Написать свою книгу. То, чего никто за тебя не сделает
Шрифт:
Но самое главное, как и для каждого жанра, — написать сказку так, как хочется. Даже если это противоречит всем правилам сочинения сказок, которые можно найти здесь или где бы то ни было.
Отдельно мне хочется написать об одном любимом сказочном жанре. Это сказка-крошка, или просто сказочка. В ней не больше ста слов, включая предлоги, но — как в бутоне цветка — у неё есть всё, что необходимо сказке.
Жанр сказки-крошки очень полезен тому, кто начинает
Позже, если придёт такое желание, из сказки-крошки можно вырастить большую сказку. Для этого мы можем добавить к её краткому сюжету разные подробности, сравнения, описания, смешные реплики. К основному происшествию можно присоединить дополнительные события, к приключению — гирлянду следующих. Позже мы ещё вернёмся к разговору о выращивании как о литературном методе. Сказка-крошка — первый шаг к нему.
Со сказкой-крошкой тесно связан и ещё один способ сочинительства — выдрёмывание. О нём тоже предстоит отдельный разговор. Пока же коротко скажу о том, что замечательным состоянием для сказочного фантазирования служит зыбкое пограничное состояние между сном и явью, когда рациональное мышление ещё не вступило в свои бодрствующие права, но мы уже в силах спохватиться и записать пришедший на ум фантастический образ.
Примеры сказок-крошек — в эпиграфах к разделам. Ещё одна, вместе со сказкой побольше, — в главе «Приёмы и методы» следующего раздела (главка «Выращивание»).
Мир сказок может показаться большим маскарадом. В некотором отношении так оно и есть. Сказки дают нам возможность примерять на себя самые различные маски. Маски персонажей, наряды поступков, декорации ситуаций... Маскарад и есть маскарад. Но сказка создаёт удивительные условия для внутренней работы, пусть она и ощущается как забава.
Примеривая ту или иную сказочную маску, мы порою ощущаем особый резонанс. Чувствуем, что именно этот персонаж чем-то важен для нас. Так происходит наше знакомство с некоторым живым существом в нашей душе, родственным этому персонажу. Мы знакомимся, как скажут психологи, с одной из своих субличностей.
С помощью фантастических масок мы примериваем на себя символические изображения реальных человеческих свойств. Закрепляем свои положительные свойства, когда внутренне сочувствуем герою-победителю. Немного отстраняемся от тех качеств, изображение которых вызывает у нас напряжённость. В любом случае мы осуществляем работу по остранению, позволяющую отделять наше центральное внутреннее «я» от различных индивидуальных свойств.
Сказочный маскарад помогает увидеть те настоящие вещи, которые остаются настоящими при любом маскараде.
В нашем внутреннем мире, как и в мире сказочном, живут Смелость и Трусость, Жадность и Щедрость, Мелочность и Великодушие, Вера и Рационализм и множество других персонажей. Сказочная игра учит нас замечать их как персонажей, помогает нам освоиться среди них и управляться
Если я воспринимаю себя как труса, мне остаётся пожать плечами и сказать: да, вот он я, я трус, и всё тут. Если я воспринимаю трусость как персонаж своего внутреннего мира, один из многих, происходит освобождающее разотождествление. Теперь я могу попытаться управиться с ней. Сказка может положить начало освобождению, поддержать меня в моих усилиях.
Ориентируясь во внутреннем мире с помощью сказочного, я могу не только искать управу на тех внутренних жителей, которые меня озаботили, но и поощрять тех, которые ближе к центру моего подлинного «я». Сказка помогает нам искать свой идеал и держаться его — хотя бы внутренне. А без внутренней верности идеалу невозможно и внешнее служение ему.
С помощью вестибулярного аппарата человек способен даже с закрытыми глазами понять, где верх и где низ. За счёт строения своего тела он знает, что такое впереди сзади, справа и слева.
Есть у нас и возможность ощущать — с помощью особого «нравственного вестибулярного аппарата», — где верх и где низ в духовном измерении мира. Другое дело, насколько каждый конкретный человек считается с этими ощущениями, насколько развита у него такая способность. Её необходимо совершенствовать, если мы не хотим жить вверх тормашками, полностью или частично.
Поэтому важнейшим качеством мира сказки является его гравитационная сила, позволяющая определить, где верх и где низ.
Нам важно встречаться с добром и злом в чистом виде. В жизни — среди множества полутонов — это происходит не так уж часто. Трудно ориентироваться среди наших бесчисленных относительных оговорок и среди противоположных мнений об одном и том же. Сказка позволяет ощутить чистоту этических красок.
Существуют и чёрные сказки, и сказки «с чернинкой». От этих сказок страшно. Они страшны не злобными воплями вурдалаков, не отрубленными головами, чёрной магией, ожившими трупами. К бутафории такого типа быстро привыкаешь. Всё это лишь раздражает одних и щекочет нервы другим. Но страшен тот эмоциональный нравственный хаос, то разрушение этической гравитации, к которому чёрные (или тёмные, или даже всего лишь серые) сказки располагают человеческую душу. Страшно привыкание к тёмным ситуациям, к дозволенности всего. Различение верха и низа способствует ориентации. Вихри хаоса, раскручивающие воображение во все стороны, эту ориентацию разрушают.
Для того чтобы мы могли получить от сказки то, что она способна нам дать, необходимо доверие к ней. Серьёзное отношение к тем несомненным реальностям, которые присутствуют в неправдоподобных сказочных обстоятельствах. Тогда сказка начнёт помогать нам — и ребёнку, и взрослому — видеть чудеса этого мира. Ощущать Тайну, которой наполнена наша жизнь. Через образы воспринимать смысл, заложенный в эту жизнь.
В духовных переживаниях, как и в сказке, многие идеалы открываются нам по вере нашей. Сказка часто оказывается побуждением к таким открытиям, в этом её глубина и значение. Она побуждает нас к постижению мира через парадоксальное и невозможное. Мы говорим «как в сказке» о том, что приближает нас к немыслимому идеалу, к невероятному переживанию. О реальности высшего уровня. О сверхреальности.