Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917)
Шрифт:
Вслед за С. Н. Глинкой одними из первых в народное ополчение вступили, бывшие в ту пору студентами Московского университета, П. А. Вяземский, А. С. Грибоедов, В. А. Жуковский. [581]
И дальше Сергей Глинка пишет о том, как Москва встретила страшную весть о войне: «…Вскоре улицы закипели жизнью и движением. Страх и боязнь не витали по стогнам градским… Тут не проявлялись никакие хвастливые выходки. Не слышно было удалых поговорок: „Мы закидаем шапками! Мы постоим за себя!“… Эта замечательная выдержка народа, свидетельствовавшая о мощи его духа, особенно поражала…
581
Жилин П.А. Фельдмаршал Кутузов. М., 1988, с. 149.
В комитете пожертвований, куда стекались народные жертвы на войну, два главных чиновника, принимавших пожертвования, по неугомонной привычке разговаривали по-французски. Добрые граждане, поспешавшие возлагать на
582
Дурылин С.Н. Русские писатели в Отечественной войне 1812 года. М., 1943, с. 16.
И продолжает далее: «…В сёлах и деревнях отцы, матери и жёны благословляли сынов и мужей своих на оборону земли Русской. Поступивших в ополчение называли жертвенниками, то есть ратниками, пожертвованными Отечеству не обыкновенным набором, но влечением душевным.
Жертвенники, или ратники, в смурых полукафтаньях, с блестящим крестом на шапке, с ружьями и палками, мелькали по всем улицам и площадям с мыслью о родине». [583]
В ополчение люди приходили из самых разных сословий: студенты, передовая дворянская молодёжь и интеллигенция, ремесленники и отставные офицеры старших возрастов, жители примыкавших к Москве районов, крестьяне из окрестных сёл, а также население, пришедшее из районов, охваченных войной. Основной контингент ополчения составляли крестьяне, которые приходили не только из соседних районов, но и из Костромы, Нижнего Новгорода и даже из Вятки, Пензы и других дальних губерний.
583
Глинка С.Н. Записки о 1812 годе первого ратника Московского ополчения. СПб., 1836, с. 3–7, 30, 31, 44.
Сергей Глинка, являясь ополченцем номер один, сразу же включился в работу в качестве «народного трибуна». Для этого он использовал журнал «Русский вестник», через который призывал всех вступать в народное ополчение для защиты своего родного Отечества. [584]
Указом от 31 июля 1812 года был создан Особый комитет, который разработал положение о Московском ополчении, получившее название «Состав военной Московской силы». Этим комитетом был определён порядок зачисления в ополчение, его финансирование, обеспечение продовольствием и снаряжением. Сенат выдал дворянству секретную инструкцию о том, чтобы помещики отпускали своих крестьян в ополчение и не тормозили его формирование. [585]
584
Дурылин С.Н. Русские писатели в Отечественной войне 1812 года. М., 1943, с. 17.
585
Вопросы истории, 1979, № 3, с. 207–209.
Ополченцы обмундировывались в крестьянскую одежду, которая выдавалась ратникам по положению Особого комитета. Она состояла из шаровар простого сукна, рубахи с косым воротом, серого длинного кафтана, сапог и шапки со сверкающим латунью ополченским знаком. [586] Эти блестящие кресты на шапках ратников, о которых упоминал и Сергей Глинка, назывались «Ополченскими, или милиционными знаками». На них был начертан девиз: «ЗА — ВЕРУ — И — ЦАРЯ»; в розетке креста выбит вензель Александра I — «А-I», а на оборотной стороне знака, на его концах, напаяны проволочные петельки для нашивки его на головной убор. И хотя этот знак не наградная медаль, о нём следует упомянуть в книге, ибо этот первый ополченский знак сохранил свою форму до конца монархии; менялся только размер его и вензеля императоров. В период царствования Александра II к девизу «За веру и царя» было добавлено слово «Отечество» и выброшена буква «и» — «За веру царя Отечество». Впоследствии, при Николае II, 26 сентября 1906 года, был установлен ещё один знак для морского ополчения и назывался он «Ополченский знак в память службы во время русско-японской войны». Изготовлялся он размером 45x45 мм и предназначался для ношения на груди. Он отличался от креста для сухопутных ополченцев только оксидированными якорями, вставленными в промежутки между его концами. [587]
586
Жилин П.А. Фельдмаршал Кутузов. М., 1988, с. 148–149.
587
Андоленко С. Нагрудные знаки русской армии. Париж, 1966, с. 64, 234.
В начале войны 1812 года народное ополчение не могло сразу развернуть свои боевые силы в достаточной мере. В связи с поспешностью формирования оно не имело достаточной военной подготовки и надлежащего оружия. Поэтому использовалось в основном в охране и прикрытии различных объектов, в партизанском движении, в помощь действующей армии при её боевых операциях. Так, например, в Бородинском сражении ополченцы вытаскивали из пекла боя раненых, переносили их в полевые лазареты, перевязывали и отвозили на подводах в Москву. [588] Кроме того, целые подразделения ополченцев использовались во фланговых засадах при боевых операциях для перекрытия обходных путей наполеоновским войскам. [589]
588
Бородино. 1812–1962. Документы, письма, воспоминания. М., 1962, с. 397.
589
Там же, с. 395.
Вот как описывает первоначальное состояние ополченцев в своих записках артиллерист И. Т. Рожицкий: «…22 августа, через сел(о) Бородино, войски вошли в избранную новым полководцем (Кутузовым) позицию, не доходя 8-ми вёрст до Можайска. Тут в первый раз мы увидели народное ополчение: русских мужиков с пиками и ружьями, которых они ещё не умели держать…» [590]
Но несколько позже народное ополчение сыграло свою главную роль. 147 тысяч ратников, как их называли москвичи, принимали непосредственное участие в боях с французами во время их пребывания в сожжённой Москве. И только 46 тысяч придерживалось в резерве. Занятая французами Москва блокировалась целиком силами народного ополчения, что дало возможность армии укрепиться после Бородинского сражения, сосредоточиться и, не распыляясь, готовиться к контрнаступлению. [591]
590
Походные записки артиллериста с 1812 по 1816 год. Артиллерия подполковника И.Р. Ч. 1. М., 1835, с. 135.
591
Жилин П.А. Фельдмаршал Кутузов. М., 1988, с. 202, 203.
Геройски проявило себя народное ополчение и позже — при отступлении наполеоновской армии. Ратники били французов, не уступая кадровым армейцам. Об этом писалось немало в нашей литературе. Но куда интереснее узнать подобное из мемуаров самих французских генералов, в которых сказано, что «…под Малоярославцем маршал Бессъер, предлагая начать отступление, говорил о неистовстве, с которым русские ополченцы, едва вооружённые и обмундированные, шли на верную смерть». [592]
592
Там же, с. 227.
Народное ополчение формировалось не только в Москве. Ещё в самом начале войны М. И. Кутузов — будущий главный герой 1812 года, возвратившись в Петербург из своего имения Горошки на Волыни, был избран начальником Петербургского ополчения и с большим успехом начал его формирование. Он сразу же создал два комитета — Устроительный и Экономический. Первый занимался приёмом, организацией и обучением, а другой — приобретением оружия, сбором пожертвований, обмундированием, транспортом и прочими вопросами снабжения. [593]
593
Там же, с. 148.
Ополчение создавалось и в других губерниях. Вот как рассказывает в своих «Письмах русского офицера» Фёдор Николаевич Глинка — брат того самого первого ратника Сергея Николаевича — о подобном формировании ополчения в городе Смоленске: «…Друг мой! наступают времена Минина и Пожарского! Везде гремит оружие, везде движутся люди! Дух народный, после двухсотлетнего сна, пробуждается, чуя угрозу военную. Губернский предводитель наш, майор Лесли, от лица всего дворянства, испрашивал у государя позволения вооружить 20.000 ратников на собственный кошт владельцев. Государь с признательностью принял важную жертву сию. Находящиеся здесь войска и многочисленная артиллерия были обозреваемы самим государем…» И дальше продолжает: «…Старый генерал Лесли, поспешно вооружив четырёх сынов своих и несколько десятков ратников, послал их присоединиться к тому же отряду, чтоб быть впереди. Вчера принят Е.И.В. (Его Императорским Величеством — Александром I) из отставки в службу Г.-М. (Генерал-майор) Пассек и получил начальство над частью здешних войск. Земское ополчение усердием дворян и содействием здешнего гражданского губернатора барона Аша со всевозможной скоростью образуется. Смоленск принимает вид военного города…». [594]
594
Глинка Ф.Н. Письма русского офицера. М., 1985, с. 146.