Наизнанку
Шрифт:
Конечно, убедить его помочь получилось не сразу, но когда все же удалось… У Бекки перехватило дыхание – ощущение от его рук, сжимающих ее талию, на какой-то момент лишило ее способности соображать. Зато она немедленно почувствовала знакомый жар между ног, почувствовала себя горячей и влажной там внутри, и снова что-то сладко заныло внизу живота. Касание длилось секунды, как и самые яркие из нахлынувших ощущений, однако когда мужчина поставил Бекку на землю, возбуждение хоть и схлынуло, но не прошло совсем. Она мысленно одернула себя и попыталась сосредоточиться на разговоре о плане побега, но игнорировать тот факт, что мужские
Теоретически, услышав его признание о готовящемся на него нападении, она должна была испытать отвращение, вспомнив, каким способом сношаются мужчины. Отвращение она и впрямь испытала, но лишь к самой идее – ее хоть и вынуждали, но не угрожали насилием, а тут… Испытать отвращение к особи мужского пола, стоящей напротив, никак не получалось, особенно после того, как, услышав голос Гретхен, Бекка инстинктивно прижалась к нему – снова секунда головокружительных ощущений и осознание чувства вины – нельзя, нельзя испытывать такое рядом с мужчиной!
Сосредотачиваться на этой мысли, к несчастью, или к счастью, времени не было – на Бекку набросили что-то черное (лишь потом до нее дошло – это чтобы белая блузка не светилась в ночи) и толкнули вниз. Как выяснилось, вовремя – сверху послышался голос Гретхен. И, хотя все время короткого диалога между Грет и своим спасителем Бекка дрожала от страха быть обнаруженной, к страху примешивалось радостное возбуждение, она снова чувствовала себя как во сне. Умом она понимала, что приходящие в ее голову мысли и желания – провести рукой по его ногам, прикоснуться к выступу в районе ширинки, почувствовать под своими руками нечто, что там прячется – мысли эти грязные, мерзкие, противоестественные. Однако чувство стыда хоть и мелькнуло, но как-то не задержалось у Бекки. Отвращения, того, что было после сна с осьминогом – отвращения от мысли про секс с неравным себе существом, не было. И это несмотря даже на то, что Бекке вспомнились фотографии из учебника общей анатомии – серый бугристый кусок плоти – то самое, что пряталось под джинсами этого мужчины, то, чего ей так хотелось коснуться. Бекка знала, что неправа, знала, но не чувствовала этого.
Чтобы хоть как-то прийти в себя она попыталась дышать глубже, но это не помогало. Что-то было в воздухе, точнее, в аромате, исходящем от наброшенного на нее пиджака, что-то, что заставляло ее все больше сходить с ума, дрожать не от страха, а от возбуждения, прижиматься теснее к своему спасителю. Вдруг пиджак был сдернут, и, как разряд электричества, Бекку встряхнул вопрос:
– Мисс Беннет, я полагаю?
***
Девушка явно была ошарашена и лишь молча открывала и закрывала рот, видимо, не зная, что сказать.
– Спокойно, мисс, – он протянул ей руку, помогая подняться. – Если я знаю ваше имя, это не значит, что я причиню вам вред – мы же не в какой-нибудь старой сказке, где злой колдун управляет несчастными, чье истинное имя стало ему известно, – он усмехнулся. – А у вас очень грозная подруга. Из биохимического отдела, кажется?
– Да, – наконец сумела заговорить Бекка. – Откуда вы узнали про Ник?
– Представьте себе, недавно встретил в лифте девушку, которая была очень обеспокоена судьбой некой Бекки Беннет из Отдела идей, а поскольку представшую недавно передо мной особу по имени Гретхен я имею сомнительное удовольствие слышать за стенкой чуть ли не каждый день… Я сопоставил, – Бэйби улыбнулся, хоть и не знал – заметит ли девушка его улыбку в такой темноте.
