Накажи себя мной
Шрифт:
– Да, – сказала Тома. Она снова посмотрела на свою грудь, когда он сжал второй сосок, и схлопотала легкий удар по колену:
– Взгляд на меня. Вот так. Нравятся шлепки?
– Да.
– Порка?
– Возможно… смотря какая.
– Насилие?
– Я фантазировала, но…
– Знаю, тебе не повезло с первым партнером. Расслабься. Закрой глаза.
Тома сглотнула и смежила веки, повинуясь снова замедляющемуся, стихающему голосу. Такому умиротворяющему…
– Удерживание?
Михаил провел кончиком пальца по
– Да.
– Связывание?
Палец гладит по колену… только один палец, и это уже начинает здорово возбуждать.
– Да.
– Тебе нравится немного бояться?
– Да.
– Раздвинь ноги.
Он легонько коснулся ее стопы, побуждая отодвинуть ногу, и Тома слегка развела колени. Платье задралось и поползло вверх по бедрам. Ее ресницы затрепетали, и вскоре она не справилась с соблазном посмотреть на него.
– Плохая саба. Велел же держать глаза закрытыми.
Его глаза снова смеялись, голос стал чуть громче, возвращая в реальность, и она немного осмелела, улыбнувшись в ответ:
– Ты велел только закрыть их.
– Еще и споришь со мной?
Он быстрым, очень гибким для такого огромного мужчины движением встал, дважды согнул ладонь, чтобы побудить ее подняться и кивнул в сторону дивана:
– Коленями на сидение, грудью ложись на спинку.
– Ты же не собираешься?…
Ее лицо вытянулось, глаза мгновенно превратились в два испуганных блюдца.
– Еще как собираюсь. Несколько шлепков тебя дисциплинируют. Быстро, саба. Я считаю до трех и беру стек. Им будет больнее, чем ладонью.
На секунду пол уехал из-под ног, и Тома почувствовала слабость в коленях.
– Один.
Его лицо мгновенно закаменело, и тут стало ясно, что дом не шутит.
– Два.
Ровный безжалостный отсчет глубоким грудным голосом внезапно принес с собой такой острый всплеск возбуждения, что ей на мгновение стало любопытно – что будет после слова «три»? Но в животе острым жалом кольнул инстинктивный страх.
– Хорошо, хорошо!
Тома бросила на него умоляющий взгляд и с горящими щеками встала в ту позу, которой он потребовал. Мягкий диван слегка прогнулся под ее коленями, холодная кожа слегка остудила грудь. Но у нее теперь уже горело все лицо, а также уши и шея.
– Умница. Видишь, все не так уж и трудно, – бесстрастно произнес он позади нее и задрал ей подол платья, полностью обнажив ягодицы. О боже. Ее голый зад теперь может увидеть любой, кто пройдет мимо.
Вздрогнув, Тома сжалась и попыталась выпрямиться, но тут тяжелая ладонь легла между лопаток, полностью блокируя такую возможность. Вот теперь он давил – и держал ее. Обжигающий шлепок не заставил себя ждать – огромная ладонь, впечатавшаяся в обе ягодицы, сообщила всем телу такой толчок, что даже диван под ней слегка скрипнул.
– А-а-а!
От шока она вскрикнула. Это было гораздо больнее, чем ожидалось – ничего себе игра. И тут же второй.
– А!
Всего пять – и он опустил ее прежде, чем она успела сообразить, что произошло: ее отшлепали. Быстро и больно – до горящей, как факел, попки, за считанные секунды.
Тяжело дыша, Тома поджала под себя ноги и забралась в угол дивана, не в силах поднять глаз. Сжалась в комок, обхватила себя руками.
– Нет, малыш, не так, – он мгновенно оказался рядом, сгреб ее в охапку и усадил на колени, – после наказания нижнюю всегда утешают. Тихо, тихо, не дергайся.
Он тихо рассмеялся, когда Тома начала яростно сопротивляться от инстинктивного возмущения, и очень скоро мягкие утешающие объятия превратились в железную хватку.
– Тома. Прекрати, – резко потребовал он, хоть и не повысил голоса. Но его повелительный тон затронул внутри какую-то струну, и она замерла, тяжело дыша. Теплый, даже слегка разгоряченный, вкусно пахнущий – он был совсем рядом. И слишком довольный собой – больше, чем она могла вынести.
– Это унизительно, – сорвалось с ее губ.
– Конечно, унизительно. Ради этого все и делается, – снова хмыкнул он и снова с легкостью предотвратил ее попытку вырваться:
– Стоп-слова помнишь?
– Н… да. Желтый и красный.
– Хорошо.
Одним движением он поменял позу, опрокинув ее на диван.
Глава 4
Руки Томы тут же оказались за ее головой – он крепко удерживал их одной ладонью, а вторую положил на грудь, мягко поглаживая. Его колено прижало подол платья, дополнительно фиксируя ее в лежачем положении, а свободной рукой он продолжал мучительно медленно ласкать ее, наблюдая за лицом. Тома дважды открывала рот, чтобы что-то сказать, но закрывала, так и не придумав, что.
Ей было неловко вот так молча лежать, не шевелясь – она привыкла всегда отдавать партнеру больше, чем получала. Активно ласкать, дарить наслаждение… с прижатыми за головой руками все ощущалось так странно, словно чего-то очень сильно не хватало, и это вызывало тревогу. Особенно когда ее тело начало реагировать на ласки, и Тома поняла, что откровенно и очень пассивно наслаждается.
С ее губ сорвался стон – потом еще один, когда он немного отпустил подол и задрал его, начиная ласкать между ног. Два пальца бесцеремонно проникли внутрь, в уже очень влажное лоно.
– Интересно, это не унизительно? – еле слышно спросил он.
– Что?
Еле соображая, Тома приподняла ресницы, замирая и настораживаясь от его вопроса.
– Когда течешь вот так и стонешь под тем, кто тебя отодрал по попе, – пояснил он, глядя в глаза.
От ее лица отхлынула кровь, а затем она почувствовала, как кожа в мгновение ока приобрела свекольный оттенок, и даже в глазах полыхнуло красным. Рванувшись из его рук, она только что не зарычала – но дом был готов и засмеялся, удерживая ее: