Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917)
Шрифт:
Нахимов, в то время лейтенант, командовавший батареей носовых орудий, писал своему другу об этом сражении: «…Казалось, весь ад развергнулся перед нами. Не было места, куда бы не сыпались книппели (специальные снаряды), ядра и картечь… Надо было драться именно с особым мужеством, чтобы выдержать весь этот огонь и разбить противников…». [722] А Лазаревым он просто восхищался: «…Я до сих пор не знал цены нашему капитану. Надобно было на него смотреть, с каким благоразумием, с каким хладнокровием он везде распоряжался… и я смело уверен, что русский флот не имел подобного капитана». [723]
722
ЦГАДА. Рукописное собрание библиотеки Зимнего дворца, № 1481а, письмо Нахимова — Рейнеке.
723
Белкин С.И. Рассказы о знаменитых кораблях. Л., 1979, с. 65.
В Наваринском сражении в течение четырёх часов
724
Там же.
725
Там же, с. 68.
Корабль «Азов» закончил свою жизнь в 1831 году. После его списания Георгиевский флаг по традиции передавался с корабля на корабль с именами «Азов» или «Память Азова» вплоть до 1917 года. Теперь он хранится в Государственном Эрмитаже.
Гнев турецкого султана Махмуда II за Наваринское сражение обрушился на Россию как извечного его врага. Он говорил, что «…русские в течение 60 лет пользовались всяким удобным случаем, чтобы нападать на Турцию, а теперь составили заговор с греками и вооружили других европейцев, чтобы стереть имя мусульманское с лица земли…». [726] Он порвал соглашение по Аккерманской конвенции от 1826 года и стал призывать своих подданных к «священной войне». [727] На такие действия султана русский император ответил манифестом от 14 апреля 1828 года, на основании которого была составлена особая декларация для европейских государств. В ней Николай I извещал о том, что, «…прибегая с прискорбием» к войне, как «к последнему средству удовлетворения», Россия «не умышляет разрушения Турецкой империи», а только хочет добиться от неё «…соблюдения прежних договоров относительно внутренней самостоятельности Сербии, Молдавии, Валахии и дарования независимости Греции». [728] Но султан, не дав ответа, перекрыл черноморские проливы русским судам, и 14 апреля 1828 года началась очередная русско-турецкая война.
726
Елпатьевский К. Учебник русской истории, изд. 10-е. СПб., 1906, с. 428.
727
БСЭ. М., 1975.Т. 22, с. 421 (1250).
728
История СССР с древнейших времён до наших дней: в 12 т. М., 1967, т. IV, с. 490.
Она развернулась по обеим сторонам Чёрного моря — на Придунайском театре и на Кавказе. Огромная русская армия под командованием престарелого фельдмаршала П. X. Витгенштейна численностью 95 тысяч двигалась в направлении Балкан. 26 апреля она перешла в трёх местах реку Прут и, захватив Молдавию и Валахию, обложила крепость Браилов на левом берегу Дуная. Её осада потребовала много сил. Третью часть армии пришлось оставить возле неё. 27 мая главные силы были переправлены через Дунай и начали действовать в районе Добруджи. Здесь русская армия захватила ряд мелких крепостей, среди которых особо значительной была Кюстенджа. Она находилась на берегу моря и обеспечивала хорошую связь с Россией. 7 июня капитулировала оставленная в тылу крепость Браилов. Но за это время турки сильно укрепили Варну и Шумлу, которые находились на пути продвижения русских войск к Бургасу, по дороге на Адрианополь. Силистрия тоже не могла оставаться в тылу. В итоге вся армия Витгенштейна была рассредоточена вокруг этих трёх крепостей, гарнизоны которых даже превышали численность русских войск. Осадные орудия находились ещё на левом берегу Дуная у Браилова. Доставка их по никудышным дорогам болотистой местности требовала много времени, и турки, зная это, спокойно отсиживались в своих крепостях. Несмотря на бездействие, русская армия несла большие потери. Страшная жара, доходившая до 45 градусов, недостаток воды и к тому же ещё занесённая чума косили людей. Нужно было предпринимать какие-то меры. Сосредоточив основные силы под Варной, Витгенштейн сумел взять её только 29 сентября с большим трудом и жертвами. Но зато на зимние квартиры войска возвращались морем, оставляя в Валахии и Добрудже небольшие армейские гарнизоны. Так, не имея особых успехов, закончилась летняя кампания 1828 года в районе Дуная.
На Кавказе в это время действовал особый корпус, которым командовал генерал И. Ф. Паскевич. Численность его была значительно меньше придунайской армии, но действовал он с гораздо большим успехом. Это объяснялось не столько одарённостью командующего, сколько наличием в кавказской армии передовых русских офицеров, многие из которых служили разжалованными солдатами за декабрьские выступления 1825 года. К 1827 году в кавказскую действующую армию было сослано 2800 солдат-декабристов. Среди них были такие известные люди, как бывший генерал-майор Н. Н. Раевский — сын знаменитого героя 1812 года, гвардии капитан М. И. Пущин, В. Д. Волховский, А. А. Бестужев-Марлинский, брат поэта А. С. Пушкина — Лев Сергеевич. [729] Благодаря им быстро налаживались тесные, дружественные связи с местным населением, в полках существовала крепкая спаянность, а в сражениях проявлялась большая инициатива. Горцы с удовольствием шли на службу в ополчения, поскольку и сам И. Ф. Паскевич «…поощрял командующих отрядами конных ополчений, щедро вознаграждая их подарками, деньгами, чинами, боевыми орденами и медалями». [730] И как писал потом Н. Н. Муравьёв, они «…служили хорошо и были грозою для турок, совершая победы… с удивительной быстротой и неотступностью». [731]
729
ЦГИА Груз. ССР, ф. 548, оп. 1, д. 77, л. 488–489.
