Напиши обо мне роман
Шрифт:
– Ну. А то. – подтвердила я. – Откуда у тебя такие навыки телепатии, слушай? Тебе же денег достаточно для соблазнения?
– Деньги деньгами, а как же красота игры? – засмеялся он, лихо пуская «поршик» в галоп на почти пустом шоссе. Черт знает, куда мы ехали, и мне было все равно, у меня в крови плескался адреналин, а сердце танцевало латину.
– Жуть, как неловко, что я его победила таким дешевым приемом, – вздохнула я. – И ужас, как стыдно, что мне это нравится.
– Перестань дергаться и наслаждайся, – посоветовал Роман. – Успеешь еще поразить кого-нибудь глубоким
Я расхохоталась:
– Нобелевку за любовные романы?
– Почему нет? Даже любовные романы можно писать хорошо. Ай!
Это я ткнула его кулаком в плечо за подначку.
Машина куда-то неслась, едва притормаживая на светофорах и лихо меняя полосы. Не знаю, где Роман в утренней Москве нашел столько свободных дорог, но это было ровно то, что надо.
От нервного адреналина, бурлящего в венах, хотелось двигаться, оставаться на месте было невыносимо. Но мышцы подрагивали от усталости – они напрягались изо всех сил, стараясь защитить меня от реальной опасности, не понимая, что тут бьют не кулаками. Сил идти у меня сейчас не было бы, а необходимость менять места и картинки перед глазами ощущалась как условие выживания.
Раньше я в таких случаях спускалась в метро и каталась по кольцу, чтобы не беспокоиться, когда там конечная у троллейбуса и куда пересаживаться дальше. Но летящие за окнами «порша» индустриальные пейзажи спасали куда лучше темных тоннелей.
А еще – рядом был человек, который все понимал.
Тоже, оказывается, совсем неплохо. Почти так же хорошо, как одной.
– Как ты умудрилась за него замуж выйти?
– Любила. Как еще? – тоскливо отозвалась я. И, помолчав, добавила уже без нужды: – По-настоящему. Без этого вот про «любовь живет три года». Любила до самого конца – и немного после него.
Может быть, и до сих пор люблю.
Кто знает, как это работает?
– Ты поэтому одна?
Серые отбойники на фоне серых заборов временами сменялись взрывом зеленого и голубого, когда машина проносилась мимо парков. Но потом мы снова погружались в мельтешащее рекламой московское варьете.
Эффект попутчика? Давать Роману такое оружие в руки было неосторожно. Но он меня спас, и я прониклась к нему благодарностью, хоть и понимала, что доверять не стоит. Хотелось поделиться, рассказать, что на самом деле он для меня сделал. Как много.
Не думаю, что ему нужна вся моя история. В конце концов, она так до боли похожа на другие такие же, что я каждый раз качаю головой и вспоминаю Льва Николаевича. Это у историй счастья разные причины, а в несчастливых даже диалоги одни и те же, будто нет других слов.
Поэтому я только вздохнула:
– Если однажды попробуешь на вкус что-то настоящее, суррогаты уже не подходят. У меня заняло много времени осознание, что больше я так
– Ты совсем-совсем разочаровалась в мужчинах? Бывают же хорошие надежные парни! – Роман так ехидно ухмыльнулся, что стало понятно – он имеет в виду не себя. Каких-то других хороших парней, которые должны утешать разочарованных нытиков, типа меня. А ему достанутся девушки первого класса, без душевных травм.
Ну.
Он может себе позволить.
– Нет… – я засмеялась, потерла пальцами лоб, проверила, что под глазами сухо, что я больше не плачу против своей воли, вспоминая о тех временах. – В мужчинах я разочаровалась позже. Когда после трех лет психотерапии связалась с «хорошим надежным парнем» – ну, чисто для разнообразия. И, знаешь, что?
– Что?
– Те, кто говорят, что бабы-дуры предпочитают мудаков, потому что любят страдать, просто не знают, как качественно может уничтожить веру в мужчин хороший парень.
– То есть, две попытки – и ты сдалась? – поддел он. – Это не дело.
– Чего вдруг две? – возмутилась я. – До мужа я тоже вляпывалась!
– Не везет?
Пожала плечами.
Не умею выбирать? Притягиваю плохое? Что там еще предлагают обычно первым делом, если нарушаешь общественный договор и смеешь не искать больше любовь?
– Нет, я просто разочарованная в жизни… эта самая… как вы там говорите… – я пощелкала пальцами, вспоминая слово.
– Кто – мы? – уточнил Роман, нахмурившись.
– Ну все, все вы! – фыркнула я. – Обиженка, во! Страшная, старая, толстая и недотраханная!
– Хм… – он отвлекся от дороги на несколько секунд и тщательно оглядел меня с ног до головы, будто впервые увидел.
Оценивая соответствие списку.
Кажется, поставил галочку напротив каждого из пунктов.
И – промолчал, лучше всего подтверждая мои слова.
– Вот и отстань, – резюмировала я. – Со своими подкатами.
– Может, я дотрахать хочу? Хоть что-то поправить? – заржал он.
– Чтобы что?
– Ради мира во всем мире!
– Не потянешь! – развеселилась я. – Я – хтоническое чудовище, темная богиня мести мужикам!
– Многим отомстила? – у Романа аж глаза загорелись.
– Ты мои книги читал?
– Нет.
– Муахахаха, как говорят злодеи в мультиках. Все же сознался. Поверь, после моих героев на своих мужей женщины смотрят весьма скептическим взглядом!
– Тогда я точно обязан тебя дотрахать. Ради сохранения мира в семьях.
– Не поможет! – отрубила я.
– Раз ты так сопротивляешься, значит, поможет. Тут и есть твое слабое место! Иголка в яйце! Хотя у богинь наверное что-нибудь другое, не такое фаллоцентричное.
Я отвернулась, хихикая и прикусывая костяшки пальцев. Упорный какой. Упоротый, я бы даже сказала.
– Ром…
– Ладно, ладно! – он поднял обе руки, оторвав их от руля, и я немедленно поседела от ужаса. – Хтоническая так хтоническая. Хотя с богинями я еще не пробовал. Дружить ты хотела, или что там? Я, конечно, пять языков не знаю, как тот дагестанец, зато у меня и жены нет.