Надгробные речи. Монодии
Шрифт:
Однако, сдается мне, вы желаете услышать о последнем и величайшем его деянии — о том, как он сокрушил персов и их страну, отправившись против них в поход. Да и неудивительно, что вы давно и с нетерпением этого ожидаете, ибо главное — как он погиб, одолев врага, — вы уже знаете, а подробностей о том либо не слышали вовсе, либо слышали мало. Понуждают вас к тому и мысли о мощи персов — как побеждали они огромное войско Констанция и на сколь дерзкого и бесстрашного врага отважился идти государь. Ведь Констанций, не считая и прочих островов, и тех, что находятся в Океане, владел землею от самых берегов Океана до течения Евфрата, коя, помимо всего остального, изобиловала крепкими телом и храбрыми духом людьми, способными любое войско сделать несокрушимым. И тем не менее этот правитель, славный своими приготовлениями к войне [691] и владевший великим числом превосходных городов, взимавший огромные подати с жителей и вывезший немало золота из рудников, облачивший своих всадников в доспехи получше персов, а самих коней защитивший бронею от ран [692] , — этот правитель, получивший в наследство от отца войну [693] , для коей требовался храбрый царь и хороший военачальник, словно бы поклялся быть союзником врагов: не помышлял он ни о том, чтобы завоевать их землю, ни о том, чтобы защищать от нападений свою, но, ежегодно с наступлением весны отправляясь штурмовать крепости и переправившись за Евфрат, сидел на месте, окружив себя огромным войском, готовый бежать при первом же появлении врага, а едва заслышав вопли осажденных жителей, почитал за благо в сражение не вступать и гибели своих подданных не препятствовать [694] .
691
...славный своими приготовлениями к войне... — См. примеч. 204.
692
...облачивший своих всадников в доспехи получше персов, а самих коней защитивший бронею от ран... — Речь идет об отрядах катафрактариев (см. примеч. 55).
693
...этот правитель, получивший в наследство от отца войну... — См. примеч. 22.
694
...почитал
К чему же привело это сидение на месте? Враг разрушал стены, срывал до основания города и возвращался домой с добычей и пленниками, а Констанций посылал людей осматривать руины и благодарил судьбу за то, что не подвергся гораздо худшему, а затем возвращался восвояси, шествуя через города среди бела дня и внимая приветственным крикам толпы, каковые причитаются победителям. И так повторялось из года в год: царь персов наступает, а наш медлит, тот штурмует города, а этот только раскачивается, тот уже близко, а этот еще допрашивает лазутчиков, тот побеждает, а этому лишь бы не сражаться, тот похваляется толпою пленников, а этот — конными ристаниями, тому города шлют венки за победу, а этот сам увенчивает возниц [695] . Разве не прав я, назвав его союзником персов? Ведь позволить что-либо, будучи в силах этому помешать, — пожалуй, всё равно, что помочь собственными руками! Но пусть никто не думает, будто я забыл о той ночной схватке [696] , когда стороны разошлись, понеся обоюдный урон, или о том морском сражении среди суши, когда наши с трудом отстояли многострадальный город [697] . Это-то и прискорбно, что, получив в наследство храбрых воинов, способных приводить в содрогание врага, прежний властитель приучил их самих испытывать страх и негодной выучкой растлил благородные сердца.
695
...увенчивает возниц. — Речь идет о награждении венками победителей в конных состязаниях.
696
...будто я забыл о той ночной схватке... — Имеется в виду сражение при Сингаре, произошедшее в 348 г. н. э. (см.: Аммиан Марцеллин. Римская история. XVIII.5.7; Юлиан. Похвальная речь самодержцу Констанцию. 23b сл.). См. также примеч. 248.
697
...о том морском сражении среди суши, когда наши с трудом отстояли многострадальный город. — Речь идет об осаде Нисибиса в 350 г. н. э. Во время этой осады разлив реки, неподалеку от которой находился город, дал возможность врагам задействовать суда, одновременно осуществляя штурм с суши, с осадного вала (об этом см.: Юлиан. Похвальная речь самодержцу Констанцию. 27b сл.; О деяниях самодержца и о царстве. 62b сл.; Иоанн Зонара. Сокращение историй. XIII.7.3 сл.).
