Наномашины, первоклашка! Том 4
Шрифт:
Смерть. Это касание смерти. Причём больше похоже на заражение, чем на отмирание.
«А что, если Смерть существо? Жизнь — это рана, которую он лечит, а некротика — его кровь?», — почему-то подумалось мне, — «Рой, а если так касаться людей… тоже умирать будут?»
«Полагаю, что их энергосистема сильнее чем, у цветка. Она будет бороться. Но всё же… да, это энергия чистой смерти»
Кто же мне сделал такой подарок? И за что?..
Мутировавшим слухом я понимаю, что сюда идут бабушка с дедушкой. Не буду скрывать,
Они заходят в комнату и сразу же хмурятся. Во-первых, из-за эффекта, который создаёт моя медитация — отсутствие энергии вокруг. Это ощущается неприятно и жутко. «Пусто». Но также они увидели мою руку и цветок.
— Я его год растила… — покачала головой Василиса.
— Прости… — пробубнил я.
— Это рукой так? — вздохнула она.
Киваю. Я рассказываю им что произошло. Здесь нет секретов. У них опыта больше, и не спрашивать совета взрослых — глупое детское решение. Я пришёл сюда за помощью, так пусть помогают!
— Значит всё же конвертер, — нахмурился дед, — При этом пока неэффективный. Боевая некромантия? Блин, противным врагом будешь. Удары некротикой — это тошнотворно.
— Хм… — нахмурилась Василиса, — А если он изучит простенькое холодное дыхание и поглотит некротику, разве он не выдохнет в итоге пар? — размышляла она, — Сможет поле боя некротическим туманом покрывать.
— Как Танцовщица Полуденной Стужи?
— Да-да, она!
Кто все эти люди?
И погоди, это… погоди! Некротика! Обычно ведь как — заклинание и конвертирует энергию в ту, что надо. Это уже встроено в энергосхему. Но у меня в принципе энергия меняется!
И не значит ли это, что та магия, которая энергию. НЕ конвертирует — обретёт новые, не предполагаемые свойства?
Огонь из пальца станет зелёным, дыхание некротическим, а клинок из костей покроется ядом самой Смерти!
Да ёмаё, ЗА ЧТО мне оставили такой подарок?
— Танцовщица? А кто это? — спросил я из любопытства.
— В Европе была одна, — объяснил дед, — Везде где появлялась — поднимался ледяной смертельный туман, «и лишь глаза её да блеск клинков мерцали в нём». Он примораживал, отравлял, и делал Танцовщицу невидимой.
— И где она сейчас?
— Она? — хмыкнул Всеволод, подходя к цветку, — Отец твой убил.
Да что за…
Батя, кто ты?
— А… тебя как он победил? — спросил я, возможно, неудобный вопрос.
— Он не рассказал? Ну, тогда у него и спроси.
Он посмотрел на цветок, выдохнул, и… коснулся его пальцем. Едва видимая зелёная энергия начала расходиться от места касания и белый, поражённый стебель начал вновь зеленеть и выпрямляться, а вся некротика — исходить испарениями с листьев!
Я распахнул глаза. Что-то во мне откликнулось. Я увидел в этом что-то… прекрасное. Круговорот жизни и смерти! Прямо сейчас!
И всё в руках человека…
«А я ведь не ограничен разрушением…», — сжал я правый кулак.
Нет. Всё. Хватит.
Пора учиться магии. Всей. И не только ей. Хватит мне быть везучим карапузом. Пора прикладывать и усилия.
Как… Морозов.
— Деда, баба, — я задрал на них голову, — Научите меня. Всему! Чему-нибудь! Драться, магии, теоъии. Я расту, опасностей всё больше! Мне нужна сила. Навыки, — сжимаю кулачки, а затем со вздохом разжимаю, — Вы и папа — вы гении. А я… тоже им хочу быть.
Василиса и Всеволод переглянулись. А затем… улыбнулись.
— Ты молодец, Мишка, — дед погладил меня по голове, — Этот путь не обязательно идти одному. Ты правильно всё нам рассказал!
— У тебя есть учитель крови и плоти — Марк, — начал хмуриться бабушка, — Всеволод спорту и единоборствам поучит, подтянет базу. Я… увы, не многому смогу — у меня всё природное. Баал ещё может… Вивьен на всякий. В принципе, у тебя уже куча учителей!
Мой потенциал рассеивается на фигню, моё время тратится почти впустую! Я то в больнице, то в аду, то ещё проблемы. Я толком и не учился! Но если сейчас школа выдастся более-менее спокойной…
— Но Миша, сейчас, в твоей ситуации — магия для тебя опасна. Для всех вокруг, — нахмурился дед, — Прежде чем мы начнём тренироваться, изучать магию и делать тебя сильнее, раскрывать твой потенциал, нам нужно… обезопасить тебя от безумия. Герцог Обжорства и Безымянное вписаны в историю как чудовища. И ты… можешь повторить их участь, — вздохнул он.
Я нахмурился. Он прав. Тогда, в драке… я ведь действительно хотел крови. Удушить Морозова, сломать ему зубы! Хотя что он сделал? Подрался с моим другом? Это заслуживает такой жестокости? Да нет конечно.
Какая мне сила, если в первой же драке я всю её вылью на младенца?
Я на грани, чтобы стать чудовищем ещё страшнее, чем Безымянное. Вы только представьте безумца с иммунитетом ко ВСЕМУ.
— И что делать? — спросил я, — Какая-то техника? Навык? Что?
— Теория. Взгляд. Даже… философия, — подобрал он слово, — С Гневом можно жить. Ты его не обуздаешь. Всё, он навсегда часть тебя, его не подавить. Но из паразита он может стать симбионтом. С Гневом можно жить! Но важно понять и принять философию. Твой мозг должен быть пластичен, Миша!
— Я… я очень пластичен! Как пластилин! Адаптация, ес! — закивал с горящими глазками.
— Тогда сейчас я тебе объясню то, что спасло когда-то меня от сумасшествия, — вздохнул он, присаживаясь на кровать, — Теория Садизма.
* * *
Этим же вечером. Детдом.
У Леонида Морозова была сестра близняшка — Ксюша. Черноволосая, голубоглазая девочка. К сожалению, с ней не случился тот же феномен, что с её братом — она не пробудилась ТАК рано. Поэтому, за исключением милоты и ума, она была обычной девочкой своего возраста. На улице её такой и видели, да и в детдоме, на самом деле, обижали почти меньше всех.