Надпись

Проханов Александр Андреевич

– На Мальте, кроме прочего, мы коснулись советско-китайских отношений, – произнес Гришиани. – Мне было сказано, что союз СССР и Китая затруднит процесс разоружении. Ибо Китай находится в самом начале своей ракетно-ядерной программы и будет не склонен идти на ограничения.

– Поскольку на восточном направлении накапливается множество эмпирических фактов, их следует подвергнуть тщательному обобщению. О чем я уже просил наших друзей из Институтов стран Азии и Африки, США и Канады, Приваков и Ардатов подготовили записки в КГБ и ЦК. – Марк Солим точно и моментально фиксировал малейшие оттенки разговора. – В этой связи я предлагаю дать нашему китайскому проекту условное обозначение – "пекинская

опера".

– Почему так? – поинтересовался Гришиани.

– Представьте себе фигуры в долгополых древних одеяниях. Лица, покрытые слоем белил, на которых выведены огненные красные губы. Трагически воздеты иссиня-черные брови. Движения напоминают порывистую, с замиранием, готовую взлететь птицу. И странная музыка, похожая на звуки тонких, повизгивающих пил. – Марк Солим, грузный, седовласый, в домашнем джемпере, вдруг замер посредине комнаты. Его мясистое розовое лицо мертвенно побледнело, словно его посыпали мукой. Брови страдальчески изогнулись. Губы стали плоские и пунцовые, как у маски. Он сделал несколько волнообразных движений руками, резко повернулся и замер, похожий на чуткую, сидящую на ветке птицу. Издал печальный, стонущий, дребезжащий звук, и по гостиной поплыла загадочная, в белых одеяниях кукла, в черном парике, с торчащими костяными булавками, похожая на призрак, под странную мелодию дрожащих струни унылых стонущих флейт.

Преображение было столь чудесным, что гости вначале обомлели, а потом дружно зааплодировали.

– Марк, вы кудесник! – восторгался Гришиани.

– Фокусник, иллюзионист! – хлопал в ладоши Заметан.

– Магическое воздействие "пекинской оперы" в двойной абстракции восприятия. – Марк вновь вернул себе облик благодушного московского домоседа. – Когда кукла играет человека, происходит абстрагирование человеческих качеств и создается упрощенный образ, остро волнующий зрителя. Но когда живой актер начинает играть куклу, то упрощается и абстрагируется сама кукла, до этого уже упростившая подлинного человека, отобравшая у него живую плоть. Эта двойная стерилизация действует на сознание ошеломляюще, как если бы вместо живого тела показали не просто скелет, а скелет раскрашенный. Там, где европеец мыслит позитивными категориями живой, естественной личности, китаец оперирует категориями человека, играющего куклу, которая до этого уже сыграла человека. Это и есть "теория двойной условности", которую я очень ценю.

– Это и есть настоящая пропаганда, когда воздействуют на глубинное подсознание, проникая сквозь поверхностные слои первичных впечатлений. – Исаков возбужденно двигал ногами в носках. – Об этом мне читали лекции в Колумбийском университете.

– Я думаю, европейское искусство получит свой аналог "пекинской оперы". – Марк, воодушевленный вниманием, продолжал развивать теорию "двойной условности", которая казалась Коробейникову теорией колдовства, ворожбы и магических таинств. – Робот – это механическая, электронная кукла, имитирующая человека. Артист, играющий робота, играет машину, которая до этого уже сыграла человека, что приводит к двойной абстракции. – Он вновь преобразился, превратившись из грузного, благодушного барина в механический аналог человека, резкий, импульсивный, покрытый панцирем, в скафандре. Вращал шарнирами и сочленениями, мигал на голове индикаторами. Перемещался по комнате прерывистыми, дискретными движениями, издавая утробные, мембранные звуки: – По-жа-луй-ста, налей-те вис-ки… На-лей-те вис-ки…

Все снова аплодировали. Елена любовалась мужем, невольно копируя его движениями плеч, подбородка. У Коробейникова голова шла

кругом от превращений, совершаемых в этой московской квартире, пространство которой расслаивалось, обнаруживая иную геометрию, преломлявшую лучи, как в волшебной призме, создавая иллюзии и обманы.

В прихожей раздался настойчивый длинный звонок. Марк, словно рыцарь, вылезающий из доспехов, сбросил образ робота, поспешил открывать.

Появился Стремжинский. Шумный, возбужденный, навеселе, с полураспущенным галстуком. Оглядел всех хохочущими красноватыми глазами, выбирая, к кому обратиться первому. Выбрал Елену:

– Марк, ты думаешь, почему я к тебе прихожу? Чтобы засвидетельствовать почтение твоей великолепной жене! – Он держал Елену за обе руки, поочередно покрывая их поцелуями. – Елена, милая, вас нужно поместить в "алмазный фонд" и приставить охрану с сигнализацией!

Вторым, на кого обрушилась его шумная энергия, оказался Исаков.

– Как вам удается так тонко балансировать между жидофилами и жидоморами? Побьют и те, и другие!

Следующим под руку попался Гришиани:

– Ваш любимый художник Дега? Почему? Да по тому, что он, как никто, рисовал голые ножки балерин!

Обойдя своим вниманием Заметана, он предстал перед Миазовым:

– Дышите!.. Не дышите!.. Любезный доктор, кажется, я уже мертв, но все еще существую… Хотите, я вам завещаю мой скелет?

Он бегло кивнул Андрею и воззрился на Коробейникова, расставив руки, словно тот хотел убежать:

– Ба-ба-ба!.. Молодое дарование… Вы тоже приходите, чтобы полюбоваться на хозяйку дома?.. А где заявление в партию? Вы что, брезгуете состоять вместе с нами в родной коммунистической партии?

Все это он говорил бурно и бестолково, не дожидаясь ответа, поворачиваясь под люстрой во все стороны, полагая, что остроумен и неотразим. Желая сгладить неловкость от слишком шумного, невпопад, появления запоздалого гостя, Марк приобнял Стремжинского, усадил на мягкую, без спинок, кушетку:

– Где ты был? Похоже, тебе было там хорошо!

– Я был на Таити, вслед за Гогеном. Одна моя любовница говорит другой: "Ты ревнуешь?" Обе фиолетовые, как виноград, с маленькими белыми пятками, оставляющими на берегу лагуны легкие отпечатки!

– Выпей и успокойся. – Марк протянул Стремжинскому стакан с виски. – Мы как раз обсуждали "китайский проект".

Упоминание о "китайском проекте" не успокоило, а еще больше распалило Стремжинского:

– "Китайский проект"… "Китайский проект"… А я вам говорю, если исполнением этого проекта займется исключительно КГБ, то его результатами воспользуются не политики, не партия, не "клуб реформ", а Лубянка со всеми вытекающими идиотскими последствиями!.. Будьте внимательнее и обратите внимание на тенденцию… Все меньше влияния у партии, все больше у КГБ… Это еще не свершившийся факт, но ведь сами говорите: "Мы ловим тенденции"… Ловите, а не то будете пойманы…

– Ошибаетесь, такой тенденции нет. Вы утрируете, – возразил Заметин, морщась от заявления Стремжинского, которое не разделял и которое причиняло ему страдание.

– А я вам говорю, наденьте на свой большой "цековский" нос очки… КГБ рвется к власти… Этот рывок еще не виден, ибо находится в стадии сжатых мускулов. Как у гепарда. Но прыжок состоится… Берия почти привел госбезопасность к вершинам власти, но у него вовремя отняли шляпу. Теперь госбезопасность стремится к реваншу. Мы очнемся, когда гепард опустится нам на загривок… Повторяю, нельзя поручать КГБ реформы, ибо мы получим вторую Венгрию и вторую Прагу…