А о том, сколь велика сила выучки в любом деле, свидетельствуют и мудрецы, и старинные предания [698] , ибо выучка способна лучшего сделать худшим, а худшего — лучшим, если первому она вредит, а второму помогает. Благодаря ей женщины оседлали коней и превзошли мужчин в военном искусстве [699] . Но если человека, хотя бы и доблестного от природы, заставить жить в постоянном разгуле и пьянстве, доблесть покинет его, и, усвоив сие взамен прежних добродетелей, он станет искать услады в подобных развлечениях, прежний образ жизни станет ему ненавистен, и новые привычки разрушат его природу. Подобное этому, говорю я, испытали по вине Констанция и его солдаты, которые хоть и брали в руки оружие, да в бой не вступали и, покуда их соплеменников захватывали в плен, привыкали спать по палаткам, не страшиться позора и опасаться смерти. Поначалу, как и подобает отважным людям, они негодовали, но постепенно возмущение их пошло на убыль, затем уступило место молчаливому согласию и, наконец, сменилось бурным одобрением. Вот почему поднятое вдали облако пыли, каковое обычно бывает от скачущей конницы, не понуждало их к бою, а обращало в бегство. Ибо стоило появиться отряду всадников, да и то небольшому, как они уже молили о том, чтобы земля разверзлась у них под ногами [700] , соглашаясь терпеть что угодно, лишь бы не зреть поблизости персов. Вместе с мужеством покинула их и смелость в речах, и робость их сделалась настолько для всех очевидной, что, когда на постое они требовали себе угождений, одно упоминание о персах прекращало сии домогательства. И стоило только кому-нибудь в шутку сказать, что вон-де идут персы, как они краснели и отступались. Итак, когда их вели против соплеменников [701] , они были горазды и наносить, и терпеть удары, но страх перед персами, год от года усиливаясь, укоренился в их душах так глубоко, что, можно сказать, они боялись их даже на картинах.
698
...о том, сколь велика сила выучки в любом деле, свидетельствуют и мудрецы, и старинные предания... — Намек на учения древних философов и мудрецов — друидов, халдеев и проч. См. о них, в частности: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. 1.6—7.
699
Благодаря ей женщины оседлали коней и превзошли мужчин в военном искусстве. — Имеются в виду амазонки (см. примеч. 2 к «Надгробному слову...» Лисия).
700
...как они уже молили о том, чтобы земля разверзлась у них под ногами... — Обычная молитва греков в случае опасности (см., например: Гомер. Илиада. XVTL416—417).
701
...когда их вели против соплеменников... — Имеются в виду гражданские войны, в которых Констанций был более удачлив, чем во внешних (см. примеч. 22 и 43). Ср.: Аммиан Марцеллин. Римская история. ???.16.15.
И этих вконец распустившихся воинов сей восхищения достойный муж [702] повел против персов, и они за ним следовали, мало-помалу вспоминая свою былую храбрость и надеясь, по его замыслам, пройти сквозь огонь живыми. Каковы же были эти его замыслы? Зная, как важно их не обнаружить раньше времени, — ибо нет пользы в том, чтобы обо всём говорить наперед, но весьма полезно бывает многое и утаить, — Юлиан не стал сообщать другим ни о времени своего наступления, ни о пути передвижения, ни о военных хитростях, зная, что каждое его слово подслушивают лазутчики [703] . Но повелел наместнику снарядить побольше судов на Евфрате, нагрузив их съестными припасами, и еще до окончания зимы неожиданно для всех переправился через реку. Однако не пошел он в ближайший и многолюдный город, называемый Самосатой, — самому посмотреть и себя показать, и принять полагающиеся государю почести, но, понимая, что обстоятельства требуют расторопности, направился в город, где находился большой и древний храм Зевса [704] . Там, подивившись и помолившись богу [705] , дабы даровал он ему победу над Персидской державою, Юлиан отобрал из своего войска двадцать тысяч гоплитов [706] и послал их к Тигру, приказав охранять те земли, если там явится какая-нибудь опасность, и явиться к нему, когда того потребуют обстоятельства. Так же надлежало поступить и армянскому царю [707] , — ведь неприятель прошел по лучшим областям его земли, как обычно, спалив всё дотла, — и соединиться с нашим государем, а затем, действуя с ним сообща, либо изгнать врагов из страны, если те обратятся в бегство, либо уничтожить на месте [708] . Распорядившись таким образом, Юлиан двинулся в путь, держась течения Евфрата, который давал воду для питья и по которому плыли суда с провизией [709] . Заметив множество верблюдов, привязанных один к другому и навьюченных тюками, — а было в тех тюках сладчайшее вино из разных стран и пряности, коими люди измыслили подслащать вино во время питья, — и спросив провожатых, что они везут, он, услышав их ответ, повелел им оставить сей источник удовольствий там, ибо хорошим воинам подобает пить вино, каковое добывают они своим копьем [710] , сам же он является одним из воинов и должен делить трапезу с остальными.
