Наизнанку
Шрифт:
Николь сказала, что у нее есть план, что ж, если этот план сработает, возможно, Бекке удастся изменить свое отношение к начальнице. И это решит все проблемы. Надо верить. Во всяком случае, сейчас. Просто поверить изо всех сил, чтобы появилась надежда. Чтобы можно было спокойно доработать до конца дня.
Бекка легко провела пальцем по тонкой сенсорной панели на столе, и курсор забегал по экрану. Она уставилась на светящееся пятно монитора ничего, впрочем, не замечая.
С трудом дождавшись заветных пяти часов, Бекка осторожно выглянула в коридор, чтобы проверить – не крутятся ли там Гретхен, или Чокнутая Мамаша, которые могли посчитать ее уход через минуту после окончания рабочего времени безответственностью. Коридор
Быстро прошмыгнув к выходу из отдела, Бекка подскочила к лифтам и нажала кнопку. Лифт двигался отчаянно медленно, а Бекке, после пережитого сегодня стресса и обдумывания собственных проблем на протяжении целого дня, казалось, что за ней непременно будет погоня. Кому и зачем бы за ней гнаться, когда рабочий день окончен, было совершенно непонятно, и, будучи в нормальном состоянии, Бекка рассмеялась бы от такого глупого предположения, но сейчас она чувствовала себя как в одном из тех снов, что снятся после просмотра триллера, когда ты становишься главным героем увиденного тобой кино.
Оглянувшись назад, Бекка краем глаза заметила, как медленно открывается большая серая дверь, и этого было достаточно – девушка рванула с места и побежала к лестницам, не обратив внимания на то, что это открывалась дверь мужской части отдела.
Невероятным усилием Бекке удалось распахнуть обычно неприступную из-за жесткой пружины дверь пожарного хода и выскочить на лестничную площадку. Пружина молниеносно сжалась, и девушка едва не свалилась на ступеньки – с такой силой ударила ее дверь по спине. «Черт, – подумала Бекка, спускаясь по лестнице, – и как раньше люди все время ходили по этим неудобным приспособлениям? Неужели во время пожара мы должны были бы спускаться по такому безобразию, здесь ведь и шею сломать недолго…». Она остановилась на ступеньке посреди лестничного марша, чтобы сбросить старомодные (но такие восхитительные – ну, правда, Ник!) туфли на шпильках. И в тот момент, когда Бекка наклонилась за обувью, сверху донесся шум – кто-то открывал дверь! Значит, погоня все же была!
Ни секунды не думая о том, насколько это абсурдно, Бекка подпрыгнула от неожиданности, правой рукой прижала к груди туфли и бросилась вниз, еле разбирая куда ступать. Внизу марша она схватилась за перила и, разворачиваясь, вскинула голову вверх, чтобы взглянуть на преследователя. И замерла на месте.
***
Бэбилон честно отсидел рабочий день, составил несколько отчетов о продвижении «своих» рекламных кампаний, заполнил бланки на будущие заказы, в общем, занимался рутиной, до которой обычно руки не доходили. Как правило, руки были заняты тем, что создавали на компьютере картинку, отражающую оригинальное видение Бэйби очередного товара. Но почему-то именно сегодня заниматься творчеством вовсе не хотелось… Так и быть, если признаться совсем честно – творчеством не хотелось заниматься не только сегодня, но и вчера и позавчера. В последнее время на Бэбилона то и дело накатывала странная апатия, заставлявшая в разгар разработки рекламы шоколадных батончиков зависать и задумываться о смысле жизни.
Да, давно пора сходить к доктору Джону – он знает толк в таких вещах, умеет повернуть проблему какой-то невиданной стороной, заставляет смотреть на все в каком-то «седьмом измерении». Он отличный друг, не такой, как Мэт – не хуже и не лучше, просто другой. К тому же, в отличие от остальных, Хелльс понимает отвращение Бэйби к сексу, поскольку, как сам Джон признавался, он изучил этот вопрос со всех сторон и нашел его неинтересным, а значимость – преувеличенной. Да и как не питать отвращения к сексу, в очередной раз подумал Бэбилон, если есть такие типы, как Боб?
