахиншахе Персии Шапуре I, ведшем успешные войны против римлян.
347
...того, кто воюет ныне... — Имеется в виду Шапур II Великий, шахиншах Персии из династии Сасанидов, который на протяжении своего царствования вел практически непрерывные войны с Римом, завершившиеся присоединением к государству Сасанидов множества территорий, включая северную Месопотамию. Кроме того, в правление Шапура II персы активно воевали на Востоке, и в состав их империи вошли некоторые области Средней Азии.
348
...взяв город изменою и сжегши его... — В 255 г. н. э. персидская армия, возглавляемая Шапуром I, вторглась в Сирию и разорила множество римских городов, в том числе Антиохию. Как сообщает Аммиан Марцеллин, персы перебили немало жителей, а сам город разграбили и подожгли. В случившемся был обвинен член городского совета Антиохии Мариад, которого в наказание приговорили к сожжению заживо (см.: Римская история. XXIII.5.3).
349
...двинулся на Дафну... — Речь идет о предместье Антиохии, в котором находилась священная роща со знаменитым храмом Аполлона, построенным Селевком I Никатором. Согласно преданию, во время охоты Селевк оказался в тех местах, где некогда прекрасная нимфа Дафна, преследуемая влюбленным в нее Аполлоном, была превращена богами в лавровое дерево (см.: Овидий. Метаморфозы. 1.452—567). Когда лошадь принесла Селевка к тому самому дереву, он увидел чудесное знаменье — сначала его лошадь, ударив копытом, выбила из-под земли золотой наконечник стрелы, на котором было написано «Феба» (Феб — одно из имен Аполлона), а затем появился шипящий змей с поднятою вверх головой, который кротко взглянул на царя и исчез. Повелев построить на том месте храм и насадить вокруг деревья, Селевк посвятил этот храм Аполлону, а участок окрестной земли назвал Дафной (см.: Либаний. Похвала Антиохии. 94—99). В древности это место считалось неприкосновенным — в частности, там запрещалось рубить деревья (см.: Либаний. Жизнь, или О собственной доле. 262). Подробное описание Дафны встречаем у Флавия Филострата (см.: Жизнь Аполлония Тианского. 1.16).
350
...бог переменил его образ мыслей, и тот, бросив факел, поклонился Аполлону. — Ср. с похожим описанием безуспешного военного похода Сфодрия на Элевсин: Элий Аристид. Элевсинская речь. 7.
351
...красота статуи... — В правление царя Антиоха IV Эпифана на месте старого храма Аполлона был сооружен новый, более величественный и монументальный. Внутри него помещалась огромная деревянная статуя самого божества, видом и размерами подобная знаменитой статуе Зевса в Олимпии (см.: Аммиан Марцеллин. Римская история. XXII.13.1).
352
...кто и откуда этот враг, который, не имея нужды ни в гоплитах, ни во всадниках, ни в легковооруженных воинах, всё истребил малой искрой... — По какой причине в храме начался пожар, доподлинно не известно. Согласно одной из версий, получившей официальный характер, храм подожгли христиане, недовольные возведением вокруг него нового великолепного портика; по другой версии, в случившемся был повинен некий философ Асклепиад, якобы оставивший на ночь в храме зажженный светильник, искры от котрого, попав на деревянную поверхность статуи, и вызвали пожар (см.: Аммиан Марцеллин. Римская история. XXII. 13.2—3).
353
Храм наш даже... великий потоп не разрушил, а... когда прошла уже туча, он низвергнут... — Иоанн Златоуст, комментируя это место, поясняет, что под «тучей» и «потопом» подразумевается время царствования персидского царя Шапура I (см.: О святом Вавиле против Юлиана и язычников. 18).
354
...будучи и оскорбляем, и лишаем наружного украшения, ты это терпел. — Намек на запрет языческой религии и культов, действовавший со времен Константина Великого (см. примеч. 15 к «Монодии Юлиану»).
355
Ныне же, после множества мелкого скота, множества быков... — Как свидетельствует Иоанн Златоуст, император Юлиан устраивал в честь Аполлона Дафнейского пышные жертвоприношения (см.: О святом Вавиле против Юлиана и язычников. 19).
356
...приняв государев поцелуй в ногу... — О ревностном поклонении Юлиана богу Аполлону см.: Иоанн Златоуст. О святом Вавиле против Юлиана и язычников. 15.
357
...узрев того, кого ты предвещал, после того как возвещенный тобою узрел тебя... — Речь идет о святом мученике Вавиле, гробница которого располагалась неподалеку от храма. См. также примеч. 15.
358
...после того как ты избавлен от негодного соседства некоего мертвеца докучавшего тебе своею близостью... — Гробница святого Вавилы была перенесена со своего места по распоряжению Юлиана: согласно свидетельству Иоанна Златоуста, император получил оракул от Аполлона, в котором бог жаловался на близкое соседство могилы святого мученика, якобы мешающего ему, Аполлону, делать свои пророчества (см.: О святом Вавиле против Юлиана и язычников. 15-16, 18-19).
