Наперекор судьбе
Шрифт:
– Может, заеду на обратном пути. Но не этим вечером. Нужно будет поспеть на один из ранних утренних поездов. Я ей позвоню.
– Только попроси вначале к телефону Гордона. Иначе радость ее доконает… Я шучу. Ну что, встречаемся за обедом?
– Да. Спасибо за приглашение.
– Я поведу тебя в «Дорч».
«Дорчестер» в тот вечер был на высоте, полный нарядно одетых женщин в длинных платьях и мужчин в смокингах. Здесь же находились и завсегдатаи, для которых «Дорч» стал вторым домом и подобием клуба: Дафф Купер
– Смотри, Мэгги Гревилл тоже здесь, – сказала Венеция. – Хоть и в инвалидной коляске, но не пропускает ни одного дня. Держит марку. Кстати, она поставляет ресторанной кухне сливки и яйца, причем в громадных количествах… Гляди-ка, и Хатч тоже тут. – Венеция кивнула в направлении столика, за которым сидел обаятельный чернокожий мужчина, одетый с подчеркнутой элегантностью. – Ты должен его знать. Это пианист. Помнишь, мы в прошлом году праздновали мамин день рождения в «Савое»? Он там играл. Говорят, у него роман с Эдвиной Маунтбеттен… Прости, Джей, заболтала тебя. Наверное, тебе совсем не хочется слушать всю эту глупую дребедень.
– Как видишь, слушаю, – сказал Джей, улыбаясь ей. – Это замечательная перемена обстановки, и я знал, что твоя глупая дребедень поможет мне хоть немножко окунуться в прежнюю жизнь.
– Спасибо за откровенность, – холодно произнесла Венеция.
– Ну, не сердись. В армии начинаешь тосковать по таким вот милым глупостям. Выпей шампанского. И щеки бы тебе не мешало нарумянить. А то ты совсем бледная. Мне ужасно хотелось тебя видеть. Больше, чем остальных. Я знал: только ты сможешь поднять мне настроение. У нас в Сомерсете не густо с развлечениями.
– Представляю… Джей, давай уткнемся в меню. В зал только что вошел один из сослуживцев Боя. Жуткий зануда. Совсем не хочу увязать с ним в разговорах.
– Где? А-а, там. Понял. Не волнуйся, он нас не видел.
– Хорошо, если так… Джей, а я ведь даже не спросила, как ты живешь. Чем вы там занимаетесь?
– Я тебе расскажу, но в отредактированном варианте, и потом мы уже не будем возвращаться к этой теме. Как я уже говорил, я прохожу курс парашютной подготовки. Ты сказала бы, что это «до жути интересно».
– Только не проболтайся своей бедной мамочке, – сказала Венеция и вздрогнула. – Она тогда совсем спать перестанет.
– Ни в коем случае. Для мамы у меня своя версия. Ей я сказал, что постигаю искусство дешифровки. Самое безопасное занятие. Безопаснее только работа на кухне. Хотя сомневаюсь, что мама мне поверила.
– Я тоже сомневаюсь.
– Какие новости от Боя? Про Адель что-нибудь знаешь?
– Ох, Джей, я была бы рада хоть крошечной новости. Это я про Адель говорю. Насколько я знаю, она до сих пор в Париже. Кошмар. Абсолютный кошмар. Я тоже не могу спать. У меня ощущение… Это даже трудно объяснить… Все время что-то саднит. И на сердце тяжело. Непривычное для меня состояние, и мне от него паршиво. Месяца полтора назад она еще спокойно могла уехать в Англию. Сейчас слишком поздно. Немцы вот-вот займут
– Ты пыталась хоть как-то с ней связаться?
– Конечно. Мы с мамой без конца пытались позвонить в Париж. Нам отвечали: «Нет связи». Телеграммы ей слали. То же самое. Знаешь, Люк в конце концов перестал упираться. Начал убеждать ее уехать в Англию. Так эта дурочка отказалась. Заявила, что она, видите ли, чувствует необходимость оставаться с ним. Ты когда-нибудь слышал что-нибудь глупее?
– Не знаю. Наверное, ты бы сделала то же самое, если бы Бой тебя попросил… Ну, не Бой, а кто-то другой, – торопливо добавил Джей. – Словом, кто-то, кто тебе дорог. Вы же с Аделью очень похожи.
– Не знаю, как поступила бы я, – вздохнула Венеция. – Нам остается только ждать и надеяться.
– А как Бой? Есть новости от него?
– Да. Сейчас с ним все в порядке. Находится в Шотландии. У него там тоже какая-то подготовка, о которой он не слишком распространялся. Но ему это нравится. Пишет мне довольно часто.
– Я и забыл, что между вами сохранились дружеские отношения. Очень умно с твоей стороны. Я так не умею. Уж если я рву с кем бы то ни было, то жду не дождусь, когда этот человек исчезнет из поля зрения.
– Бывший муж не перестает быть отцом твоих детей. А у нас их четверо. Поневоле приходится поддерживать контакты, – сказала Венеция.
– Могу представить. – Джей подался вперед. – Слушай, а ведь я влюбился. Потрясающая девушка. Думаю, у нас с ней что-то может получиться.
– Как здорово, Джей! – Венеция тепло улыбнулась ему.
Джей не впервые влюблялся и не раз говорил, что «у нас с ней может получиться». Обычно его хватало на месяц.
– Расскажи про нее. И почему же ты сегодня не с ней, а со своей престарелой двоюродной сестрой?
– Ты совсем не выглядишь престарелой, – искренне возразил Джей. – Ты выглядишь очень даже расчудесно. И платье у тебя красивое. Но если честно, то ты немного похудела. Венеция, ты пригласила меня на обед, а сама ничего не ешь.
– Не скажу, чтобы я была зверски голодна, – быстро ответила она. – Это у меня из-за тревоги за Адель. Ты лучше расскажи про свою новую любовь.
– Служит в «Крапивниках». Расквартирована в Портсмуте. Мы бы приехали вместе, но у нее дежурство. Чертовски жаль, но ничего не поделаешь. Армия.
– И как ее зовут?
– Виктория. Виктория Галифакс. Сокращенно Тори. Красавица, глаз не оторвать. Можешь убедиться. У меня с собой ее карточка.
С фотографии Венеции улыбалась Виктория Галифакс в форме Женской вспомогательной службы военно-морских сил, демонстрируя ровные безупречные зубы. Если и не красавица, то очень миловидная блондинка с лицом сердечком и широко раскрытыми глазами. На обороте витиеватым женским почерком было написано: «С нежнейшей любовью от Тори».
– Замечательная девушка, – улыбнулась Венеция Джею.