Надо – значит надо!
Шрифт:
— Что такое? — улыбается Де Ниро улыбкой, которую я бы назвал злой.
— Я вам… в общем, показать хочу…
Председатель неохотно встаёт и уходит вслед за генералом и скрывается в кабине пилотов. Через несколько минут возвращается. Недовольный. И довольный, одновременно.
— Уговорили, — хмуро щурясь сообщает он и демократично садится рядом со мной. — Будем делать дозаправку. Не могли раньше рассчитать скорость с поправкой на ветер. Идиотизм! Еле до Багам дотянули! Как так, пятьсот жалких километров не могли долететь!
— А самолёт-то пиндосы шмонать
— Какие пиндосы ещё?
— Ну, америкосы, если так больше нравится. Шмонать будут?
— Говорят, не должны, — хмурится он. — А то будет хохма, председателя КГБ арестуют, да?
— Мы не скажем им, кто вы, — усмехаюсь я, а потом говорю, понижая голос. — Леонид Юрьевич, а вы планируете в ЦК войти?
— Что? — улыбается он и пристально меня разглядывает, просто буравит взглядом. — Что за вопрос? Насколько я понимаю, этого органа вообще не будет скоро.
Это, как пойдёт, дорогой Леонид Юрьевич. Но, кажется, пришло время составлять новые планы с товарищем Гурко. После всего, что я вижу и слышу в последнее время, мне очень не хочется, давать вам слишком много власти.
Самолёт снижается, заходит на посадку и вскоре мы уже кружим над островом, окружённым прозрачными бирюзовыми водами. Пальмы и расслабленная курортная жизнь. Беспрестанный кайф. Раздаётся несильный глухой удар, передающийся по корпусу.
— Шасси, — говорит кто-то.
Вскоре пальмы, здания, машины и даже люди становятся ближе и все мы прилипаем к иллюминаторам. Проходит несколько минут и наш «летучий корабль» бьёт колёсами по бетонной полосе на базе вероятного противника. Мы оказываемся на военном аэродроме неподалёку от Нассау.
— А мы с вами не сюда летим? — шепчу я в самое ухо Злобину. — А то, может, выйдем?
— Отставить, — хмурится он.
Мы останавливаемся, и к нам оперативно подкатывают трап. Дверь открывается и по трапу поднимается упитанный чернокожий военнослужащий. Командир корабля подходит и коротко переговаривается с ним через дверь. На трапе стоят ещё двое представителей американской военщины.
Американец улыбается, сверкая белозубой улыбкой и кивает. Он берёт у нашего деньги и, пересчитав, протягивает бумаги на подпись. Подписываются они в двух экземплярах. Негр опускает на пол небольшой свёрток, отдаёт несколько листов и спускается с трапа. Всё очень просто, без проволочек и бюрократии.
— Ну, что я тебе говорил, — качает головой Злобин. — Свёрток передал!
Он встаёт, чтобы это всё лучше рассмотреть.
— Леонид Юрьевич, оставьте, не трогайте.
— Так, между прочим, — шепчет он, — и вербуют людей. Ну ничего, я это так просто не оставлю.
— Вполне возможно, там ничего криминального. Самолёт регулярные полёты не совершает, так что заранее договориться было бы весьма проблематично.
— Разберёмся.
Он уходит в кабину и вскоре возвращается, но ко мне не подходит, а садится на свой первый ряд.
Когда, наконец, прилетаем в Гавану, уже смеркается. Но воздух… какое удовольствие вдохнуть этот горячий, насыщенный страстью, солью и пряными цветами, густой и сладкий воздух. Мы спускаемся по трапу и рассаживаемся по машинам.
Злобин садится в чёрную «Волгу», а я со всеми остальными участниками экспедиции — в раскалённый за день автобус. Окна открыты настежь, едем в посольство. Ветер треплет волосы, а за окном горят огни, гуляют люди, коптят небо старинные американские машины.
Совершенно другой мир, альтернативная вселенная, застывшее время. Странный заповедник, в котором яркое кубинское барокко, местами со следами распада, соседствует с архитектурными уродами современности. Город-комикс, в котором легко можно встретить супергероя, сражающегося с доктором Зло.
От доктора Зло мысль перескакивает к Злобину. Я представляю нашу схватку с ним, где-нибудь среди белых изысканных памятников и склепов кладбища Кристофора Колумба или на куполе Капитолия. Я в плаще и цветастой балаклаве, а он в капсуле с непробиваемым защитным полем.
Странно, что он так и не сообщил о цели нашей поездки. Либо снова будет забрасывать на Багамы, либо… Либо, не знаю. Может, на Кубе мутки какие придумал…
Мы приезжаем прямо на приём в наше посольство. С корабля на бал. Из-за вынужденной посадки на Багамах опаздываем к началу. В посольстве уже собрались представители командования Революционных вооружённых сил Кубы, накрыты столы, снуёт персонал.
Сегодняшний раут организован в форме буфета. Буфет неплохой, кстати, и с традиционными русскими блюдами предлагаются лобстеры и большие креветки. И хотя посольские приёмы — это всегда довольно скучная и казённая еда, после сухпайка и длительного перелёта заходит всё это на ура.
Неплохо. В зале ярко горит свет. Здесь прохладно, ходят важные офицеры в парадной форме а в уголочке троица исполнителей в русских народных костюмах наяривает «Катюшу» и «Команданте Че Гевара».
Де Ниро с важным видом беседует с послом и кубинскими товарищами. Помощник из самолёта переводит. Надеть бы на него смокинг, на Де Ниро, не на помощника, и было бы впечатление, будто он празднует вручение «Золотого глобуса».
После вечеринки мы со Злобиным уезжаем на «Волге», а остальные идут к автобусу. Наверное, он хочет со мной поговорить. Или не хочет. Он молча смотрит в окно на чёрную массу воды и на золотые чешуйки бликов, отражающих огромную жёлтую луну.
— Что было в пакете? — спрашиваю я, нарушая молчание.
— В каком? — не понимает Злобин.
— В самолёте, в том пакете, который оставил чёрный американец.
— А-а-а… Ты был прав, ничего особенного. Копии сертификатов на топливо, несколько брошюр для тех, кто хочет сбежать на запад и журналы. В том числе, «Плейбой» и «Вог». Ещё там какие-то. Пропаганда, короче.
— Изъяли «Плейбой»? — спрашиваю я, но он только хмыкает.
— Мы сейчас едем в ведомственный дом отдыха на берегу, — говорит Злобин. — Недалеко от Варадеро. Я завтра буду участвовать в совещании военачальников, а ты загорать, курить сигары и пить ром. А послезавтра рано утром мы с тобой выйдем на рыбалку. Два дня на лодке. Только мы и океан.