Наместник
Шрифт:
Мой возросший аппетит объяснялся активным образом жизни. Это раньше я просиживал зад в офисном кресле и пялился в монитор компьютера или экран смартфона. Здешний мой день был расписан если не по минутам, то по часам. Тренировка, теория магии, практические занятия по овладению даром, изучение истории мира, знакомство с его сегодняшними реалиями.
К завтраку обязательно прилагались разговоры: долгие, неспешные и обстоятельные. Князь Поярков интересовался моими успехами в овладении даром, выспрашивал про мою родную параллель и без утайки рассказывал о состоянии дел в здешней. После чего становилось понятно насколько ущербны и неполны были мои знания,
Например, политический расклад в Конфедерации Русских Княжеств был не таким простым, как мне представлялось в начале. То есть да, каждое из них являлось суверенным государством со своими законами и правилами — это я понял верно. И да, Московское княжество стремилось к доминированию на данном поле — тут я тоже не ошибся. Но, и об этом учебники не писали, территория, аналогичная России в моём мире, была вовсе не такой лоскутной, как мне представлялось ранее.
Игроками на внешнеполитической арене выступали не княжества, а союзы. Точнее не так. Формально эти карликовые страны были самостоятельными субъектами международного права: кто-то больше, кто-то меньше, но это уже детали. Каждое княжество имело голос в Думной палате — органе скорее совещательном, чем реально что-то решающем. И состояло во фракции. Или союзе. Не провозглашенном на бумаге, но вполне комфортно существующем в устных договоренностях. И вот союзы-то и властвовали во внешней политике.
Всего их было четыре. Дальневосточный Триумвират, состоящий из трёх княжеств: Благовещенского, Хабаровского и Поморского, определял правила игры от Сахалина до Сибири. Москва единолично рулила почти всей центрально-европейской частью, так же упираясь восточными границами своих владений, точнее границами Пермского княжества, в Сибирь. Которой управлял союз четырёх князей: Тюменского, Самаровского (располагавшегося там, где у меня дома стоял Ханты-Мансийск), Енисейского и Забайкальского, подмявших под себя князьков помельче. Земли южные, все эти Краснодары и Ростовы, были под властью Восточного союза.
Такая вот получилась Россия. Жившая, большей частью времени, мирно и дружно, то есть без открытых военных столкновений, но весьма увлечённо резавшаяся в политические шахматы. Жертвой одной из комбинаций я и стал, когда москвичи вознамерились приобрести активы на землях Благовещенского княжества. И которая отнюдь не закончилась щелчком по носу Нарышкину и Бестужеву после того, как предательство моего двойника вскрылось. Просто перешло в иную фазу — теперь мой князь хотел нанести ответный удар и вырвать из влияния Москвы Пермь. О чём мы сегодня и беседовали под чаёк с круассанами.
— С женитьбой настолько горит?
— Не ты, так кто-то другой, — пожал плечами князь. — Была бы, как говорится, честь предложена. На Пермские земли много претендентов…
Поярков произнес это таким тоном, будто лично ему ни до Ольги Татищевой, ни до Перми не было дела. Так, увидел возможность родича к столу пристроить, а там, мол, сам решай. Хочешь — женись, не хочешь — без тебя охотников немало.
Тут он, конечно, прав был. Княгиня Ольга — не только девушка с приятной внешностью, но и более полутора сотен тысяч квадратных километров приданого. С развитой инфраструктурой, сильными торговыми связями, месторождением хромитовых руд, алмазов и много ещё чего. Правда, находилось это всё у чёрта на куличках, если из Благовещенска смотреть. И практически входило в состав непровозглашенного Московского царства… С другой стороны, кто без недостатков? Я вот, например, вообще пришелец!
Так что найдутся желающие, к бабке не ходи. И москвичи своего кандидата сватать будут, и местные элиты подсуетятся, да и сибирские князья… И мы… Блин, но как же далеко!
Это, кстати, было забавно — оценивать удаленность той или иной территории без точки отсчёта в виде Москвы. В моем родном мире как? Всё, что более чем в тысяче камэ от столицы находится — глушь, провинция и вообще дыра несусветная! Кое-кто даже считает, что и тысяча километров — это неоправданное проявление оптимизма. Здесь не так. Тут центров множество. Не каждое, конечно, княжество на такой центр тянет, но вот Благовещенское — вполне.
Уж больно расположение у него удобное. Китай под боком, в смысле, Маньчжурское ханство, но, будем смотреть правде в глаза, для европейца разницы между первыми и вторыми практически не существует. Севернее — якуты с алмазами, на своей земле реки, леса и полная таблица Менделеева под ногами. Грех с такими картами, полученными на первой же раздаче, жить плохо! Впрочем, в моём мире — смогли. Не без труда, конечно, пришлось постараться. Последовательно и систематически выкачивать из региона всё, что только возможно, возвращая обратно лишь дотации из федерального бюджета…
Ладно, не о том речь!
Мы с князем вели неторопливый, но весьма напряжённый для меня разговор о внешней политике государства. А именно, о династическом браке Ольги Татищевой, княгини Пермской и племянника князя Благовещенского, боярина Игоря Антошина. Меня, то есть. Признающего, что брак этот нужен и важен, но ещё не смирившегося с тем, что его холостяцкой свободе приходит конец. Даже с учётом привлекательности княгини, материалы по барышне я изучил подробно.
Все-таки здорово, что я теперь легализованный пришелец в этой параллели. Правду про меня знал только узкий круг людей, но и это облегчало жизнь. Не нужно было врать в мелочах, выкручиваться, применив неуместный в здешней среде неологизм, и объяснять почему я называю ихор красным жгутом в узле дара. И ещё можно было обучаться владению магией не скрываясь. Оттачивая незнакомый местным колдунам способ её применения — визуализацию в стиле Зелёного Фонаря.
Мне здорово повезло, что тут скажешь. Когда я здесь только появился, князь Поярков сразу же заподозрил что-то странное в поведении своей правой руки и племянника. Но не стал проявлять видимого беспокойства — политик же, простые решения не для него! Вместо этого он попросил своего наставника, девяностолетнего старикана, отзывающегося на имя дядя Ваня, следить за мной. Что для того, имеющего редкий дар — видеть ауру человека, не стало большой сложностью. К тому же жил он по соседству с двойником, так что операция внедрения не требовала даже легенды.
В первый же вечер выяснив, что в теле обер-секретаря скрывается сознание пришельца из другого мира, наставник стал мне ближайшим помощником. И глазами князя — даром, что слепец от рождения, докладывая тому о каждом моем чихе. Мне позволили заниматься выгораживанием себя, точнее, двойника, но и себя тоже — блин, тут сложно всё! — попутно вскрыв руководство филиала Потрошителей в столице Благовещенского княжества.
На что эти мудрые люди рассчитывали, я не понимал до сих пор. Всё-таки чужак в теле родного человека с доступом к разрушительным силам боярского дара — так здесь называлась боевая магия. Я тут мог таких дел натворить — замучились бы потом город восстанавливать!