Боб был таким же, как и
Бэбилон, например, оказался ему не по зубам. С первого дня, как Боб появился на работе, он не раз пытался подкатывать к Бэйби. Кульминацией его весьма недвусмысленных приставаний стала отвратительная сцена в мужском туалете. Бэбилон никогда не пользовался писсуаром, ибо не желал становиться предметом обсуждения. То есть, разумеется, из-за подобного его поведения обсуждали его довольно активно, поскольку каждый раз, заходя в туалет, он скрывался в кабинке. Ничего необычного в его члене не было, но от реплик вроде: «Какой он у тебя симпатичный, бэйби!» Бэбилону еще со школы было как-то мерзко. Он знал, что из-за этой скрытности о его «стволе» ходили самые невероятные легенды, от сравнения со слоном, до рассказов о необходимости смотреть через лупу, но домыслы устраивали его больше, чем прилюдное обнажение. Единственный, кто знал правду – Мэт, на протяжении долгих лет не раз видевший своего друга голым и отследивший, если можно так выразиться, процесс в динамике – упорно отказывался подтвердить или опровергнуть какие-либо предположения коллег, но всегда с удовольствием их выслушивал, чтобы передать Бэбилону. Бэйби тоже искренне веселился, поражаюсь разнообразию человеческой фантазии на такую, на его взгляд, заурядную тему, и продолжал сохранять интригу.
Однажды он натолкнулся на Боба, выходя из кабинки, точнее, попытавшись выйти – Боб стоял, небрежно привалившись к правой стенке, вытянув руку до левой и нахально ухмыляясь.
– Мне сказали, – с ленцой протянул Боб, – что ты никому здесь еще не демонстрировал свое «ружье»? А я вот не прочь посмотреть на такую диковинку. Давай, не стесняйся, как бы там ни было, у тебя достаточно милая мордашка и пухлая попка, чтобы я не обращал внимания на твой инструмент, если он слишком мал. Мы и моим обойдемся.
Бэбилону очень повезло, что его психика обладала одной замечательной особенностью: в критической ситуации он никогда не паниковал, напротив – собирался и моментально холодно и расчетливо находил путь к спасению. Конечно, страх, шок – все это приходило, но потом, когда опасность была уже позади. Вот и теперь он не растерялся.
– А знаешь, на что я не прочь посмотреть? – доверительным шепотом ответил он Бобу, прижимаясь к нему вплотную и обхватив его рукой за талию. Боб заинтересованно подался вперед, и в этот момент Бэйби резко развернулся и отбросил противника к стенке. Боб приземлился на унитаз, здорово приложившись затылком о стену. – На тебя, придурок, за решеткой! – конечно, до профессионала контактного боя Бэбилону было далеко, но несколько уроков самообороны он все же запомнил. Пока Боб, словно попавший в воду таракан, дергал руками и ногами, пытаясь найти иную, чем пятая точку опоры, Бэйби тихо, но отчетливо договорил:
– Еще раз выкинешь что-нибудь в этом роде, имей в виду – я иду в Отдел по борьбе со шпионажем и объясняю, зачем мне нужна запись с их здешних камер за сегодняшнее число, потом отправляю эти файлы в Отдел по борьбе с домогательствами. Ты понимаешь, чем это для тебя закончится?
Боб перестал дергаться и мрачно посмотрел на Бэйби.
– Вижу, понимаешь, – усмехнулся тот, – вот и прекрасно. Скажи спасибо, что я даю тебе шанс и не упеку за решетку сразу, но на будущее запомни – держись от меня подальше! – и, хлопнув дверью кабинки, в которой, все еще застывший в нелепой позе, сидел Боб, Бэбилон ушел.