Нахид
Шрифт:
Пожилого мужчину, сидящего впереди рядом со сладкоречивой женщиной, начинает рвать. Он явно потерял самоконтроль. Распространяется запах. Через его плечо я кидаю ему в руки санитарный пакет. Его соседка зажимает нос и ворчит, потом, не выдержав, встаёт. Движением глаз и бровей даёт понять, как ей плохо, – а мой сосед накрыл лицо платком. «Вот так нам всегда везёт!» – говорит женщина и идёт в хвост самолёта. От нашего места до туалетов в конце салона – всего несколько рядов кресел.
Билет
Полная женщина возвращается. Я открываю рот, увидев её расчёсанные волосы, накрашенные губы и большие тени вокруг глаз. Она опирается на спинку собственного кресла и заявляет: «Я чуть не задохнулась».
У ее черной сорочки в сеточку черные рукава выше локтя, а на левой руке я вижу семь или восемь браслетов. Негромко замечаю:
– Очень хорошо выглядишь.
– Правда? Спасибо на добром слове.
Загорается зелёный свет, и бортпроводницы приходят в движение. Женщина не собирается садиться. Она поджимается, чтобы дать дорогу тележке стюардессы. Я беру апельсиновый сок из белой веснушчатой руки бортпроводницы и замечаю, что она моего возраста, хотя ростом немного повыше. Полная женщина залпом выпивает свой апельсиновый сок и замечает:
– Этой девушке с работой не повезло.
– Работа есть работа, – отвечаю я.
Женщина стучит себя по груди толстым вытянутым пальцем и заявляет:
– Голову надо иметь на плечах. Мои телесные данные-явно неплохи, и семья достойная, а что за судьба? Вышла замуж за жирафа…
Мой сосед откашливается и говорит:
– Да не сочтут меня невежливым, но покорный слуга согласен с логикой уважаемой дамы. У мужчин аналогично. Допустим, всё имеет, всего достиг, а женат на ком? Обезьяна, и только.
Что ж, это естественно, что мой попутчик, как многие мужчины, вмешивается в женскую беседу-дабы защитить представителей своего пола. Но уж этот слишком быстро стал запанибрата. Кажется, что он с пассажирами рейса знаком много лет.
– Беседуя до Тегерана, неудобно не представиться, – говорю я. – Меня зовут Нахид Рузэ.
– Я Шахла; Шахла-ханум.
– Пэжман, – представляется мой сосед. – Доктор Али Пэжман. Я, поверьте, в восторге от моих прекрасных попутчиц.
Шахла приподнимает свои сросшиеся брови и подмигивает мне. Я украдкой наблюдаю за Пэжманом, а он не сводит глаз с голой коленки Шахлы.
– Господин доктор, – спрашивает она, – вы всех больных излечиваете?
Пэжман ёрзает:
– Не будет сочтено за дерзость то, что я сижу, а вы стоите?
– Успокойтесь, – отвечает Шахла.
– Я доктор, но, к сожалению, не медик. Кандидат исторических наук, специализируюсь на истории философии.
Я в растерянности: не предполагала такого.
– А молодая девушка, – спрашивает Пэжман, – чем занимается? Вы, вероятно, студентка?
– Я студентка магистратуры по специальности «Сохранение и реставрация исторических памятников». Специализация: расшифровка древних надписей.
– Браво-браво! – восклицает Пэжман. – Очень интересно. Признаюсь: мне даже завидно.
Шахла обиженно кривит губы:
– Но к чему всё идёт? Говорят, дни режима сочтены. Иранские студенты вспыхнули буквально как порох.
Шахла даже не догадывается, что своей фразой она раздула и мой внутренний огонь. Я ненадолго забыла, куда и зачем лечу. А ведь я приближаюсь к Тегерану, но у меня нет ни плана, ни кончика нити. Если бы можно было рассчитывать на помощь Асгара!
В эти дни политика – предмет разговоров всех слоёв общества, и всё заканчивается одинаково.
– Госпожа молодой специалист, – говорит Пэжман, – никакого, наверное, отношения не имеет к этим студентам-бунтарям.
– Да, мне хватает учёбы и моей работы.
– Разве не так же всё начиналось у хиппи и у панков 70-х? – продолжает Пэжман. – А к чему они пришли? К жизни нормальных людей. И эти студенты разве не тем же закончат?
– Дай-то Бог, – говорит Шахла.
Пэжман достаёт лист бумаги и дощечку и спрашивает:
– Покамы ведём беседу, я, пожалуй, немного побалуюсь карандашом – дамы не против?
Я смотрю на его руки, похожие на руки ребёнка.
– Вы ещё и художник?
– Не надо преувеличивать, – улыбается он. – Так, для души.
Стюардесса в форме лилового цвета приближается к нам от хвоста самолёта. В её руках блокнот и ручка, и она собирает заказы на ужин. Я заказываю суп с овощами, и Шахла изумляется: