Наполеон и Мария-Луиза

Бретон Ги

— Это кощунство! — возмущался врач. — Нужно, чтобы ее величество вмешалась. Только она может заставить выполнить последнюю волю императора.

Затем, видя, что Нейпперг не реагирует, Антоммарки положил на стол пакет.

— Это его посмертная маска, — тихо произнес он. — Благоволите передать маску императрице.

Генерал с ледяной улыбкой кивнул в знак согласия, и бедняга Антоммарки, которому нечего было более сказать, вышел из приемного зала, поняв, что его приезд сюда был совершенно напрасным.

К несчастью, он не ошибался.

Через несколько дней Мария-Луиза уведомила Меттерниха о том, что она отказывается принять сердце Наполеона.

И жизнь супружеской четы Нейппергов потекла своим чередом. Вскоре ничто в герцогском дворце не напоминало о тех днях, когда герцогиня была супругой самого великого человека своего времени. Действительно ничто, ибо уже в декабре врач, доктор Герман Роллет, застал детей интенданта Марии-Луизы «за игрой с каким-то предметом из гипса, к которому они привязали веревку и таскали по комнатам, воображая, что это карета «.

Ролле наклонился и с изумлением узнал в этом предмете посмертную маску императора…

Итак, Мария-Луиза не пролила ни слезинки, когда узнала о смерти Наполеона.

А другие женщины?

Все те, кого он любил, кого ласкал, осыпал подарками и титулами, кого он навсегда вывел из тени, уложив в свою постель? Плакали ли они, прочитав в газетах, что император лежит мертвый на острове Святой Елены?

Мадемуазель Жорж, например?

11 июля, в тот день, когда известие о смерти императора разнеслось по Франции, нежная Жоржина готовилась к своему возвращению на сцену Одеона, возвращению, которое должно было свершиться после шести лет изгнания. Действительно, на следующий же день после Ватерлоо она была изгнана из Театр-Франсэ герцогом де Дюраясом, директором театра, только за то, что осмелилась показаться на публике с букетиком фиалок, приколотым к корсажу. Прежде чем покинуть Францию, она настойчиво добивалась чести сопровождать императора на Святую Елену. Получив от англичан отказ, мадемуазель Жорж отправилась играть в Бельгию, где свела знакомство с неким Шарлем-Анри Арелем, полемистом, ставшим ее любовником. В начале 1821 года любовники возвратились в Париж и обосновались в трехкомнатной квартире на улице Мадам.

Мадемуазель Жорж и Арель находились у себя в квартире, когда Жюль Жанен, который снимал мансарду в том же доме, спустился к ним и сказал о смерти Наполеона.

Мадемуазель Жорж страшно побледнела и упала в обморок.

Если верить Арману Плателю, то затем случилось весьма забавное происшествие.

Вот что пишет Платель:

«Арель держал в своей квартире свинью по имени Пьяф-Пьяф, пользовавшуюся полной свободой. Привлеченное шумом, сопровождавшим падение мадемуазель Жорж на пол, животное рысцой прибежало в гостиную и, с подозрением глядя вокруг, пыталось понять, что же происходит. Увидев, что ее хозяйка лежит на полу, свинка несомненно решила, что с ней хотят поиграть, и бросилась к мадемуазель Жорж. Жанен и Арель, перепугавшись, схватили свинью за уши и стали тянуть, пытаясь помешать ей накинуться на актрису. Но Пьяф-Пьяф была очень сильной свиньей. Несмотря на то что она визжала от боли, она увлекла за собой обоих мужчин, заскользивших по паркету гостиной, задевая и опрокидывая мебель. В конце концов на свинью упало кресло, она вырвалась из державших ее рук и устремилась на свое обычное место, диким визгом переполошив весь квартал» .

В этот момент мадемуазель Жорж пришла в себя. Она обвела ошеломленным взглядом комнату, где посреди неописуемого разгрома распростерлись полуживые Жанен и Арель.

Решив, что весь этот разгром учинила она, актриса прошептала:

— Как же я могла все это сделать?

