Наполеон и Мария-Луиза
Шрифт:
Я стараюсь держаться и не падать духом в ожидании встречи с папа. Не забывай ту, которая еще никогда так трепетно не любила тебя.
Твоя верная Луиза.
Орлеан, 11 апреля 1814 года, вечером».
Это письмо немного успокоило императора. Но уже 12 апреля, в полночь, он получил другое, написанное в. спешке:
«Дорогой друг, де Сент-Олэр только что передал мне письмо Меттерниха. Он пишет, что нам с сыном будет гарантирована полная свобода, но ради нашего благополучия нам следует
Луиза.
Орлеан, 12 апреля».
Известие о том, что Марию-Луизу хотят увезти в Австрию, повергло Наполеона в отчаяние… Он, который с необычайным мужеством перенес низложение с престола, не мог перенести разлуку с горячо любимой женщиной.
В три часа утра он лег в постель и принял яд, который всегда носил при себе в походном несессере. Но яд, видимо, выдохся и, вызвав спазмы и рвоту, причинил несчастному страшные муки.
В одиннадцать часов утра, 13 апреля, он доверительно сказал своему доктору:
— Я приговорен к жизни!
Письмо от Марии-Луизы, полученное днем, в очередной раз немного ободрило его.
«Это письмо доставит тебе польский офицер, который привез мне в Анжервиль весточку от тебя. Теперь ты знаешь, что меня вынудили уехать из Орлеана и запретили следовать за тобой, а в случае неповиновения грозят применить силу. Прошу тебя, милый, будь осторожен: нас обманывают. Я очень беспокоюсь за тебя. Но знай, у меня достанет твердости, и при встрече я заявлю отцу, что непременно хочу соединиться с тобой и не потерплю над собой никакого насилия. Мы взяли из казнь; все, что смогли увезти, и при первой же оказии я постараюсь передать это тебе, хотя уповаю на то, что сделаю это сама.
Твой сын сейчас спит, а у меня тревожно на душе. Но я твердо знаю одно: никуда дальше Рамбуйе не поеду, Помни о моей любви и решимости бороться за нее. Люблю и нежно целую.
Твой друг Луиза.
Между Орлеаном и Рамбуйе, 12-13 апреля 1814 года».
Следующее письмо настроило Наполеона оптимистически.
«Дорогой друг! Я восхищена стойкостью, с какой ты переносишь невзгоды. На такое мужество способен только ты! Остров Эльба подходящее место для нас, и там, рядом с тобой, я буду счастлива… Не сомневайся. Никто и ничто не заставит меня уехать в Австрию, — сердечная склонность и долг велят мне быть рядом с тобой. Но, если они все-таки попытаются отправить меня в Вену, я скажусь больной — у меня и в самом деле сильно болит горло и повышена температура… Сын чувствует себя превосходно, мы с ним гуляли возле дома, и, бедняжечка, расспрашивал о тебе. Не волнуйся, я удвоила заботы о нем. Обращаюсь с ним, как с большим мальчиком, позволяю завтракать со мной за одним столом. Это приводит его в восторг и нисколько не увеличивает расходы, которые сейчас непомерно велики.
В целях экономии я назначила Боссе главным кухмистером. Полагаю, ты это одобришь.
Сообщи, пожалуйста, как распорядиться казной: у меня на руках больше двух миллионов. Это для меня очень обременительно, я предпочла бы переправить эти деньги тебе. Прощай и верь: я люблю тебя, и для меня
Твоя верная Луиза.
Рамбуйе, 14 апреля, вечер».
15 апреля, одолеваемый недобрыми предчувствиями, Наполеон посылает Марии-Луизе записку:
«Добрая Луиза! По моим расчетам, ты уже виделась с отцом. Мне сообщили, что встреча происходит в Трианоне. Я настаиваю, чтобы ты завтра же прибыла в Фонтенбло, и мы вместе отправились обживать землю, сулящую нам приют и отдохновение. Если ты решишься пренебречь привычным образом жизни и высоким положением, я буду счастлив. Поцелуй сына и верь в мою беззаветную любовь.
Н.
Фонтенбло, 15 апреля».
16 апреля, в ожидании встречи Марии-Луизы с отцом, Наполеон написал Жозефине нежное, лишенное иллюзий письмо.
«16 апреля.
Я писал вам восьмого числа этого месяца, но возможно, письмо не дошло до вас. Тогда еще шли сражения, и его могли перехватить. Теперь, вероятно, коммуникации восстановлены, и я полагаю: письмо до вас дойдет.
Я смирился со своей судьбой. И теперь не написал бы ничего подобного. В том письме я сетовал на судьбу, а сегодня я ее благословляю. Я потерпел крах (говорят, ко благу Франции), но освободился от тяжелого бремени.
Я удаляюсь на покой и сменю шпагу на перо. История моего правления, несомненно, будет представлять интерес. До сих пор известен был только мой профиль, теперь меня увидят в полный рост. Многие события, а также люди, предстанут в ином свете. Тысячи несчастных осыпал я благодеяниями, но чем же они мне отплатили? Предательством! Да, все изменили мне, кроме доброго Евгения, оказавшегося столь достойным вас и меня.
Прощайте, дорогая Жозефина, смиритесь, как и я, и всегда помните о том, кто никогда вас не забывал и не забудет вовек.
Буду ждать от вас писем на острове Эльба.
Я не совсем здоров.
Н.»
Несчастный, ему было невдомек, что 9 апреля она тоже предала его, написав вице-королю Евгению:
«Все кончено! Он отрекся от престола. Это освобождает тебя от клятвы верности ему. Предпринимать что-либо для него сейчас бесполезно. Действуй только в интересах своей семьи!»
И вот 17 апреля на Наполеона обрушился страшный удар, которого он опасался последнюю неделю. Мария-Луиза сообщила ему о решении своего отца:
«Дорогой друг! Два часа назад приехал отец, и я тотчас встретилась с ним. Он был необычайно нежен и добр, но к чему все это, если он причинил мне невыносимую боль, запретив следовать за тобой и видеть тебя. Напрасно я пыталась убедить его, что это мой долг. Но он не желает даже слышать об этом, и говорит, что я проведу два месяца в Австрии, а потом поеду в Парму, и оттуда уже — к тебе. Это решение меня окончательно убьет. И теперь единственное мое желание, чтобы ты был счастлив без меня. Для меня же счастье без тебя невозможно.