702
...сей восхищения достойный муж... — Имеется в виду Юлиан.
703
...Юлиан не стал сообщать другим ни о времени своего наступления, ни о пути передвижения, ни о военных хитростях, зная, что каждое его слово подслушивают лазутчики. — Из письма Юлиана к Либанию видно, что он придавал особое значение охране границ, дабы никто не мог донести врагам о его сборах (см.: Письма. 519 сл.). Согласно Аммиану Марцеллину, император еще до начала своего похода приказал отдельным отрядам переправиться через Евфрат, чтобы вступить на территорию персов раньше, чем последним станет о том известно (см.: Римская история. XXIII.2.2).
704
...направился в город, где находился большой и древний храм Зевса. — Имеются в виду Карры; в этом городе путь, ведущий в Персию, раздваивался, так что одна дорога уходила налево и, пересекая Тигр, шла через область Адиабену, а другая — направо, через реку Евфрат в Ассирию (см.: Аммиан Марцеллин. Римская история. XXIII.3.1; Зосим. Новая история. III.12.2—3).
705
Там, подивившись и помолившись богу... — Согласно Аммиану Марцеллину, Юлиан молился в храме Луны (см.: Римская история. XXIII.3.2), однако христианский историк Созомен подтверждает слова Либания (см.: Церковная история. VI. 1).
706
...отобрал из своего войска двадцать тысяч гоплитов... — Согласно Зосиму, на Тигре было оставлено восемнадцать тысяч гоплитов (см.: Новая история. III.12.5), а согласно Аммиану Марцеллину — тридцать тысяч (см.: Римская история. XXIII.3.5).
707
Так же надлежало поступить и армянскому царю... — Имеется в виду Аршак II, с которым накануне похода Юлиан заключил союзный договор (см.: Аммиан Марцеллин. Римская исгория. XXI.6.8; XXIII.2.2).
708
...соединиться с нашим государем, а затем, действуя с ним сообща, либо изгнать врагов из страны, если те обратятся в бегство, либо уничтожить на месте. — Ср.: Аммиан Марцеллин. Римская история. XXIII.3.5.
709
Распорядившись таким образом, Юлиан двинулся в путь, держась течения Евфрата, который давал воду для питья и по которому плыли суда с провизией. — Согласно каррскому летописцу и спутнику Юлиана Магнусу, всего было снаряжено 1250 судов (см.: Фрагменты греческих историков. LV.4).
710
...хорошим воинам подобает пить вино, каковое добывают они своим копьем... — Аллюзия на известное стихотворение Архилоха. Ср.: «В остром копье у меня замешан мой хлеб. И в копье же — | Из-под Исмара вино. Пью, опершись на копье» (Фр. 2 Bergck. Пер. В.В. Вересаева).
Так, отринув всяческую роскошь и довольствуясь только самым необходимым, он продолжал свой поход, а земля давала в корм его скоту отличную траву, ибо в той стране уже наступала весна. Продвигаясь вперед, увидали они крепость, расположенную на отмели реки [711] . И была она первой крепостью, попавшейся им на пути и завоеванной не оружием, а тем страхом, каковой они внушали местным жителям. Ибо едва те узрели, что холмы напротив сплошь усеяны солдатами, как, не вынеся блеска их доспехов, открыли ворота и, сдавшись в плен, отправились поселенцами в нашу страну [712] . А большого количества изъятых у персов припасов хватило всему войску на многие дни похода, так что и в пустыне еды у них было вдоволь, как если бы пребывали они в городах.
711
Продвигаясь вперед, увидали они крепость, расположенную на отмели реки. — Имеется в виду крепость Аната.
712
...и, сдавшись в плен, отправились поселенцами в нашу страну. — Опасаясь больших потерь, Юлиан отказался от штурма крепости, но сумел убедить жителей и гарнизон сдаться. После того как пленники были отправлены в Сирию, саму крепость по приказу императора сожгли (см.: Аммиан Марцеллин. Римская история. XXIV. 1.6 сл.; Зосим. Новая история. III. 14.3-4).