730
Ибрагимбейли Х.М. Россия и Азербайджан в первой трети XIX века. М., 1969, с. 226.
731
Русский архив, 1894, кн. 3, с. 380.
Военные действия на Кавказе развернулись только два месяца спустя после объявления войны, но велись очень активно. 17 июня 1828 года армия Паскевича подошла к неприступной, первоклассной турецкой крепости Карс, сооружённой английскими инженерами, и уже через пять дней взяла её. Штурм был трудным. Недаром иностранцы сравнивали эту крепость с Гибралтаром. «Трофеями победы были 151 орудие, 700 пудов пороха, множество снарядов и других запасов». [732] Во взятии Карса участвовало 2700 конно-пеших ополченцев — азербайджанцев, более тысячи армян, множество грузин и других добровольцев из числа кавказского населения. Они внесли вместе с русскими солдатами большой вклад в эту знаменитую победу.
732
ЦГИА Груз. ССР, ф. 1438, оп. 1, д. 238, л. 2.
При дальнейшем продвижении армии были взяты укрепления Тепрак-кола, Диадин, а 27 августа после упорного боя с татарской конницей подразделением генерала А. Г. Чавчавадзе был занят Зангезур. Конечным этапом летней кампании 1828 года на Кавказе был штурм сильно укреплённой крепости Баязит.
Во время зимнего отдыха войск Англия на Востоке начала сколачивать антирусский блок, в который намеревалась вовлечь и Персию, чтобы склонить её к новой войне с Россией. Русский посол в Тегеране А. С. Грибоедов пытался урезонить английских резидентов, убеждая Фет-Али-шаха оставить помыслы о новой войне и не поддаваться провокационным влияниям Запада. Он, как уполномоченный, говорил шаху: «…Уважение к России и её требованиям, вот мне что нужно». [733] Под влиянием английских тёмных сил, которым неугодна была такая пропаганда, зять шаха Аллаяр-хан и глава иранского духовенства Муджетехид Мирза-Масих сумели спровоцировать нападение фанатичной мусульманской толпы на здание русского посольства в Тегеране. Русская дипломатическая миссия была разгромлена, все члены её и сам Грибоедов были зверски убиты.
733
БСЭ. М., 1972, т. 7, с. 321, 951.
Летняя кампания 1829 года на Дунае началась активнее предыдущей. Устаревший и нерешительный Витгенштейн был отстранён ещё в феврале месяце. Командующим армией стал И. И. Дибич, который заранее разработал план новой кампании с переходом через Балканские горы к Константинополю.
Военные действия начались в апреле с осады Силистрии. Но турецкие войска во главе с Рашид-Мехмедом-пашой выступили из Шумлы навстречу русской армии. Дибич был вынужден оставить осаду крепости и принять сражение, которое после жестокой схватки у селения Кулевичи завершилось полным разгромом турок. Теперь нужно было брать Шумлу, но нельзя было оставлять в тылу Силистрию. Пришлось бросить все силы к этой крепости. 18 июня Силистрия сдалась без боя, так как исход её был предрешён — башни и стены во многих местах были разрушены бомбардировкой осадной артиллерии.
Чтобы ускорить ход событий и осуществить задуманный план завершения кампании, Дибич разделил войска на две части, одну из которых оставил у Шумлы для осады, а с другой направился через Балканы. Переход был сложным и требовал большого напряжения. Продвижение войск велось вдоль береговой полосы, чтобы иметь возможность получения продовольствия морем. Но как бы ни был труден горный переход, 10 июля передовые отряды армии вышли в долину Бургасского залива, где их уже дожидались русские корабли. Турция в это время чувствовала себя спокойно за могучим горным хребтом. Неожиданное появление русских парализовало местные гарнизоны вокруг залива. За два дня все укрепления этого района были заняты, 13 июля с ходу была взята крепость Айдос, а утром 8 августа Дибичу были вручены ключи от Адрианополя. До столицы Турецкой империи Константинополя было уже рукой подать.
На Кавказском театре военных действий летняя кампания 1829 года началась 1 мая кровопролитным сражением под Ахалцыхом, при укреплении Цурцкай. [734] Русским войском командовал Бурцов. Он разбил 5-тысячный отряд турок, «…которые смешались, рассеялись и побежали. В преследовании их по горам на пять вёрст отличились наиболее мусульмане карабахские (всадники)… Один из них убил байрактара (знаменосца) и привёз знамя в Карс к главнокомандующему, который наградил его знаком «Военного ордена» и десятью червонцами». [735]
734
ЦГИА Груз. ССР, ф. 11, д. 13, л. 3–3 об.
735
Северная пчела, 1829, 30 июля. Письмо из Карса 5 июня 1829 г.