– Значит, вы… Значит, это вы рассказали Николь про
– Да.
– И это вы, или ваш друг назвали Чокнутую Ма родной матерью?
– Моему другу и в голову не пришло бы такое святотатство – он всегда слишком беспокоится по поводу соблюдения правил. Из нас двоих такой идиотизм ляпнуть мог только я, – Бэбилону стало неожиданно легко. Несмотря на то, что на все еще могли охотиться, тот факт, что от преследовательницы Бекки они избавились, добавил ему уверенности в себе – он не один такой, они в одной лодке с этой девушкой, а раз ей удалось вывернуться, значит, и ему удастся. Странность такой логики компенсировалась резко улучшившимся настроением, однако, оптимизм оптимизмом, а выбираться надо было как можно скорее. Возбуждение, охватившее его ранее, добавляло сил.
– Теперь нужно скорее добраться до моей машины. Идем! – скомандовал Бэйби. – Не снимай пиджак, нас все еще могут заметить.
Девушка согласно кивнула и робко взяла его за руку. Ладонь Бекки была холодной, с нежной шелковой кожей. Бэбилон, вздрогнув от удовольствия, тут же оправдал себя той мыслью, что просто отметил гладкость кожи Бекки как факт – никаких особых ощущений.
Бекка испытала новую волну радостной дрожи, когда большая горячая рука сжала ее пальцы. «Наплевать, – подумала Бекка. – Я чуть было не переспала с Гретхен, так что, если я получаю удовольствие от прикосновения мужчины, это не большее извращение, чем то, что я собиралась сделать».
Они быстро шагали по выложенному гравием тротуару в ту сторону, где, как казалось Бэйби, должна стоять его машина. Вокруг было так темно, что они еле видели друг друга. Наконец, Бэбилон остановился и, вытянув руку вперед, нажал кнопку выключателя сигнализации. Машина пискнула в нескольких шагах от них, и сразу вслед за этим рядом раздался противный голос Боба.
– Итак, малыш Бэйби, ты решил обойтись без гаража. Забавно, мы тоже.
Бэйби охватила паника. Такая, какой он не испытывал еще ни разу в жизни. Он не мог даже пошевелиться, не зная, с какой стороны ждать удара. Ладонь Бекки, которую он от страха сжал так, что едва не сломал девушке пальцы, осторожно выскользнула, и Бэбилон мысленно искренне пожелал спутнице сбежать подальше отсюда. Хоть обратно в окно к этой Гретхен, все лучше, чем столкнуться с пьяным Бобом.
Боб, тем временем, вышел из укрытия, а стоял он за машиной Бэйби, ее контур был едва виден в темноте. Но и в этой темноте щегольский белый костюм Боба был прекрасно заметен. Пока Боб медленно приближался к Бэйби, тот прикидывал, где могут стоять остальные, и сколько их.
Вдруг белое пятно костюма пошатнулось, послышался стон, и Боб свалился на землю. Бэбилон быстро включил персональник, осветив бесчувственное тело, распростертое на гравии. Сразу же со всех сторон послышался топот ног – это удирали неудавшиеся помощники Боба.
– Бекка? – неуверенно спросил Бэйби, увидев в тусклом свете носок знакомой туфли.
– Я… Он… – слабо простонала Бекка. – Я его убила?!
«Только этого не хватало!» – подумал Бэйби, резко опускаясь на колени и прикладывая руку к шее Боба. Пульс был ровным, ран не было.
– Живой, – констатировал Бэбилон, поднимаясь, – что этой свинье сделается. Чем ты его?
– К-каблуком, – дрожащим голосом ответила Бекка, еще секунду назад думавшая, что убила человека.
– Ну, приложила ты его как следует, однако, зная чугунную башку этого придурка, не думаю, что у нас есть больше пяти минут прежде, чем он очнется. Впрочем, надеюсь, этого нам хватит, чтобы уехать.