Наемник
Шрифт:
– А Том тебе, случайно, не племянник? – спросил Каргин, усевшись на мышастого.
Мэри-Энн захихикала.
– Если только случайно, киллер. Но эта… как ее… бабка его…
– Кику-сан.
– Да, Кику… Она была с ребенком, когда ее дядюшка купил. За четыреста долларов. Мать видела фотографию, а на обороте проставлены цена и год. Кику и ее трехлетний бэби… Красивая! Мать говорила…
– Постой-ка, – перебил Каргин, – выходит, этот бэби – отец Тэрумото?
– Выходит, но Патрик здесь ни при чем. Редкий случай, как говорила мама… Снимок датирован сорок шестым,
– Сильно его не любишь? – поинтересовался Каргин.
Они неторопливо пересекали пляж, оставляя за собой круглые отпечатки лошадиных копыт. Близился вечер, и длинные сизые тени от скал Хаоса протянулись по песку. С моря налетел игривый бриз, листья деревьев затрепетали, волны украсились белыми пенными барашками. Солнце скрылось за утесом, похожим на пирамиду майя, расплескав по жертвенному камню свою золотистую кровь.
– Сильно, – девушка закусила губу. – Знаешь, Керк, временами я думаю, что если б не он, ничего плохого с нами бы не случилось. Ни с мамой, ни с отцом… И Бобби, может, был бы другим… Все было бы о'кей… Да ладно! Черт его побери! – Она хлопнула ладонью по голой коленке. – Ну его в задницу, паука! Скажи мне лучше – выпить есть? Джин, виски… что угодно…
– Я же тебе говорил, что киллеры не пьют, – откликнулся Каргин. – Слишком опасно при нашей профессии. Печень пухнет, руки дрожат…
– Ну, у тебя ничего не дрожит, – заметила Нэнси и погнала вороную в гору.
Поздним вечером, собираясь на дежурство, Каргин вдруг ощутил острый приступ тоски. Замерев у окошка с поясом и кобурой в руках, он вгляделся в быстро темнеющее небо, где парил перевернутый серп месяца и мерцали первые звезды, потом отложил кобуру, извлек из кармана бумажник, а из бумажника – серую с золотом карточку. «Кэтрин Барбара Финли, менеджер по работе с персоналом», – значилось на ней.
– В конце концов я тоже персонал, – произнес Каргин, обращаясь к изображенному на карточке орлу. – А раз так, имею право пообщаться с менеджером.
Он перевернул визитку, набрал на мобильнике номер и приложил аппаратик к уху.
Негромкий пульсирующий гул, будто тихие вздохи Вселенной, потом гудок – первый, второй… После четвертого раздался голос:
– Халло?
– Это я, ласточка, – вымолвил Каргин и внезапно почувствовал, как там, по другую сторону экватора, гулко ударило чье-то сердце. Секунду в трубке царила тишина, затем послышалось:
– Керк… Боже мой, Керк… наконец-то… – Еще секунда, и Кэти справилась с волнением, ее голосок окреп и зазвенел, как туго натянутая струна: – Целый месяц, Керк… почти целый месяц… ты… ты…
– Здесь, на острове, я не нашел пиратского клада, – произнес Каргин. – Меня определили в группу секьюрити при старом Халлоране. Платят прилично, но, думаю, все-таки меньше, чем менеджеру по работе с персоналом. – Он помолчал и добавил: – Я все еще небогатый парень, ласточка.
– Какое это имеет значение, солдат?
– Для меня – никакого. А для тебя?
По ту сторону экватора все
– Керк, милый… Ты знаешь, что скоро день рождения у Патрика?
– Да.
На миг блеснуло удивление – зачем она об этом говорит? Более важной темы не нашлось?
– Мэлори, члены совета директоров и всякие важные лица отправятся на Иннисфри. Два сенатора, акционеры ХАК, возможно – представитель президента… Будет несколько рейсов, и, может быть, мне тоже удастся прилететь. Если ты хочешь.
Каргин улыбнулся, прижал трубку к уху плечом и застегнул пояс с кобурой.
– Это было бы очень кстати. Но должен заметить, девочка, что у меня тут нет коттеджа и бассейна. Постель узкая, ванна небольшая и…
– Но мы ведь поместимся в этой постели? – перебила его Кэти. – Надеюсь, место в ней ты никому не обещал?
– Н-нет, – с запинкой промолвил Каргин. Это, в конце концов, было чистой правдой: Мэри-Энн развлекалась с ним на пляже, а не в постели.
– Тогда я постараюсь забраться в самолет. Даже если придется сидеть на коленях у одного из сенаторов.
– Выбери того, который постарше, а лучше наймись в этот рейс стюардессой. Я не доверяю сенаторам. Хотя, если они похожи на прилетевших недавно гостей…
– Ты про кого?
– Про Бобби Паркера и его херувима.
– Значит, Боб уже на Иннисфри… Я и смотрю, у нас как-то потише стало. Рыжая сестрица с ним?
– С ним, – пробормотал Каргин, охваченный муками нечистой совести. К счастью, дистанция в тысячи миль делала их не очень заметными для Кэти. Он дал себе слово, что не приблизится к Мэри-Энн на пушечный выстрел, но тут же, как эксперт в военном деле, взял его обратно. Иннисфри слишком небольшая территория, а современные пушки стреляют очень далеко…
– Отправляться мне нужно, девочка, – произнес он в трубку. – Я тут в ночном карауле, но если ты прилетишь, меня, думаю, подменят. Попробую договориться с одним хорошим парнем.
Кэти негромко рассмеялась.
– День ничем не хуже ночи, милый. Я прилечу, и позвоню тебе перед отлетом. Я знаю твой номер.
– Вот как? А почему же раньше не звонила?
– Девушки первыми не звонят. Это неприлично. Бай-бай!
В трубке снова раздался странный звук, однако не похожий на всхлипывание. Каргин ощущил губы Кэти на своих губах, послушал гудки отбоя, вздохнул и сунул мобильник в чехол на поясе.
Следующие пару дней он думал о встрече с Кэти, старательно избегал Мэри-Энн и размышлял о нравах миллиардерских семейств, но вскоре оставил последнее занятие. Оно казалось бесплодным и даже более того – опасным; оно подтверждало избитый марксистский тезис о развращающем влиянии богатства. С другой стороны, бедность вела к последствиям не менее жестоким, с поправкой на несущественный момент: одни давили ближних чтоб обладать миллионами, другие рвали глотки тем же ближним за гроши. Но результат был одинаков, и это подсказывало, что истина лежит посередине.