Наложница огня и льда

Кириллова Наталья Юрьевна

Подъем по лестнице, долгий, мучительный, по неудобным, неожиданно кривым ступенькам. Свет в холле слишком яркий, ослепивший даже в первую минуту. Невозмутимая женщина в строгом платье, открывшая нам входную дверь. И воздух, прохладный, живительный после давящей духоты зала.

— Та-ак, по-моему, нам туда. — Дамалла неопределенно махнула рукой.

Автомобилей на улице прибавилось. Экипажи тянулись вдоль тротуара по обеим сторонам, и один автомобиль сразу ожил, выехал из длинного ряда других, освещенных уличными фонарями.

— Нет, ну вы только

посмотрите, — Лиссет вдруг скривилась. — Пока Дрэйк работает за двоих, трудится в поте лица, придумывая новый план возвышения какого-нибудь захудалого королевства или наоборот, падения очередной империи, ледышка ночами шляется где ни попадя.

Запах тумана, лесного мха, ягод. Я попыталась понять, каких именно ягод, но странный далекий шум в голове мешал сосредоточиться.

— Лиссет, тебе пора домой и в кроватку.

Голос, насмешливый, с легкой хрипотцой, вызывающий мурашки по спине и приятно волнующее томление в теле. Я моргнула раз-другой, заставляя себя хоть немного собраться.

Нордан осторожно проводил лисицу к подъехавшему автомобилю. Водитель вышел, открыл торопливо дверцу заднего сиденья.

— Задница у него что надо. Ягодка, м-м, — во взгляде Дамаллы исследовательский интерес, но мне не нравится сам факт пристального изучения демоницей мужчины, склонившегося к экипажу, усаживающего в салон Лиссет. — Не щупала, не?

Я покачала отрицательно головой. Разве эту часть мужского тела можно щупать?

— Так пощупай. Тебе понравится, зуб даю. Мне вот в свое время нравилось. Ты, конечно, не подумай ничего, я ни на что не претендую… у нас всего-то было один раз и давно… ну, ладно, два раза.

— Было что?

— Ну-у… как тебе сказать…

Нордан выпрямился, водитель закрыл дверцу и вернулся на свое место.

— Все, доставь хозяйку домой в целости и сохранности.

— Ты страшный зануда, хуже Дрэйка, — донесся из салона обиженный голос лисицы, и экипаж отъехал от тротуара. — Всем пока-пока!

Мужчина проводил автомобиль взглядом и повернулся к нам.

— Дамалла, — улыбка, доброжелательная, приветливая.

Раздражающая.

— Нордан, — и сладкая улыбка демоницы в ответ.

— Вздумаешь меня просмотреть и это будет последняя пьянка в твоей жизни, — ласковый тон и неприкрытая угроза.

— А я и без просмотра вижу, что ты крупно попал. — Дамалла улыбнулась шире, с непонятным мне оттенком радости, но радости ехидной, вредной. Отпустила мою руку и пошла, чуть пошатываясь, прочь от клуба.

— Как она домой доберется? — спросила я. И без опоры стоять неудобно, а тонкие каблуки держали плохо, ненадежно.

— Она суккуба, ничего с ней не случится даже в изрядном подпитии. — Нордан обнял меня за плечи, повел вдоль ряда автомобилей.

— А ты правда с ней спал? — столица целой империи, а тротуар неровный, через каждый шаг каблук подворачивался. И нога вместе с ним.

— С кем? Осторожнее, котенок.

— С Дамаллой.

— Они тебе уже весь список предъявили?

— Какой… список? И… большой список?

— Не знаю, не считал. Ладно,

забудь.

Как можно забыть о таком?!

— С Лиссет ты… тоже спал? — и лишь Серебряная ведает, с кем еще в этом городе. Не считая тех, которые из борделей.

Я привязана к… к гулящему мужчине!

— Нет.

— Точно?

— Не веришь мне, спроси у лисички, когда она протрезвеет. — Нордан остановился возле экипажа, открыл дверцу, усадил меня на переднее место. Закрыв дверь, обошел автомобиль, занял кресло водителя.

— Я поняла наконец, почему люди пьют. — Я сняла шляпку, бросила вместе с сумочкой на заднее сиденье. — Оказывается, опьянение — это хорошо… это очень-очень приятно. И как ты здесь оказался?

— Поехал за вами. Кто-то должен был проконтролировать вашу гулянку. И не зря, как погляжу.

Я закрыла глаза. Плавный ход экипажа убаюкивал, и шум в голове обратился вдруг морским прибоем. Накатывал волна за волной, пока не смыл, не утянул меня в глубины то ли сна, то ли забытья…

Глава 8

Пробуждение было тяжелым.

Болезненным.

Пугающим непониманием происходящего.

Голова ощущается колоколом, чутким, непрестанно гудящим. Утренние трели птиц слишком громкие. Солнце, проникающее из-за неплотно задернутых портьер, чересчур яркое. Во всем теле слабость. И пестрые лоскуты разрозненных воспоминаний.

Клуб, танцы, бессчетная череда напитков, названия которых мне ни о чем не говорили.

Привязка.

Нордан.

Кажется, я заснула в автомобиле. Смутное, готовое вот-вот рассеяться неверным миражом ощущение, что меня несут на руках. Укладывают в постель. Обнимают, бережно прижимая к себе.

Я медленно, осторожно перевернулась с бока на спину, осмотрела вторую половину кровати. Никого. Но запах тумана и мха, примятые подушка и одеяло не оставляли сомнений, что прошедшую ночь я провела не одна.

В тревоге я заглянула под одеяло. Платье на мне. Туфли на ковре возле кровати, плащ висел на спинке стула. И спала я под одеялом, а мужчина, судя по всему, на одеяле.

На тумбочке стакан с водой, маленький коричневый пакетик и бумажка. Я взяла, пробежала глазами ровные строчки.

«Мне эта обезболивающая дрянь обычно не помогает, но тебе должна. Пожалуй, отпускать тебя без присмотра в дамский клуб тоже больше не стоит».

Отложив записку, я села, надорвала уголок бумажного пакетика, высыпала белый порошок в воду. Размешала пальцем, выпила залпом горькую жидкость. С трудом встала, дошла до ванной. Переоделась в халат, с облегчением избавившись от тугого кокона облегающего платья. Удивляюсь, как после похмелья люди пьют снова. От одной лишь мысли о напитке крепче кофе к горлу подступала тошнота. И еще я расспрашивала Нордана о его женщинах. Не следует спрашивать мужчин о таких вещах, это неприлично, это не мое дело, в конце концов… а я спросила.