Другая крепость стояла на острове с отвесными берегами и со всех сторон была окружена стеною [713] , так что снаружи не оставалось места даже ногу поставить. Признав, сколь благоприятно для жителей сие местоположение, и рассудив, что ежели он отважится на невозможное, то лишь угодит врагам и что одинаково бессмысленно как отказываться от того, чем можно овладеть, так и биться за то, чем овладеть нельзя, государь объявил островитянам, что вскоре вернется обратно, и, вселив немалый страх в их души и смутив таковыми словами, продолжил свой путь по пустыне и достиг пределов ассирийцев. Страна же сия благоприятствует жителям не только обилием и красотою плодов при малом посеве, но и урожаем виноградников, финиковых пальм и прочими дарами возделанной земли. Воины это видели и охотно тем пользовались, ибо в каждой деревне всего было вдоволь, деревень же было немало, и все большие, так что многие из них ни в чем не уступали мелким городам, и таковых было полно понастроено по всей Ассирии. А потому, встречая их по дороге, войско не выражало недовольства трудностями похода, ибо достойной наградой за все тяготы пути являлось для них плодородие этой земли. Они вырубали пальмы, вырывали виноградные лозы, разоряли кладовые, крушили всё подряд, давая выход гневу, ели и пили, но не допьяна — из-за страха перед недавней казнью пьяного воина, а сохраняя свою воинскую силу и следя за тем, чтобы не напиваться.
713
Другая крепость стояла на острове с отвесными берегами и со всех сторон была окружена стеною... — Имеется в виду крепость Тилута (см.: Аммиан Марцеллин. Римская история. XXIV.2.1; Зосим. Новая история. III.15.1).
А злосчастные ассирийцы, бросившись в бегство и покинув равнину, укрылись в горах и издали взирали на постигшее их несчастье, превратив враждебную доселе реку в свою союзницу. Как же река одним помогала, а другим противодействовала? А вот как. Евфрат, будучи полноводным и один стоя множества рек, никогда не мелеет, но весной выходит из берегов, — причиной же тому дожди, кои превращают в воду снег, скопившийся за зиму в Армении. Поэтому земледельцы, живущие по его берегам, проведя туда и сюда каналы, распоряжаются рекой, как египтяне — Нилом, по своему желанию делая то одно, то другое — то пуская, то не пуская воду на поля [714] . И вот, когда нагрянуло наше войско, ассирийцы, открыв перед потоком запруды и наполнив каналы водой, затопили с их помощью всю страну. Для солдат это было тяжелейшим бедствием, ибо вода стояла повсюду, а в каналах доходила кому до груди, кому до шеи, иных же покрывала с головою, и те выбивались из сил, чтобы и самим спастись, и доспехи уберечь, и припасы, и вьючных животных. Кто умел плавать, тому помогало его искусство, а кто не умел, тому было намного хуже, и одни наводили мосты, а другие, не желая терять времени, пускались на авось. И хотя тем, кто передвигался по высокому узкому берегу, удавалось оставаться сухими, однако дорога эта была тесной и скользкой, поэтому избегавшие ее шли по воде, и нередко раб протягивал руку хозяину, а хозяин вытаскивал из воды раба. Но, подвергаясь стольким опасностям, они не вопили, слез не лили, поход не кляли, слова худого не проронили и даже про себя не помыслили, но так были рады, будто шествовали через сады Алкиноя [715] , — потому, я полагаю, что питали надежду на лучшее, и еще потому, что государь добровольно разделял с ними все тяготы пути. Ибо он не ступал по доскам, устланным над головами солдат, как, вероятно, сделал бы любой другой, — един беззаботен средь тягот сотен, — но, первым рассекая своим телом ил, грязь и воду и показывая солдатам и обозным свою промокшую хламиду, призывал к тому остальных не словами, а делами.
714
...земледельцы, живущие по его берегам, проведя туда и сюда каналы, распоряжаются рекой, как египтяне — Нилом, по своему желанию... то пуская, то не пуская воду на поля. — Также об этом см.: Геродот. История. 1.193.
715
...будто шествовали через сады Алкиноя... — Согласно Гомеру, мифический царь Алкиной жил на острове Схерии в прекрасном дворце, окруженном круглый год плодоносящим садом (см.: Одиссея. VILI 12 сл.).
Устроив великую топь, ассирийцы с помощью таковой выдумки надеялись либо заставить наше войско отступить, либо его погубить, но воины избегли беды, как будто все были крылаты или как если бы Посейдон заставил воду расступиться перед ними, и изрядным числом пошли в наступление, да отнюдь не на крепостцы. А был у ассирийцев великий город, носивший имя тогдашнего царя [716] , стены коего содержали внутри себя еще одно кольцо стен [717] , так что в первом городе находился второй — меньший в большем, словно сосуды, вложенные один в другой. Едва начался штурм, как гонимые страхом жители сгрудились за внутренним кольцом стен, более крепким, чем первое. Осаждавшие же, заняв одну стену и подступая ко второй, были встречены градом стрел стоявшими сверху лучниками, и некоторые из них погибли. Но, соорудив над стеною осадный вал, они принудили сбившихся в кучу жителей сдаться. Те согласились при условии, что никогда и ни при каких обстоятельствах не будут выданы персам, ибо знали, что те за такое сдирают кожу [718] . А это значит, что хотя и были они захвачены в плен, но сражались усердно и в бою не щадили сил.
