Наёмники Гора
Шрифт:
Я всё не мог оторвать глаз от этого роскошного города, лежащего перед нами. Да, передо мной был очаг культуры, запутанная поэзия камня, потрясающие дворцы, крыши которых терялись среди облаков, где обычные кирпичи научились говорить и петь, вот только едва ли смысл этого доходил до сознания тех, кто спешил по своим делам среди их стен. Да, это всё там, в нём, в этом городе. А ещё там кишели грязь и преступления, железо и серебро, золото и сталь. Там были духи и шёлк, плети и цепи. Там разгорались любовь и похоть, власть и подчинение,
И, тем не менее, именно в таких местах, грязных, суетных и непостоянных, люди нашли свои крепости. Они — замки и тюрьмы, арены и сцены, они — города, они — цитадели цивилизации.
Кучер, понукнул своего тарлариона и стегнул его поводьями.
— Но-о-о, пошёл! Вперед! — крикнул он. — Шевелись!
Едва наш экипаж пришёл в движения, я вернулся на своё место.
— Вы видели Ар прежде? — полюбопытствовал Филебас.
— Да, — кивнул я.
— Тогда для Вас это привычное зрелище, — заметил он.
— Да, — снова односложно ответил я.
— Вы должны простить меня, но я счел его просто ошеломительным, увидев в первый раз, — объяснил мужчина.
— Этот город зачастую производит такое впечатление на тех, кто его видит в первый раз, — согласился я.
— Не могу с этим не согласиться, — улыбнулся он.
Наш экипаж ходко катился вниз по склону. Окованные металлом узкие колёса скрежетали по дорожному покрытию. Я смотрел на постепенно вырастающие стены Ара.
21. В пределах стен Ара
— Вы прибыли из Торкадино? — поинтересовался мужчина.
— Да, — ответил я.
— Сейчас в городе находятся тысячи Ваших земляков, — сообщил он, — из Торкадино и из других мест.
Я понимающе кивнул. Никогда прежде я видел такого столпотворения на улицах Ара.
— Мы здесь не нуждаемся в таком количестве беженцев, — недовольно бросила торговка сулами на Рынке Тэйбан.
— Мы ищем жильё в городе, — пояснил я мужчине.
— Жилье сейчас дорого, — предупредил он. — Честно говоря, мне даже трудно Вам что-то посоветовать.
Он бросил взгляд на Фэйку, с поникшей головой, стоявшую на коленях позади и слева от меня. Мой дорожный мешок всё ещё был на её спине. Женщина опустилась на колени, едва мы остановились и заговорили со свободным человеком. Именно так ей, как рабыне и надлежало поступать. Причём на колени она встала приблизительно в том же месте и на том же расстоянии, как это требовалось от неё при следовании за господином.
— С ней проще, — сказал он. — Вы можете просто оставить её спать на улице, приковав цепью к одному из рабских колец в изобилие имеющихся не стенах домов, возможно надев на неё железный пояс. Но, боюсь, это не подойдёт для свободных людей.
— Нет, конечно, —
— Можете попробовать южные инсулы, — предложил наш собеседник, — те что находятся на юг от Площади Тарнов.
— Это в районе Анбар? — скептически уточнил я.
— Или таковые в Четверти Метеллана, — пожал он плечами.
— А что относительно на восток от Проспекта Центральной Башни? — спросил я.
— Там Район Тревельян, — пояснил он.
— Это звучит заманчиво, — заметила Боадиссия.
— Нам бы только эту ночь пережить, — признался я.
— Вы знаете город? — осведомился горожанин.
— Я бывал здесь прежде, — кивнул я.
— Вы — двое крупных мужчин, — усмехнулся он. — Я сомневаюсь, что кто-либо решился бы побеспокоить Вас.
— Если они действительно побеспокоят нас, — проворчал Хурта, — то я надеюсь, что у них будут при себе монеты.
— У нас не так много чего можно украсть, — сообщил я мужчине.
— У Вас есть свободная женщина, — напомнил он. — А такой товар может принести хорошую цену в определенных местах.
— Я не боюсь, — заявила Боадиссия.
— О, храбрая и благородная девушка, — улыбнулся мужчина.
— Я могу сама о себе позаботиться, — сказала девушка.
— Безусловно, — заверил её горожанин, но повернувшись к нам, предупредил: — Её цена может снизиться из-за её глупости.
— Я вовсе не глупая, — возмутилась Боадиссия.
— Простите меня, — сказал он. — Просто, из-за Вашего замечания я решил, что, возможно, Вы не очень умны.
Взбешённая Боадиссия попыталась прожечь в нём дырку своим яростным взглядом. Мужчина же принялся спокойно рассматривать её. У него был один из тех взглядов, которые, как будто раздевают женщину, выставляя всё её черты и легкомысленные желания его взгляду.
— И не смотрите на меня так, — сказала она. — Я свободная женщина.
Не обращая никакого внимания на её слова и возмущение, он продолжал рассматривать девушку, как если бы она уже была в его цепях и, дрожа у его ног, умоляла о его прикосновении.
— На вас нет вуали, — наконец сказал он девушке.
— Женщина аларов не носят вуали, — гордо заявила она.
— Она не аларка, — привычно поправил её Хурта.
— Я выросла среди фургонов, — напомнила Боадиссия.
— Это верно, — признал Хурта.
Боадиссия, как я уже упоминал, не очень напоминала типичную женщину аларов. Она больше напоминала восхитительную, мягкую женщину городов, того вида, что часто оказывается на рабских прилавках. На самом деле, я подозревал, что она происходила из какого-либо города.
— Как Вы полагаете, какой район нам стоило бы попробовать? — спросил я у нашего собеседника.
— Даже не учитывая эту свободную женщину, — не обратил он внимания на мой вопрос, — у Вас есть кое-что имеющее ценность, — указал он на Фэйку, ещё ниже склонившую голову под его оценивающим взглядом.