Наложница визиря
Шрифт:
— Оставь нас, — приказал Виспер другому евнуху.
Его голос, как и всегда, звучал глухо и с придыханием, и, как и всегда, так тихо, что Слипперу пришлось напрягаться, чтобы его услышать. По какой-то причине на Виспере не оказалось тюрбана, и его роскошные бесцветные волосы, сухие, как солома, падали на узкие плечи. Он был настолько худым, насколько Слиппер был тучным, казался хрупким, как старый тростник, а лицо напоминало череп, обтянутый сухой, как пергамент, кожей. Наконец он повернулся к Слипперу и моргнул, как птица.
— Сколько
Пол качнулся, и Виспер чуть не упал. Слиппер подумал, что он выглядит таким хрупким и таким старым, что может рассыпаться на части, если сильно ударится об пол.
— Думаю, девять. Сколько лет наследнику? Тебя только что назначили хасваджарой… Сколько лет тому назад?
— Значит, десять лет, — Виспер задумчиво и с сожалением покачал головой, затем жестом пригласил Слиппера в уютную нишу. — И как твои дела, брат?
— А что ты ожидаешь, брат? — тихо произнес Слиппер ядовитым тоном. — Ты сам отдал приказ.
— Решает совет Братства, а не я, — пробормотал Виспер. — Вини их, не меня.
— Ты был членом совета.
Виспер сел у окна, закрытого шелковой занавеской, и пожал плечами. У него скрипели кости.
— Это было для твоего же блага, брат, и для блага Братства. Ты ведь это понял? И, конечно, понимаешь это сейчас? — Виспер показал на подушку напротив себя. — Ты говоришь, что нашел это, — глухой голос с придыханием не мог скрыть нетерпения.
Слиппер тяжело опустился на подушку. Он обратил внимание, что ему не предложили ни еды, ни питья.
— Никакого должного приветствия, брат, — выразил недовольство он. — Я хочу гораздо лучшего отношения, чем это, — Слиппер рассмеялся. Это был смех мальчика-проказника. — Наверное, мне следует тебе теперь все рассказать, чтобы ты забрал Паутину, а меня отбросил в сторону?
— Ты должен мне все рассказать, чтобы закончилась твоя ссылка. Именно ты потерял Паутину, брат.
— Неправда!
— Это выяснил совет, поэтому это правда, брат, — сухие губы Виспера разомкнулись, и показались длинные зубы. — Но теперь ты ее снова нашел, так какая разница?
Слиппер откинулся на подушки.
— Я хочу должность, которая дает власть. Не в гареме. На этот раз настоящую. При дворе.
— Это можно сделать.
— Мой собственный дом. Не просто комнаты.
— Хорошо.
— Драгоценности. Вернуть мои старые драгоценности. У этой женщины, которая привела меня сюда, на пальце одно из моих колец! Я хочу, чтобы мне его вернули, все вернули и заплатили за все!
— Хорошо, хорошо, — ответил Виспер. — Все это и еще больше, — его огромные глаза горели. — Ты ее нашел?
— Да, — вздохнул Слиппер и устроился поудобнее.
Он подумал, не попросить ли попить, но на самом деле его переполняло нетерпение, как и Виспера. И поэтому, больше не откладывая, он стал рассказывать о Майе.
Солдаты Шахджи храпели на холодной земле во дворе
Да Гама обдумал свое положение. Он находился в пути вместе с Шахджи и его людьми уже почти неделю. Теперь ему казалось большой глупостью решение отправиться в Биджапур вместе с Шахджи. Ему следовало ехать одному.
Генерал Шахджи вместе с подчиненными совершал инспекторский объезд территорий, подвластных Биджапуру, и случайно спас караван. В тот вечер Да Гама сказал, что тоже собирается в Биджапур, и Шахджи предложил ему присоединиться к своей группе.
— Поезжай вместе с моими солдатами. Это займет несколько лишних дней, — сказал Шахджи. — Ты посетить несколько фортов вместе со мной, а потом приедешь в Биджапур отдохнувшим и в целости и сохранности.
Ему не требовалось добавлять, что Да Гама прибудет в сопровождении главнокомандующего. Это пойдет Да Гаме только на пользу. А сейчас ему требовалась вся помощь, которую только удастся получить.
Теперь они находились недалеко от Биджапура, всего в нескольких часах езды верхом. Они могут сегодня до него добраться. Да Гама начал беспокоиться. Ему не следовало откладывать приезд. Но он наслаждался отсрочкой, и это беспокоило его еще больше. Вместо того чтобы отвечать на вопросы и выслушивать гневные речи сеньора Викторио, Да Гама получал удовольствие от общества Шахджи и от непритязательной, но легкой жизни.
Конечно, Да Гама слышал про генерала Шахджи. Он знал, что это коварный, хитрый и яростный солдат, который когда-то был среди восставших, но заключил мирный договор, а потом стал главнокомандующим армиями Биджапура. Да Гама не ожидал, что человек с подобным прошлым будет таким циничным и одновременно таким дружелюбным, таким хорошим стратегом и одновременно хорошим тактиком. Было ясно, почему Шахджи сделали командующим, несмотря на то что он индус.
Когда они подъехали к первому форту, Да Гама попросил разрешения спать под открытым небом вместе с Шахджи и его людьми. Генерал вначале удивился, потом согласился.
— Настоящие солдаты ненавидят крышу над головой, — сказал ему Да Гама.
Лицо Шахджи сохранило бесстрастное выражение, но по его глазам было ясно: он считает, что нашел друга.
На следующее утро Да Гама уловил запах выпекающегося хлеба. Он принюхался, определил, откуда этот запах исходит, и пошел туда от спящих солдат. В нескольких ярдах за главной казармой находилась приземистая кирпичная кухня. При приближении Да Гамы дюжина серых ворон поднялась с земли, махая крыльями, и села на большое манговое дерево. Рыжая собачонка зарычала на подошедшего, но замолчала, когда Да Гама зарычал в ответ.