Наложница императора
Шрифт:
Аня кивала и улыбалась, иногда пересказывала что-то друзьям. Цай Сянь говорил о любимом музыкальном инструменте, почти как о человеке.
— Самую первая цитру выточил самый первый император Китая — Фу Си, — продолжил он свой рассказ. — Это было так давно, что и представить невозможно. Император видел, как животворное начало великих звёзд упало в полёте на древний платан, как фениксы слетались на это могучее дерево. А феникс — царь среди птиц. Обитая на платане, он вкушает лишь плод бамбука и пьёт из сладких источников. Фу Си повелел срубить древний платан и рассёк дерево на три части, которые соответствовали трём созидательным силам природы: небу, земле и человеку. Затем император ударил по
Наконец, официант принёс основные блюда: жареную рыбу, утиные языки, раков в чесноке с сахаром и рыбьи мозги, приготовленные фирменным способом. Цай Сянь очень оживился и так энергично объяснялся с официантом, что постоянно размахивал руками.
Ваня, увидев кушанья, невольно поморщился, и Сашка ткнул его в бок:
— Хватит рожи строить! Лопай, что дают. Наверняка это вкусно.
— Но я не привык к такой пище, — промямлил Ваня. — Отравлюсь ещё! Мой желудок не выдержит этих деликатесов.
— Думаешь, я приучен к китайской кухне? Ну, ты хоть сделай вид, что ешь, — раздражённо произнёс Саша.
— Крепитесь, ребята, — ехидно улыбнулась Аня. — То ли ещё будет! Знаете, что сейчас заказывает наш новый знакомый?
— И что же? — умирающим голосом спросил Ваня.
— Самое дорогое и изысканное угощение. «Ласточкино гнездо» называется.
— Кусок засохшей глины пополам с помётом, — предположил Ваня мрачно.
— Нет. Это такой… ну как бы суп. Он действительно делается из гнёзд морских ласточек особой породы. На высоких береговых утёсах Южного Китая птички лепят гнёзда из своей слюны. Чтобы достать их, нужно быть настоящим альпинистом, потому что скалы там отвесные. Крестьяне в поисках ласточкиных гнёзд карабкаются по ним с риском для жизни. Поэтому блюдо и ценится так высоко, а к тому же у него совершенно специфический вкус.
— А готовят-то его как? — не понял Саша.
— Само гнездо имеет форму полушария и состоит из почти прозрачного, хрупкого вещества желтоватого цвета — застывшей слюны ласточек. Сначала гнездо замачивают в холодной воде на четыре часа, затем промывают и варят на сильном огне минут пять. Дальше опять промывают и опять варят, уже минут пятнадцать и в курином бульоне. Но это не всё. Бульон сливают, наливают новый и варят дальше, добавляя туда мелко нарезанное сырое белое мясо курицы и варёный окорок. Разваренное гнездо превращается в вязкие нити. Суп приобретает интенсивный жёлтый цвет. Ну, и конечно под конец, чтобы украсить блюдо добавляют измельчённый зелёный лук и кусочки варёного окорока. Что интересно, всякие популярные у нас приправы: корицу, гвоздику, укроп, лавровый лист, горчицу китайцы всегда считали совершенно непригодными для употребления в пищу. Зато охотно добавляли к блюдам лук, чеснок, анис, апельсиновую корку, ростки бамбука, красный имбирь и его корень, карри и различные перцы.
— Ты нам зубы не заговаривай. Это ласточкино гнездо я всё равно есть не буду. Даже двадцать раз вываренное, — заявил Ваня с видом героя, идущего на казнь.
— Да ты хоть попробуй, — по-доброму посоветовала Аня. — Когда ещё придется? В Москве это безумно дорого.
— Если б я хоть не слышал, из чего это делается… А так… Боюсь, меня вырвет прямо на стол.
— Фу, какой ты противный! — осудила Аня. — Человек хочет нас отблагодарить. Заказывает изысканное и очень, заметь, очень дорогое блюдо. А ты нос воротишь и ещё грозишься всем нам испортить аппетит.
— Вань, веди себя по-взрослому, — строго сказал Саша. — Хлебнёшь один раз из пиалы и все дела. Только не забудь расхвалить это блюдо, и чтобы улыбка была натуральная, а не вымученная.
Ваня сделался мрачнее тучи. Ему совсем не хотелось есть суп из засохших ласточкиных слюней. Но отказываться было действительно неприлично.
— Знаешь что, — сделала сердитое лицо Аня, — будешь есть, что дают. Это, к твоему сведению, очень вкусные блюда. Если бы тебя потчевал бедный китаец, он бы тебе предложил совсем другое меню.
Ваня удивлённо поднял брови.
— Гордись, — продолжила Аня, увлекаясь, — всё это доступно только богатым. Бедняк накормил бы тебя мясом собаки или кошки, варёными кошачьими глазами, сушёными лягушками, поджаренной саранчой, плесенью, которая растёт на деревьях, древесными почками, личинками насекомых… Соусы и приправы были бы весьма однообразны, но обильны, и под ними ты бы не узнал, где что, не отличил бы плесень от личинок, а лягушек от кузнечиков. В качестве холодной закуски тебе бы подали гороховый сыр с толчёным гипсом. Да, да, не удивляйся, в него подмешивают гипс для густоты. А самым изысканным блюдом были бы консервированные яйца — мертвенного зелёного цвета и с отвратительным специфическим вкусом. Их сначала варят вкрутую, а потом консервируют в извести…Ещё рассказывать?
— Как хочешь, — ответил Ваня равнодушно. — Я давно заметил: когда начинает мутить от конкретной гадости, нужно подумать о чём-то ещё более омерзительном, и тошнота проходит. А недавно мне знакомый психолог объяснил, что это известный, даже стандартный метод. Так что спасибо, я уже спокоен как танк и готов дегустировать ласточкины сопли.
— Слюни, — поправил Саша.
— Какая разница? — пробурчал Ваня. — Главное, я согласился. Но за это избавьте меня, пожалуйста, от рыбьего интеллекта, так красиво оформленного зеленью вот тут, на столе.
— Хорошо, — сжалилась Аня. — Рыбьи мозги разрешаю не есть.
Обсудив всё с официантом, довольный Цай Сянь вновь вернулся к беседе с иностранцами.
Меж тем Ваня настраивал себя, как перед схваткой на ковре, он почти медитировал: «Представлю себя китайцем. Я — китаец, я — китаец, я с детства обожаю ласточкины гнёзда… Нет, не получается. Может, тогда внушить себе, что это простой российский суп, борщ, например? Да, так будет легче. Главное, закрыть глаза в самый ответственный момент и отключить обонятельные и вкусовые рецепторы…»
Наконец, пресловутый суп принесли. Цай Сянь расплылся в улыбке. Аня качала головой и восхищённо говорила:
— О, какое чудесное, изысканное блюдо! Право, мы не заслужили столь высокого почтения!
Китаец, все так же улыбаясь, быстро заговорил:
— Вы мои гости и спасители. Я оказываю вам почтение с величайшей радостью. Мне очень хотелось угостить вас чем-то особенным и тем самым отблагодарить за оказанную мне поистине бесценную услугу…
Они довольно долго занимались этим перетягиванием каната. Аня убеждала его, что не стоило так утруждать себя, а он, с милой улыбкой, повторял, что будет чувствовать себя виноватым, если не окажет должного почтения гостям.