Надпись на сердце
Шрифт:
— На Луну меня пошлите! На Марс! На Венеру! Хоть сию секунду! Ракету мне, ракету!
— Зачем же беспокоить планетную систему... Можно найти что-нибудь и полегче.
— Конечно, можно. Хотите, я вам куплю телевизор последней модели! Или холодильник? Кроме меня, никто не достанет!
— Что вы, такой жертвы я не приму. Это же подвиг!.. Нет, с меня вполне хватает и старого телевизора и прежнего холодильника.
— Ну, Ниночка, дорогая... Ну, хотите, я из окна ради вас выпрыгну?
— Из окна? Вы?!
— По одному вашему
— Да?! Прыгайте.
— Что?
— Прыгайте.
— То есть... как?
— Так. Из окна. Вы же сами предложили.
— Ха-ха-ха...
— Что тут смешного? Я говорю вполне серьезно. Ведь это испытание ваших чувств ко мне.
— Ха-ха! По глазам вижу — шутите, дорогая! Ну, серьезно так серьезно: вы будете довольны, если я расшибусь в лепешку?
— Если не прыгнете, вы лгун. Я буду называть вас трусливым сердцеедом.
— Ах так! Ладно же! Я сейчас брошусь... Сию секунду...
— Но почему вы идете не к окну, а к двери?
— Да, Нина, ведь у нас на сегодня есть билеты! Балет! На льду! А если я... того... то вы вместо Дворца спорта поедете провожать меня в последний путь, во Дворец пепла, хе-хе!
— Вы будете прыгать?
— Я вас люблю, Нинуся... Нинунчик... Нинусинька... Я колеблюсь исключительно в ваших же интересах. Ведь вас затаскают по следственным органам: как упал такой-то, почему упал, отчего вы его не удержали... Представляете, дорогая: вы обвиняетесь в подстрекательстве меня к самоубийству! Ужас!
— Откуда же милиция узнает, что я виновата?
— А моя записка? «Прошу в моей смерти винить жестокое сердце красавицы Н.».
— Вы будете ее писать во время полета?
— Зачем же, сейчас напишу.
— Пишите.
— К чему?
— А вы уже забыли, что хотели ради меня прыгнуть вниз?
— Так-то вы меня любите, Нина Алексеевна! Боже мой, как я в вас ошибался! Вы просто садистка какая-то... И это при таком ангельском личике! Бр-р-р! Счастливый случай спас меня от любви к вам. Я горжусь тем, что вовремя вскрыл вашу мелкую сущность. Прощайте и ловите других в свои сети...
— Когда будете закрывать дверь, хлопайте сильнее — там замок испорчен.
— И захлопну! Я не злопамятен! Боже, как я был слеп! Настолько слеп и взволнован, что...
— Что даже ни разу хладнокровно не взглянули в окно. Ведь я живу на первом этаже!
— Как?! На пер... Действительно... Ай-ай-ай!.. Эх, счастье было так низко, так возможно... Нина! Ведь я... Понятно... Не надо... Ой-ой!.. Ухожу, ухожу!
ОДНИМ ПАЛЬЦЕМ
Говорят, что овладение техникой — одно из основных условий прогресса. Это, конечно, верно. Но в данном случае именно недостаточное овладение техникой оказалось явлением прогрессивным и повлекло за собой большие перемены в нашем заводоуправлении.
Случилось все в один прекрасный понедельник. Директор явился в свой кабинет, как обычно, ровно в девять ноль-ноль и первым делом за папку, где у него хранятся особо важные бумаги.
— Отпечатан ли мой приказ от позавчерашнего дня за № 879-2Б?
А вместо заболевшего секретаря сидит в приемной курьер — тетя Паша, без пяти минут пенсионер, временно исполняет секретарские обязанности.
— Нету, — говорит, — приказу за таким номером. И за последующими номерами их тоже не будет. Потому все пять машинисток единогласно на работу не вышли.
— Массовое отравление копиркой? — усмехнулся директор.
— Нет, начхали друг на друга, — охотно поясняет тетя Паша. — Я им в субботу чай приношу, а они, извиняюсь, дружка на дружку чихают. Только и слышно: «будьте здоровы» — «простите», «будьте здоровы» — «простите». Это, значит, чих идет по разным системам. Вот вы, товарищ директор, как чихаете? Желаете другим доброго здоровья или, наоборот, сами извиняетесь? Даже в таком деле и то мода есть!
— Нужно немедленно мобилизовать внутренние резервы, — мрачно сказал директор. — Изыскать машинистку. И чтобы приказ был готов через десять минут.
— Какие десять минут! — рассмеялась тетя Паша. — Какие внутренние резервы! Никто у нас больше на машинках не печатает. Это ведь тоже квалификации требует и знания всяких там учебников.
— Как же быть? — спрашивает директор. — А у меня несколько очень важных приказов задумано...
— А помните, у вас четыре года назад в секретарях Светлана ходила? — вспомнила тетя Паша. — Она от нас на производство ушла, в штамповочный цех. Позвоните туда — пусть ее командируют сюда временно. Она печатать умеет.
— Спасибо за рацпредложение, — сказал директор и бросился к телефону.
Прислали из штамповочного Светлану, но она сразу заявила:
— Я от машинки отвыкла, без практики писать разучилась. Только одним пальцем и могу.
— Что ж, — говорит директор, — будем печатать лишь самое необходимое.
И вот сидит Светлана одна в пустом машбюро и одним пальцем выстукивает приказ за № 879-2Б.
Она не добралась еще до середины первой страницы, а от директора тетя Паша еще два приказа несет, и на каждом резолюция:
«Срочно. В. важно».
Светлана продолжает в том же темпе — одним пальцем, стук да стук.
Директор лично и машинописное бюро прибегал два раза.
— Как освоение техники? Наращиваем темпы?
Светлана только плечами пожимает: мол, делаем что можем.
— Светочка, — сказал директор, — пишите скорее! Ведь рабочий день кончается, а вы еще только субботний приказ еле-еле до середины допечатали! Так и завод может остановиться без получения руководящих указаний!