Награда ярла Бьорка
Шрифт:
Не успел Хотборк подняться по лестнице, как замер посередине, услышав чей-то жаркий шепот наверху. Инстинктивно задержал дыхание, вслушиваясь и стараясь ничем не выдать себя. Ноги будто вросли в деревянные ступеньки из опаски лишний раз шевельнуться и скрипнуть доской.
– Пусти, Кир, - мужской голос, говоривший жарким шепотом, звучал до боли знакомо, - Пусти, пока не идет никто...
– Уходи, Альв, видеть тебя не хочу...- зашипела девушка зло в ответ дрожащим от эмоций голосом. Послышался глухой толчок- пихнула его в грудь, наверно. Но ни скрипа двери, ни хлопка после не было, а значит так и стояли на пороге.
Бьорк сощурился, раздумывая, стоит ли рисковать и шагнуть на ступеньку выше, чтобы попытаться их увидеть. Нет, спугнет. Продолжил стоять, не шевелясь и до звона напрягая слух.
– Что ж так?
– голос друга зазвенел раздражением, - Разве я тебя чем обидел?
– Ты меня Хотборку сдал!
– почти взвизгнула Кира свистящим шепотом, - Вы специально всё это придумали. Вместе! Уходи теперь, сделал уже дело. Что ошиваешься?
– Люба ты мне, дуреха, не пойду я никуда! Удумала тоже...Не сдавал я!
– рыкнул Альв, явно теряя терпение и, судя по глухим звукам возни, тесня Киру в комнату.
– А раз не сдавал, то при всех тогда скажи, что не было ничего, когда надобно будет!
– не сдавалась Кира, даже ногой топнула. Хотя, похоже, затолкали ее уже в комнату, и со скрипом закрывали за ними дверь.
Бьорк на мгновение похолодел. Аж до костей пробрало, и испариной спину покрыло. Альву он верил, но любовь...Она такая... Хоть самого Ордина забудешь, лишь бы ластились к тебе. Особенно, если ждал долго и уж и забыл надеяться. Да и дверь сейчас на засов запрут, и не услышит он...
Но Альв лишь довольно рассмеялся в ответ на просьбу Киры, нагло отвечая:
– Нет уж, люба моя! Я не то что на тинге всем скажу, я и на площади орать об этом буду, если начнешь упираться и развод не давать. Я ж не враг сам себе. Ты мне свободная нужна...
Кира что-то возмущенно зашептала в ответ, но дверь захлопнулась с глухим стуком, и больше уж ничего было толком не разобрать.
Правда Бьорку и того было достаточно. Он выдохнул с облегчением и взлетел по лестнице вверх, довольный. Быстро миновал спальню Киры, свою, прошел в самый конец по темной и узкой проходной комнате, свернул вправо и толкнул, не стуча, заветную дверь.
В спальне Хель царил густой полумрак, рассеянный лишь слабо затопленной печью в дальнем углу. Девушка резко села на шкурах, стоило Бьорку скрипнуть прикрываемой за собой дверью. Потерла спросонья глаза и явно расслабилась, когда признала ночного гостя. Зевнула, потянувшись, как кошка, прикрыла ладошкой рот, скрывая улыбку, которую Бьорк все-таки успел заметить.
– Пустишь, Сиэль?
– тихо поинтересовался Хотборк, пересекая комнату и подходя к ней, - Не утерпеть мне...
Вместо ответа ведьма, лукаво смотря из-под ресниц, протянула к нему обнаженные руки, приглашая в свои такие желанные объятия.
На следующий день их ждал тинг.
Глава 14.
Кархет, как и ожидалось, прибыл на следующий день с рассветом. Теперь все представители семи островов были в сборе и можно было наконец начинать тинг. Тянуть не стали - собрались в обед в трапезной, выгнав оттуда весь лишний, уже трое суток как не просыхающий народ.
