Наёмники Гора
Шрифт:
— Тогда нет для Тебя никакой надежды на спасенье, — сказала старшая женщина.
— Я знаю, — прошептала младшая. — Как и для Тебя.
— И я знаю это, — согласилась женщина, нежно погладив плачущую дочь по голове. — Конечно же, Ты понимаешь, что это означает для Тебя. Скоро, Тебе, моя прекрасная дочь, придётся изучить, как нужно правильно носить тонкие, развратные одежды рабынь и как завязывать рабский пояс так, чтобы подчеркнуть свою красоту для удовольствия владельца. Тебя будут учить вставать на колени, ласкать мужчин,
— Нет! Нет — отчаянно мотала головой девушка.
— Скоро твоё прекрасное бедро почувствует поцелуй раскалённого железа, и Тебя продадут, — продолжила мать. — И тогда Ты вступишь в свою новую реальность. С этого момента начнётся твоя новая жизнь.
— Мама! — попыталась возразить девушка, но была остановлена рукой матери прижатой к её губам.
— Берегись свободных женщин, — предупредила старшая женщина, — теперь для Тебя всё будет не так как для них.
— Не говори со мной так, мама! — взмолилась девушка.
— Я должна сказать Тебе всё это и поскорее, — объяснила мать. — Я не знаю, сколько времени нам ещё удастся побыть вместе.
— О чём Ты, мама? — спросила девушка.
— В любой момент мужчина может опустить между нами плеть, и прервать наш разговор, — ответила она. — И скорее всего мы никогда больше не увидимся снова.
— Мама, — испуганно отпрянула дочь.
— Ты же не думаешь, что нам позволят и дальше оставаться вместе, — грустно улыбнулась женщина. — Скоро нас оценят, но уже не как мать и дочь, а просто как женщин, и уведут каждую своей дорогой.
— Ты будешь оценена, как женщина? — скептически спросила дочь.
— Представь себе, моя дорогая, — ответила та, — так же как и Ты.
— Это кажется нелепым, — заявила девушка.
— И, тем не менее, я — женщина, — напомнила ей мать.
Девушка раздражённо опустила голову и уставилась в пол.
— Тебя расстраивает думать обо мне как о женщине? — поинтересовалась мать.
— Да, — гневно ответила девушка.
— Уверяю Тебя, теперь именно так мужчины будут думать обо мне, и смотреть на меня, — пояснила она.
— Нелепость, — сказала девушка.
— Что я здесь делаю? Почему я здесь, как Ты думаешь? — спросила мать у своей дочери. — А ведь я здесь по той же самой причине, что и Ты.
— По какой? — спросила девушка.
— Уверена, Ты и сама можешь догадаться, — усмехнулась женщина.
— Почему? — спросила девушка.
— Уверяю Тебя, меня привели сюда, и приковали среди этих женщин, вовсе не потому, что я была твоей матерью.
— Но почему тогда? —
— Я не хочу говорить об этом перед Тобой.
— Скажи, — потребовала девушка.
— Мужчины нашли меня привлекательной, — объяснила женщина.
— Тебя? — насмешливо переспросила дочь.
— Да, — ответила её мать. — Неужели так трудно понять или принять, что мужчины могли бы найти твою мать настолько привлекательной женщиной, желанной собственностью, прекрасным животным, сексуальной шлюхой, что могли бы посчитать её достойной, чтобы держать на их цепи?
— И Тебе потом придётся ползать перед мужчинами и служить им? — спросила девушка.
— Да, — признала женщина, — и с тем же самым совершенством, как и Тебе, моя дорогая.
— Абсурдно, — заявила девушка.
— И я, несомненно, буду уведена отсюда своей дорогой, а Ты своей, — вздохнула она, — как совершенно чужие друг другу женщины. Но я вижу, что мысль об этом Тебя оскорбляет.
— Да, — призналась девушка.
— Мне жаль, — сказала она. — Но я буду принадлежать, так же, как и Ты.
— Ты должна будешь так же, как и я ублажать своего хозяина?
— Конечно, — ответила мать.
— Я не могу в это поверить, — всхлипнула девушка. — Это не доходит до меня.
— Ты думаешь, что только Ты сама со всей своей красотой, можешь быть выставлена на торги в ожидании предложения цены? — поинтересовалась женщина.
— Но Ты же — моя мать!
— Конечно, но Ты должна понимать, что я тоже могу быть привлекательна для мужчин, и, по крайней мере, для одного мужчины однажды уже была, — сказала женщина, и улыбнулась. — Твоё присутствие это доказывает.
— Не обязательно, — буркнула девушка.
— И, тем не менее, это так, — улыбнулся женщина.
— Ты — моя мать, — повторила девушка.
— Ты что, правда думаешь, что мое тело теперь превратилось в лёд или в дерево, — осведомилась женщина, — что, я перестала быть человеческой женщиной, что у меня исчезли чувства, что у меня нет потребностей?
— У Тебя не может быть потребностей, — заплакала девушка. — Это не правильно. Ты — моя мать!
— Твой отец не испытывал ко мне особой привязанности, — призналась она дочери. — Да и Ты, как мне кажется, тоже считала меня всего лишь само собой разумеющимся элементом твоего окружения. А я была ужасно одинока.
— Но Ты — моя мать! — простонала девушка.
— Я много кто, — заметила женщина, — или точнее ещё недавно была много кем.
— У тебя не может быть потребностей, — всхлипнула её дочь.
— Посмотри на меня, — предложила женщина. — Неужели Ты думаешь, что у женщины, обнаженной и посаженной на цепь, выставленной мужчинами на всеобщее обозрение, может не быть потребностей? Подобные вещи освобождают меня и мои потребности. Они освобождают меня, заставляя быть собой.
— Отвратительно! — возмутилась девушка.