716
А был у ассирийцев великий город, носивший имя тогдашнего царя... — Имеется в виду Пирисабора, названная так в честь персидского царя Сабора (Шапура II).
717
...стены коего содержали внутри себя еще одно кольцо стен... — Описание этой крепости также приводят Аммиан Марцеллин (см.: Римская история. XXIV.2.12) и Зосим (см.: Новая история. III.17.3). Ср. также данный пассаж с описанием стен Вавилона у Геродота (см.: История. 1.181).
718
...ибо знали, что те за такое сдирают кожу. — Об этом жестоком виде казни также упоминает Геродот (см.: История. V.25).
Таким образом, всё вокруг покорялось государю, и ни в чем сей муж не знал препятствий. Однако суров он был не только с врагами, но и со своими, если те не умели либо победить, либо погибнуть. Так, когда всадники, отправленные добыть корм для лошадей, плохо справились со своей задачей, ибо при этом пал их военачальник, государь предал казни тех, кто того заслуживал [719] , и отдал сей приказ, не сидя в шатре, а стоя посреди возвратившихся воинов и заставив их отступить в полном вооружении, хотя не имел при себе и троих телохранителей. Вот как приучил он солдат к дисциплине и к покорности любому решению властителя. Итак, выйдя навстречу всадникам, с криком метавшимся в поисках погибшего, и заслуженно покарав тех, кто не защитил своего военачальника, он показал всем остальным, что ждет нерадивых воинов, и вошел в шатер, вызвав еще большее восхищение. Желая как можно большего разорения вражеской земли, он совершал частые остановки, так что прочее войско оставалось в укреплениях, а легкая пехота и те, кто подюжей, рассеивались туда и сюда по стране и, находя подземные убежища ассирийцев, приводили их детей вместе с матерями, так что плененные намного превосходили числом полоняющих. Но даже и при таковых обстоятельствах ни у кого не было недостатка в пище.
719
...государь предал казни тех, кто того заслуживал... — Наказывая предателей, Юлиан обратился к древнему обычаю децимации, который предполагал умерщвление каждого десятого из общего числа преступников. Таким образом были казнены десять солдат из числа бежавших (см.: Аммиан Марцеллин. Римская история. XXIV.3.1—2).
И они отправились далее, чтобы вновь совершить тот же подвиг, — к каналам, однако на этот раз дело обстояло гораздо хуже, поскольку земля была изрыта сильнее и глубже прежнего. Здесь государь и явил себя поистине спасителем всего войска. Ибо, пока иные расхваливали другой путь — более длинный, но зато посуху, он сказал, что этого больше всего и опасается — жажды и любого недостатка воды, прибавив, что если первый путь грозит трудностями, то второй — гибелью, и что гораздо лучше идти, страдая от избытка воды, чем искать воду там, где ее нет. Затем, вспомнив об одном древнем римском полководце, погубившем подобной неосмотрительностью и себя, и своих солдат, государь тут же зачитал им в книге место о поголовном истреблении его войска [720] и этими словами заставил устыдиться негодных советчиков, а остальных избавил от всяческих сомнений. И сейчас же много пальм было повалено на землю и из них сооружено множество мостов для облегчения переправы многочисленного войска [721] . И в своем честолюбивом стремлении он опережал идущих по мосту, сам бредя по колено в воде [722] . Так, все усилия врагов оказались тщетны, и вода, с коей те рассчитывали победить, сама была побеждена.
720
...вспомнив об одном древнем римском полководце, погубившем подобной неосмотрительностью и себя, и своих солдат, государь тут же зачитал им в книге место о поголовном истреблении его войска... — Речь идет о гибели римского войска под командованием Марка Лициния Красса в битве с парфянами при Каррах в 53 г. до н. э. Данный эпизод отражен у Плутарха (см.: Сравнительные жизнеописания. Красс. 20—31).
721
И сейчас же много пальм было повалено на землю и из них сооружено множество мостов для облегчения переправы многочисленного войска. — По свидетельству Аммиана Марцеллина и Зосима, кроме деревьев для сооружения мостов использовались также мехи и кожаные лодки (см.: Римская история. XXIV.3.11; Новая история. III.19.4).
722
И в своем честолюбивом стремлении он опережал идущих по мосту, сам бредя по колено в воде. — Ср.: Аммиан Марцеллин. Римская история. XXIV.3.11; Зосим. Новая история. III.19.4.