Наперегонки с Саванной

Кеннелли Миранда

— Я не знаю, кто купит лошадь, которую я вырастил с такой историей выступлений.

— Он — быстрая лошадь, — отвечаю я. — Ему просто нужно еще немного подрасти.

— Он должен выступать лучше, чем сейчас. Он отпрыск Мановара и Насруллы.

— У него просто неудачный выход из стойла.

— Его уже несколько раз тренировали покидать стойло, — мы стоим так близко, что я могу посчитать веснушки на его носу. Увидеть крапинки серого в его голубых глазах.

— Я люблю Звезду, но папа думает, что мне стоит его продать, чтобы окупить некоторые затраты. Сократить потери.

Воспоминания

о Муншадоу врывается в мои мысли. Она брыкалась и кричала, пытаясь убраться подальше от странных мужчин, которых она не знала, пытаясь добраться до меня. Я с трудом сглатываю и стараюсь сосредоточиться на настоящем.

— Пожалуйста, не продавай Звезду, — спокойно говорю я. — Он мне нравится таким капризным, какой он есть.

— Хорошо, что я сейчас здесь главный, потому что не могу продать его. Я не могу провалить это дело, не выплатив зарплату рабочим. Никто не будет уважать меня как владельца. Может твои тренировки со Звездой приведут его в форму для гонки в Киниланд на следующей неделе.

Я двигаюсь ближе к Джеку, попадая в его личное пространство, как тогда со Звездой.

— Значит ли это, что я получила работу тренером?

Он шагает ближе, на этот раз вторгаясь в мое личное пространство.

— Думаю, это довольно очевидно, что ты получила работу.

— Да! — кричу я и прыгаю в объятья Джека, обнимая его за шею. Мое сердце расширяется, когда понимаю, что Джек обнимает меня. Он прочищает горло, и я незамедлительно его отпускаю, омертвев.

— Прости.

Он нежно похлопывает меня по плечу.

— Тогда увидимся завтра?

— Да, сэр.

— Перестань называть меня “сэр”, — он мягко смеется и смотрит мне в глаза и мне кажется, будто все остановилось. Ветер прекратил шуршать травой. Мы оба прекратили дышать. Единственное, что осталось, — горящие звезды.

Сердце пускается в пляс, когда он подходит еще на один шаг ближе и мягко прижимает меня к белому забору.

— Эй, — произносит он. Его пальцы слегла касаются моих щек. Он пристально смотрит на мои губы, заставляя меня пылать. Святые угодники, что происходит-то!

Чтобы удержаться, я хватаюсь за его плечи, тяжело дыша и вдыхая аромат жимолости и мыла. Забор царапает мою спину. Что сказал бы Джек, если бы нас здесь поймали? Я отталкиваю его до того, как что-нибудь случилось.

— Что не так? — шепчет он ошеломленно, захватывая своими руками мою талию.

— Джек, нет.

Только услышав мой отказ, он резко убирает от меня руки и поднимает их вверх.

— Вау, ты действительно не хочешь меня целовать, эх?

— Ты мой начальник.

Его глаза широко распахнулись, и он с волнением сделал шаг назад.

— Дерьмо, прости. Я не думал.

Конечно, он не думал. Ему не нужно беспокоиться о том, что скажут люди. “Почему богатый и великолепный Джек Гудвин целует девчонку вроде нее? Наверное, он пользуется ею, потому что она работает в Кедар Хилл. Она под рукой”. Он не беспокоится, что его отца уволят, если поймают целующегося со мной. Ко всему этому, он позволил безвкусной Эбби Винчестер обнять его! Так как же я теперь могу доверять его словам? Как и всем богатым людям.

Джек нервно почесывает нос.

— Извини. Мы можем притвориться, что этого никогда не было? Мой

отец на меня разозлится.

Не сказав ни слова, я оставляю Джека на пастбище, таща свою задницу обратно в Хиллкрест, и захожу в свою комнату, которая скорее коробка для обуви, хлопая дверью так, что рамка с фотографией моей мамы, висящая на двери, ударяется об нее. Я подхожу к кровати за два шага и взрываюсь.

Джек Гудвин пытался поцеловать меня!

Я не переживаю из-за перспективы с кем-то встречаться. Я уже однажды была дурой — встречалась с парнем по имени Адам. Мы почти переспали однажды, но даже дешевое вино, которое мы купили до этого, не дало почувствовать, что это правильно. Я хочу, чтобы мой первый раз был с кем-то, кого я люблю.

Я обняла моего плюшевого мишку. Если бы я осталась на пастбище, если бы я не оттолкнула Джека, то он поцеловал бы меня.

И я не уверена, что чувствую по этому поводу.

***

У меня есть пять дней, чтобы привести Звезду в форму для его следующей гонки. Если он не выиграет на этот раз, есть большая вероятность, что мистер Гудвин убедит продать Звезду, а я не могу позволить этому случиться. Не снова. Итак, в понедельник утром перед школой, я встречаю Гила в первый рабочий день в качестве тренера для лошадей.

— Поздравляю, что получила работу, королева драмы [10] .

Я одариваю его убийственным взглядом, а он дает мне расписание. Мне нужно забрать Минерву, Звезду и Эхос-о-саммер на тренировку. Я буду ездить на каждой лошади по двадцать минут, прежде чем отправить ее в загон немного охладится, а затем их уже будут мыть и кормить. Первой я вывожу на трек Минерву, мы делаем пару разогревочных кругов, затем разворачиваюсь в другом направлении и разгоняюсь на скаковой дорожке, избегая движения остальных тренеров. Когда я закончила с Минервой, Джек появился на краю трека верхом на Вригли. Он снял свою ковбойскую шляпу, помахал ею работнику, а потом надел обратно. Большинство парней моего возраста предпочли бы поспать в 5:30, но Джек встал рано, чтобы посмотреть, что происходит на треке и в конюшне. Когда я скачу на Миневре рысью мимо него, замечаю, что мистер Серьезность вернулся. Он избегает моего взгляда и поправляет свою шляпу.

10

10 Королева драмы (от англ. “Drama queen”, слэнг) — описание человека, склонного реагировать на ситуацию мелодраматично.

— Доброе утро, Саванна.

— Доброе утро, сэр.

Хвала небесам он не начинает разговор о нашем почти состоявшемся поцелуе. Я оставляю Минерву с конюхом и возвращаюсь взять Звезду из Гринбрэир. Он дергает ушами и подходит ко мне, но не слишком близко. Он начинает уважать мое личное пространство.

— Хороший мальчик, — я беру его за поводья и вывожу к треку. Он выглядит счастливо и беззаботно сегодня. Мы рысью проезжаем два круга, а затем движемся к комментаторской кабинке.

— Я готова, — говорю я Гилу, чтобы он засек время, и мы со Звездой стартуем. Кажется, будто я мчусь на баллистической ракете.