Затем она вспомнила о том, из-за чего с ней случился обморок, и разразилась рыданиями.

Жанен и Арель, все в синяках, помогли ей подняться с пола и отвели в спальню…»

Три дня мадемуазель Жорж не покидала своей комнаты. Она перечитывала письма Наполеона, рассматривала подаренные им портреты, с нежностью перебирала полученные от него подарки и не обращала ни малейшего внимания на безумные прыжки, совершаемые в соседних комнатах Арелем, Жаненом и свиньей…»

— Знаете, дорогой мой, я так сильно люблю свинью, что даже сплю с ней…

— Представьте себе, — ответил ему Дюма, — я только что повстречал вашу свинью, и она сказала мне в точности то же самое.

— Я думаю, — добавляет при этом Дюма, — что это была единственная острота, на которую Арель не нашелся что ответить.]

Когда мадемуазель Жорж вышла из комнаты, в глазах ее светилась печаль. Выражение это никогда уже не сходило с лица ее. Для актрисы начинался долгий траур. И за все 46 лет , что ей еще суждено было прожить, нежная Жоржина не могла произнести имени императора без слез…

Ну а Полина Фуре, которая была великой любовью Наполеона в Египте? Испытывала ли она то же горе, что мадемуазель Жорж?

Она всегда упорно отрицала это, однако в жизни прекрасной уроженки Бель-Иля было одно таинственное обстоятельство, объяснения которому историки не нашли до сих пор.

В 1821 году бойкая Полина занималась необычным для женщины ремеслом: торговала ценными породами дерева. В этом качестве она время от времени совершала поездки в Бразилию, чтобы закупить там палисандровое дерево или акажу. Не была ли эта торговля лишь прикрытием? Кое-кто уже задавался этим вопросом. Герцогиня д'Абрантес, например, в своих «Мемуарах» утверждает, что Полина ездила в Южную Америку, пытаясь организовать побег императора.

Слух об этом вскоре разошелся по салонам Сен-Жерменского предместья, и бедняжке пришлось долго объясняться с полицией Людовика XVIII, которая заподозрила ее в организации заговора против режима.

Перепуганная Полина, бывшая «Богоматерь Востока», как ее называли, тотчас же написала письмо, предназначенное для опубликования, где утверждала, что раз Наполеон предательски оставил ее после 18 брюмера, то невозможно и вообразить, будто она когда-либо думала об устройстве его побега со Святой Елены…

Кто говорил правду? Несомненно, мы никогда не узнаем об этом.

Но если герцогиня д'Абрантес права и Полина действительно замышляла заговор против Людовика XVIII, то можно предположить, что она сочла благоразумным 12 июля 1821 года не выказывать своего горя публично…

А как отреагировала на смерть Наполеона Дезире Клари, первая невеста Бонапарта, та, которая так способствовала успеху 18 брюмера и познала самую невероятную из судеб?

В 1818 году ее муж Бернадот занял трон Карла XIII, и она стала королевой Швеции. Однако она продолжала жить в Париже, и злые языки много болтали по этому поводу. Поговаривали, что она влюбилась в герцога де Ришелье, министра Людовика XVIII.

Посмотрим, что пишет на этот счет герцогиня д'Абрантес, известная сплетница того времени:

«Королева воспылала сильной страстью к герцогу де Ришелье. Говорят, что она часто имела с ним дела, связанные с Бонапартом, и часто в течение 1816 года, когда герцог был президентом Совета, совершала к нему приватные визиты. С тех пор она все время искала случая, чтобы с ним встретиться. Но она знала, что герцог вовсе не намеревается вступить с ней в связь, и, робкая по натуре, не осмеливалась с ним заговорить. Взгляд ее черных глаз преследовал герцога со странной настойчивостью. Герцог чувствовал себя как бы во власти этого взгляда, это стесняло его, и он, покинув общество, удалялся. Все то время, что герцог оставался в зале, она пребывала в состоянии, схожем с экстазом, не в силах поддерживать беседу. После его ухода она продолжала беседовать как ни в чем не бывало.