Находка для шпиона
Шрифт:
Меж тем я начала украдкой поглядывать на часы. У близнецов заканчивалось время тренировки. А когда оно закончится совсем нам точно лучше быть дома. Лису видимо тоже беспокоили эти соображения. Ловко повернув разговор в нужном направлении, она попросила:
– Клавдия Степановна! Может, вы про нас… доложите?
Но домработница отчаянно замахала руками:
– Ой, нет, миленькая, и не проси! И так мне от неё нагорело! Хозяйка всегда то… – она, видно, хотела сказать «стерва», но передумала. – Не дай бог, не там ступишь, – ругается! Охрану теперь и ту, чуть что разгоняет!
Лиса давить не стала. Покладисто кивнув, развела руками:
– Ну ладно! В следующий раз!
Клавдия Степановна обрадовалась и, попрощавшись, направилась восвояси. Проводив её взглядом, Находка подождала, пока та скроется за углом и хмыкнула:
– Ладно, шиш с ней, обойдёмся без церемоний! – И, вернувшись к калитке вдовы, прогнусавила: – Пудинг – это Алиса! Алиса! Это пудинг!
***
Массивные ворота с размашистыми коваными вензелями «САБ» смотрелись вызывающе роскошно. Рядом была калитка, уже без вензелей, со смотровой щелью и блестящей чёрной кнопочкой звонка.
– Что вам нужно? – услышали мы через пару минут после того, как Алиска поусердствовала с электрикой.
Женский голос, раздавшийся из невидимого динамика, звучал раздраженно, и даже самый большой оптимист едва ли назвал бы его приветливым.
– Эмма Леонидовна, это Алиса Находка… Я писала портрет вашего мужа. Я хотела бы с вами поговорить!
Невидимая нашему глазу Эмма Леонидовна молчала довольно долго. Мы с Алиской переглядывались, стараясь угадать, чем так озадачили новоиспеченную вдову.
– Может ещё раз звякнуть? – тихо спросила подружка, но в тот же самый миг динамик снова ожил:
– Проходите…
В калитке что-то щёлкнуло. Мы зашли во двор, пересекли ухоженную зеленую лужайку с фонтанчиком и поднялись на крыльцо белого трехэтажного дома с огромной открытой верандой. Впрочем, слово «крыльцо» к мраморным ступеням и колоннам не очень подходило.
Дверь открылась. Я ожидала увидеть тощую блондинистую грымзу, однако в дверном проёме показалась невысокая темная шатенка в сером шёлковом платье. Она была весьма недурно сложена, и небольшая, может быть, чуть излишняя полнота ей очень шла. Словом, Эмма мне понравилась, однако, стоило лишь увидеть выражение её темно-зеленых, чуть раскосых глаз, как мнение моё изменилось.
Ткнув коротким жестом на стоящие в холле кресла, хозяйка прошла к расположенному в углу огромному камину чёрного камня. Развернулась и, сцепив под грудью руки, склонила набок голову.
– Зачем вы пришли? – Эмма прошила нас взглядом, как рентгеновским лучом. Я забеспокоилась, что она разглядит мой завтрак. – Что вам ещё нужно?
Вот это «ещё» мне и не понравилось. Ещё – это уже после чего-то. Я было подумала, что вдова бизнесмена не слишком удачно выражает свои мысли, но Эмма быстро расставила все точки над «i».
– Приношу вам свои соболезнования… – не слишком уверенно начала явно смешавшаяся Лиса. – Аркадий Борисович… заказывал мне ваши портреты… Если помните, я была здесь у вас… Так вот… После всего этого…
Громко хмыкнув, вдова вдруг резко дёрнула плечами и развела руки в стороны. Алиска хапнула ртом и, заморгав, умолкла.
– Помню ли я! – шагнув, воскликнула Самарина. В голосе вдовы зазвучали верные признаки приближающейся истерики. – А разве я могу это забыть? Ты дала мне это забыть!? С какими глазами ты явилась в этот дом!? Ты, шлюха проклятая!?
Придав, не без усилия, глазам нормальный размер, Находка дипломатично кашлянула:
– Эмма Леонидовна! Могу я просить вас изъясняться более внятно? Я вижу вас второй раз в жизни, а подобные упреки ставят меня в тупик.
Я покосилась на подружку с уважением. Я бы в подобной ситуации таких слов ни за что не вспомнила!
– Да я бы вовсе тебя не знала и была бы рада! – Ноздри женщины воинственно дрогнули и глаза недобро сверкнули. Она сделала ещё шаг в нашу сторону, и Алиска, а за ней и я, сочли за лучшее из кресел подняться. – Погоди, это не сойдёт тебе с рук! Дрянь! Дрянь… Ты жизнь мою разрушила и, поверь, за это заплатишь!
Слова хлынули из Эммы, как бурлящая лава из кратера. Голос звенел всё громче, словно из тонких ручьёв сливалась раскаленная мутная река. Захлёбываясь, вдова потрясала кулачками и, притоптывая в такт ножками в элегантных туфельках, яростно выплевывала оскорбления. Зрелище было не для слабонервных, и если бы я не была в курсе происходящего, то наверняка бы поверила, что Лиса ей здорово досадила. Пожалуй, я не ошиблась, сочтя идею сего визита несколько легкомысленным. Самое время было подумать о его завершении.
Меж тем вдова немного выдохлась и взяла паузу. С трудом пришедшая в себя Алиска не преминула этим воспользоваться:
– Не знаю, кто сказал вам подобную глупость, но между мной и вашим мужем никогда ничего не было! Я всего лишь согласилась ему помочь! И пришла сюда именно для того, чтобы…
Заслышав голос Лисы, Эмма неожиданно успокоилась и задышала ровно. На губах заиграла странная улыбка.
– Ну, надо же, сколько благородства! – насмешливо хмыкнула она. Потом повернулась и, шагнув к каминной полке, вытащила что-то из стоявшей там костяной шкатулки. – А на это что скажешь?
И, живо процокав в нашу сторону, бросила на стоящий рядом журнальный столик снимок поляроида. Пока мы с Лисой переглядывались, вдова снова вернулась в угол и застыла, зябко переплетя руки.
Я взяла в руки снимок и… опешила. Косясь одним глазом на неприятеля, Лиса тоже взглянула. И ойкнула.
С фотографии, кокетливо улыбаясь, на нас глядела Алиска. Она оглядывалась через плечо, сидя к фотографу почти в три четверти, и видны были лишь её голова и плечи. Жемчужные зубки и шаловливый завиток за ушком… Портрет великолепный, именно это я бы и сказала, если не одно маленькое «но». Хотя, если учесть из чьих рук мы получили снимок, маленькое «но» превращалось в большое, просто огромное, размерами с небоскреб… Алиска, мягко говоря, была неодета. Даже при самом тщательном рассмотрении плечи подруги оставались голыми, как осиновая ветка на Рождество.