Наковальня звезд
Шрифт:
— Они всё время знали об этих высокоразвитых технологиях, — продолжала тем временем Ариэль. — Они только не хотели раскрывать перед нами карты раньше времени. Они никогда не доверяли нам, никогда не говорили больше того, что нам следовало, по их мнению, знать. И так было всегда, с самого начала. Мы что — так и будем игрушками в их руках?!
Раздражение Мартина перешло на самого себя. Ведь Ариэль теоретически могла быть права. А почему бы и нет? Ведь у него нет никаких доказательств, никаких аргументов для опровержения её слов. Да, верно, к Ариэль возвращалась её параноидная подозрительность. Но и он не лучше, так как предпочитает более прямой и лёгкий подход. Верить в то, что тебе говорят.
Она обхватила колени руками, и снова села в позу маленькой девочки — поникшая, разочаровавшаяся в Мартине, в себе самой.
— Мы собираемся убить триллионы невинных существ. Мы не должны делать этого, даже если Мартин и не согласится с нами.
— Но Мартин — командир корабля, — подчеркнул Чэм.
— А вот это неправда, — закричала Ариэль. — Он делит командование с Небесным Глазом, а Братья поддерживают нас.
Чэм посмотрел на Мартина:
— А ведь она права, — сказал он.
— Они ещё ничего не решили, — напомнил Мартин.
— Но ведь так или иначе им придётся решать — с кем они, — жёстко произнёс Чэм.
Жезл Мартина просигнализировал — Небесный Глаз вызывал его на встречу.
— Чтобы ни говорил Ганс, мы примем своё собственное решение, — прокричала ему в догонку Ариэль.
— В апартаментах Братьев Мартин расположился в гамаке, рядом с Небесным Глазом. Остальные Братья извивались рядом с ними. Кожа верёвок поблёскивала в отражённом свете, поднимая передние части, косы отбрасывали тени на Мартина. Присутствие такого большого количества змеиноподобных существ могло показаться угрожающим; но Мартину они представлялись очень нежными и человечными. Вряд ли это смог бы понять Ганс. Никакой исходящей от них угрозы Мартин не ощущал.
Небесный Глаз вытянул голову и медленно заскользил к гамаку, поближе к Мартину, издавая при этом запах скошенной травы и свежеиспечённого хлеба — запах силы и твёрдости.
— Мы мы выслушали наших приятелей с «Борзой» и «Дятла» и мы мы решили, что у мы нас есть шанс узнать больше и решили действовать вместе с вами.
— Тогда я попрошу новой встречи, вы не против?
— Мы мы не против, — согласился Небесный Глаз.
Мартин в задумчивости покусывал губы.
— Как вы думаете, убийцы до сих пор здесь?
— Этого знать невозможно.
— Некоторые из нас думают, что мы могли бы все это предусмотреть и раньше, — сказал Мартин.
— Вопросы без ответов. Просто выжидая, не увидишь деталей.
— Мы были молоды, — напомнил Мартин.
— Мы все мы бываем молоды. Это древняя проблема. А теперь они могут съесть мы нас, как конфету, с удовольствием.
— Вы пойдёте вниз со мной? — спросил Мартин. Он спросил так, как если бы был на месте Ганса.
— Не я мы, — ответил Небесный Глаз. — Мы мы не собираемся идти в этот мир. Вы назвали её Спящей. Для нас это действительно вид сна. Ты должен идти за мы нас, если можно.
Мартин глубоко вздохнул.
— Ты расстроился? — спросил его Небесный Глаз.
Он покачал головой:
— Нет, не более, чем… Да, я расстроен, — поправил он сам себя. — Ганс, я вижу, абсолютно прав. Все на Левиафане устроено так, чтобы развести нас, смутить нас. Если он прав и в том, что убийцы до сих пор здесь…
— Это будет несчастье, — сказал Небесный Глаз.
— Они уже нам принесли много несчастья.
Хаким повторил послание несколько раз, но Спящая не отвечала. Мартин присоединился к Хакиму, когда тот в очередной раз повторял эту процедуру, слегка прикасаясь пальцами к панели пульта контроля, светящейся в воздухе.
— По-прежнему ничего, — сказал Хаким. — Прежде они отвечали быстрее.
Мартин кивнул.
Выше панели пульта контроля, на фоне тёмной стены кабины висело небольшое изображение Левиафана. На глаза Мартина попался Занавес.
Теперь он не закрывался, а постоянно сохранял песочно-коричневый цвет.
— Что-то изменилось, — пробормотал Мартин. Он указал на Занавес. Лицо Хакима потемнело от волнения.
— Сколько идёт световой сигнал от Занавеса до нас? — спросил Мартин.
— Три часа двенадцать минут.
— Можем мы прокрутить запись назад?
Хаким прокручивал изображение назад до тех пор, пока они не нашли определённый момент, когда планета приостановила свою неустойчивость.
— Три часа назад, — сказал Хаким.
— Что ещё изменилось?
Хаким одно за другим просмотрел изображение планет: Зеркало медленно поворачивалось в тумане, она по-прежнему оставалась идеальным отражателем; края Проститутки коричневели, как поджаренное хлебное тесто, неизвестной природы волосы разлетались в пространстве; Билллиардный Шар не изменился; не поблекли и светящиеся огни Гофре, горящие голубоватым пламенем, как факелы в глубокой пещере.
Они дошли до Гриба-Дождевика, с его необъятной щетиной из «зёрен». Некоторые из «зёрен», казалось, начали отрываться от поверхности — одно… три… шесть… ещё и ещё… На высокой скорости они покидали атмосферу планеты.
— Они атакуют? — взволнованно воскликнул Хаким.
— Непонятно. Пошли сообщение об этом по «ноучу» «Дятлу» и «Борзой».
— Сейчас, — Но буквально через минуту он с удивлением произнёс, — Нет «ноучевой» связи. Они ничего не получили. Я не знаю, где они находятся.
В помещении командного пункта появились Паола и Эйрин.
— У нас неприятности, — сообщил им Мартин, — Хаким, переводи корабль на другую орбиту…
В тот момент, когда Хаким приказывал кораблю отойти от Спящей, сквозь дверь проскользнул Шелковистый.
— Что случилось? — взволнованно спросила Эйрин.
— Точно не знаем, но я приказал убраться отсюда.
— Получен ответ, — объявил Хаким. — От Спящей…
Зазвучал голос Саламандры.
— Четыре из наших миров разрушены, — изображение Саламандры появилось в плоской проекции. Гребень торчал вверх, все три глаза были открыты, после слов раздавался громкий свист, весь его вид выражал тревогу и волнение.