Какого, о Зевс, лишены мы отдохновения для утомленной души! Сколь чистое от тревог место Дафна, еще чище храм — как бы гавань при гавани, устроенная самою природою; обе они защищены от волн, но вторая дарует больше покоя. Кто бы там не избавился от недуга, не стряхнул с себя страха, кто не забыл бы горе? Кто пожелал бы Островов блаженных? <...>
Недалеко Олимпии [359] , и праздник соберет города. А те явятся, ведя быков в жертву Аполлону. Что будем делать? Куда погрузимся? Кто из богов разверзнет под нами землю? Какой вестник, какая труба не вызовет слёзы? Кто назовет Олимпии праздником, когда недавнее разрушение исторгает из груди рыдание? «Подай мне лук из рога» [360] , — говорит трагедия. А я говорю: и немного прозрения, дабы мне с помощью одного уличить, а с помощью другого выстрелить в того, кто это содеял! О, нечестивая дерзость! О, скверная душа! О, наглая рука! Это какой-то новый Титий [361] или Идас, брат Линкея [362] , — не великан, как тот, и не стрелок, как этот, а знающий только одно — безумствовать против всевышних. Сыновей Алоэя, в то время как они еще строили козни против богов, ты, Аполлон, остановил смертью [363] . А этого, издали несшего огонь [364] , не встретила стрела, летящая в самое сердце?!
359
Олимпии. — Имеются в виду олимпийские игры, учрежденные во II в. н. э. при императоре Коммоде, которые с тех пор проводились в Антиохии и пользовались популярностью у народа и поддержкой римских властей (так, в 305 г. н. э. должность олимпийского алитарха (т. е. распорядителя игр) отправлял лично император Диоклетиан) в противоположность потерявшим общегреческий масштаб и прежнее значение аналогичным играм в Олимпии. Очередные игры в Антиохии, о которых говорит Либаний, должны были состояться в 364 г. н. э.
360
«Подай мне лук из рога»... — Слова Ореста из одноименной трагедии Еврипида, с которыми юноша обращается к своей сестре Электре, вспомнив об оружии, данном ему Аполлоном для защиты от Эриний (268. Пер. И.Ф. Анненского). Последние гнались за Орестом из-за совершённого им преступления матереубийства: так он отомстил Клитемнестре за смерть своего отца Агамемнона, убитого ею по возвращении с Троянской войны.
361
Это какой-то новый Титий... — Согласно легенде, великан Титий пытался овладеть богиней Лето и был в наказание застрелен из лука ее детьми, Аполлоном и Артемидой (см.: Аполлодор. Мифологическая библиотека. 1.4.1).
362
...или Идас. брат Линкея... — Либаний намекает на следующий эпизод. Мессенский царевич Идас, брат аргонавта Линкея, хотел жениться на нимфе Марпессе, к которой воспылал страстью Аполлон; он похитил девушку и увез на крылатой колеснице, подаренной ему Посейдоном. Бросившись за ними в погоню, Аполлон настиг беглецов, однако Идас, взяв лук, не побоялся вступить с богом в поединок (см.: Гомер. Илиада. IX.557—564). Спор прекратил Зевс, предоставив Марпессе самой выбрать себе мужа, которым и стал в итоге Идас (см.: Аполлодор. Мифологическая библиотека. 1.7.9).
363
Сыновей Алоэя. в то время как они еще строили козни против богов, ты. Аполлон, остановил смертью. — См. примеч. 13 к «Меланкому».
364
...этого, издали несшего огонь... — Речь идет о безвестном поджигателе храма (см. также примеч. 9).
О, десница Тельхина [365] , о, преступный огонь! Куда же он упал в первую очередь? Каково было начало бедствия? С крыши ли перешел он на прочее — на эту голову, лик, чашу, кифару, хитон, спускавшийся до пят? И Гефест, распорядитель огня, не пригрозил всеистребляющему пламени, хотя должен был воздать благодарность богу за древнее извещение! [366] И даже Зевс, властвующий над дождями, не послал воды на пламя, хотя некогда он погасил костер для несчастного лидийского царя! [367] Что же сказал себе предпринявший эту войну? Откуда сия дерзость? Как сохранилось в нем сие побуждение? Как не оставил он своего намерения, посрамленный красотою бога?
365
О. десница Тельхина... — В греческой мифологии подземным божествам Тельхинам приписывалось изобретение различных искусств и ремесел, в том числе таких предметов и орудий, что несли вред и погибель — например, серпа, которым Кронос оскопил своего отца Урана, трезубца Посейдона и др. Кроме того, Тельхины могли по собственному желанию насылать тучи, дождь, град и вызывать снегопады (см.: Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. V.55.3).
366
...хотя должен был воздать благодарность богу за древнее извещение! — Имеется в виду услуга, которую оказал Гефесту Аполлон, сообщив богу-кузнецу о неверности его жены Афродиты, изменявшей мужу с Аресом (см.: Гомер. Одиссея. VII.267—362).
367
И даже Зевс... не послал воды на пламя, хотя некогда он погасил костер для несчастного лидийского царя! — Речь идет о знаменитом эпизоде из жизни царя Креза, описанном в «Истории» Геродота: захваченный в плен персидским царем Киром, Крез должен был подвергнуться смерти через сожжение. Уже стоя на костре, своим глубокомысленным рассуждением об изменчивости судьбы он вынудил Кира переменить решение, однако все попытки персов потушить разгоревшийся огонь были безуспешны. Тогда Крез воззвал к Аполлону, и тот наслал бурю с сильным ливнем, который и потушил костер (см.: 1.86—?7).