За длинным центральным столом, расположенном на постаменте в конце залы, уселись друг против друга самые знатные варравы и их приближенные: ярл Кархет со своим племянником Ригом, старшим сыном Коулом, ярл Болто из Колхейма, выступивший на стороне убитого конунга, и сейчас тяжело, с опаской взирающий на присутствующих из- под кустистых бровей, ярл Маккин и его старший сын Беар, красавец с удивительными серебристыми волосами, которым бы и любая девица позавидовала, их ведун Рохланд, ярл Хотборк со своей женой Кирой, урожденной Хольм, отвечающей за волю острова Хельмут, и его правая рука Альв Рыжий по прозвищу Коса. С острова Крейт, тоже воевавшего за конунга, не было никого, так как самого ярла убили в Унсгарде, а младший брат погибшего побоялся показываться, отделавшись вороном и заверением в своей верности любому, кого изберут.
Последний и главный из островов - Ансборд- по понятным причинам представлять также было некому. И массивное резное кресло конунга во главе стола пустовало, будоража своим видом и невольно приковывая взгляды всех присутствующих.
Они не выйдут отсюда, пока кто-то из них его не займёт...
Я сидела в свите Кархета как его Вейла, что, учитывая все обстоятельства, заставляло меня испытывать зубодробительную неловкость. Ведь ещё только ранним утром, когда драккар Кархета причаливал к берегу, совсем другой ярл жарко шептал мне на ухо, что уже этим вечером мы уплывем в Унсгард и там сразу поженимся. И я больше не спрашивала, как Бьорк собирается этого добиться, не отпускала ехидные шуточки, не выгибала в сомнении бровь. Мне просто безумно, до одури хотелось верить ему.
А сейчас эти два мужчины сидят напротив, сверля друг друга холодными тяжелыми взглядами, и выглядят почти врагами. Ведь для всех очевидно, что главные претенденты на кресло конунга именно они. А я...
Я рядом с Кархетом и ощущаю себя вдвойне предательницей, потому что тайно мечтаю покинуть его и оказаться по другую сторону стола, подле Бьорка. Мой взгляд мазнул по горделивой Кире и замер на стене за её головой. Да, именно на её месте.
Первым встал ведун Маккина и зычно, нараспев стал зачитывать длинную молитву Ордину на древнем наречии. Все присутствующие прикрыли глаза и зашевелили губами, повторяя. Тихий ропот завибрировал в зале, зашуршал по углам, отражаясь от бревенчатых стен и только увеличивая моё внутреннее напряжение. Под конец молитвы в ушах у меня шумело, а кончики пальцев подрагивали, не в силах скрыть нарастающую внутреннюю дрожь.
Ведун замолк и сел на свое место. Стул под ним жалобно скрипнул в образовавшейся тишине. Ярлы вперили друг в друга тяжелые взгляды, открыв глаза. Несколько бесконечных секунд все молчали, словно оценивая противников и прикидывая шансы.
Наконец первым заговорил Кархет, нарочито небрежно откидываясь на высокую спинку стула и откашливаясь в кулак. Лениво тянул слова, будто ему и дела нет до кресла конунга и дружелюбно улыбался Бьорку, сидящему прямо напротив. Улыбался и одновременно буквально резал по частям ледяным настороженным взглядом.
Начал Кархет издалека. С того, что осиротел Ансборд, не осталось мужчин в роду почившего конунга, а женщины либо слабы, либо малы ещё, чтобы править. Что кресло, к великому сожалению, придется занять кому-то из другого рода...Потом плавно перешел на то, что в конфликте победила их сторона, а значит Болто из Колхейма, бывший за конунга, и ныне сидящий здесь право на кресло вождя не имеет, но его мнение, так и быть, учтут.
Остаётся Хотборк, Маккин и (тут Кархет якобы смущенно закашлялся, хотя готова поклясться, что он просто попытался спрятать нервную улыбку и жадный блеск, мелькнувший в глазах) он сам, их покорный слуга.