Наполеоновские войны
Шрифт:
После ухода русских из–под Янково Наполеону снова стало ясно, что и на этот раз подготовленная ловушка не сработала, а Беннигсен явно уклонялся от генерального сражения. Но французский полководец не оставил мысли перерезать путь Беннигсену, быстро и победоносно закончить кампанию разгромом русской армии. Он приказал корпусам Сульта и Даву совершить обход русских, направляясь на Гутштадт и Гейльсберг, Нею двигаться влево на Либштадт и отрезать путь соединения корпуса Лестока с Беннигсеном, корпусу Ожеро с резервной кавалерией оказывать давление на главные русские силы, а корпусу Бернадота, далеко отдалившегося по его же желанию, приказал поспешить к главным силам Великой армии (что выполнить тот уже никак не успевал). Фактически Наполеон хотел осуществить двойной обхват русской армии, а численное преимущество французских войск давало ему на это надежду.
Последующие три дня, 23 – 25 января (4 – 6 февраля), были отмечены ожесточенными схватками в арьергардных боях, в которых отличились командовавшие боковыми отрядами русского прикрытия: генералы М. Б. Барклай де Толли и К. Ф. Багговут, а также князь П. И. Багратион (только что прибывший на театр военных действий), осуществлявший общее руководство тремя арьергардами. Очень тяжелые бои выдержал арьергард Барклая (5 тыс. человек) 25 января (6 февраля) под Хофом. Судя по сложившейся ситуации, фактически он должен был принести свой отряд в жертву, чтобы дать возможность Беннигсену собрать войска в Лансберге, где тот первоначально намеревался дать сражение. Почти все полки Барклая понесли огромные потери (особенно 1-й егерский и Костромской мушкетерский полки), а французы в качестве трофеев захватили четыре русских знамени. Но позиция под Лансбергом имела много недостатков, и Беннигсен затем отступил от этого города. Барклай и его войска выполнили свой долг и мужественно отражали атаки противника; только наступившая темнота и глубокий снег, мешавший быстрому продвижению французов, спасли их от полного уничтожения. Потери Барклая были значительные (2 тыс. человек), но и у противника – не меньше. 26 февраля (7 февраля) уже на подступах к Прейсиш–Эйлау от Лансберга русский арьергард под командованием Багратиона также создал все условия для того, чтобы Беннигсен успел занять и подготовить новую позицию на северо–востоке, позади этого города, для решающего сражения – не успевала пройти через город задержавшаяся в дороге тяжелая артиллерия. После многочасового боя лишь после полудня Багратион отступил к городу, где удар на себя приняли уже полки под командой Барклая, который во время боя получил тяжелое ранение. К ночи город окончательно перешел в руки французов [91] .
91
См.: Рабинович Я. Н. Неизвестное сражение при Прейсиш–Эйлау 26 января 1807 года // Известия Саратовского университета. Новая серия. 2007. Т. 7. С. 28—33.
В литературе бытует мнение, что 26 января (7 февраля) Наполеон вовсе не хотел занимать Прейсиш–Эйлау, поскольку в его распоряжении было еще мало сил, – поэтому он не желал слишком далеко выдвигать свой центр до прибытия корпусов Даву и Нея. Обоснование этой версии можно найти в знаменитых мемуарах наполеоновского офицера Ж. Б. А. М. Марбо. Если верить ему, то в бой за город в этот день французы ввязались из–за того, что императорский обоз с багажом Наполеона неосторожно обосновался на линии передовых постов у самого города, а русский патруль чуть его не захватил. Сначала вспыхнула перестрелка, потом она переросла в столкновение уже в самом городе [92] . Конечно, воспоминания Марбо очень интересно читать, но верить ему безоглядно, по мнению многих исследователей, нельзя, слишком уж вольно он обращался со многими историческими фактами. Тем удивительнее, что такие авторитетные ученые, как Ч. Чандлер и А. Лашук, посчитали этот описанный Марбо случай правдивым и изложили эту версию в своих работах без всякой критики [93] . Наверно, ни одно сражение эпохи наполеоновских войн так не окутано тайнами, что до сих пор не могут до сих пор разгадать историки, как события при Прейсиш–Эйлау. Не могут, поскольку налицо имеются явные противоречия и странности. Но на данный момент источники не подтверждают этого рассказа, этому противоречит и логика происходивших событий. Штурм города французами начался сразу же, как через него прошли войска Багратиона. И вряд ли обоз мог очутиться впереди или на уровне боевых частей. Город несколько раз переходил из рук в руки и только к ночи окончательно был взят французами. Более убедительным необходимо признать мнение современного историка В. Н. Шиканова, посвятившего отдельную книгу кампании 1806 – 1807 гг., который полагает, что командование тогда просто утратило контроль над ситуацией [94] . Солдаты обеих армий слишком долго ночевали на бивуаках в холоде и без пищи, поэтому надеялись найти крышу над головой, тепло и еду в городе, чем во многом объясняется ожесточенный характер боестолкновений в Прейсиш–Эйлау. Сам же Беннигсен в своих записках утверждал, что в десять часов вечера он сам отдал приказ «очистить город со всевозможною тишиною, чтобы не дать заметить неприятелю этого движения» [95] .
92
Мемуары генерала барона Марбо. М., 2005. С. 202—203.
93
Чандлер Ч. Указ. соч. С. 333—334; Лашук А. Указ. соч. С. 279—280.
94
Шиканов В. Н. Первая Польская кампания 1806—1807. М., 2002. С. 138.
95
Записки графа Л. Л. Беннигсена о войне с Наполеоном 1807 года. С. 140—141.
Сражение при Прейсиш–Эйлау 27 января (8 февраля) 1807 г.
Первоочередная цель, которую давно уже ставил себе Наполеон, была очевидной – разгромить русскую армию при Прейсиш–Эйлау, или, на худой конец, отбросить ее к прусской границе. Задачи, поставленные Беннигсеном, не являлись столь амбициозными, он хотел лишь соединиться с корпусом Лестока и защитить Кенигсберг. В какой–то степени в этом заключался и политический аспект. Да и необходимость сражения для русского главнокомандующего стала очевидной. При отступлении русская армия несла слишком большие потери отставшими и дезертирами, а общее настроение войск требовало битвы. Продолжение отступления без боя грозило уже полным разладом дисциплины. Этого требовало и стратегическое положение. Прейсиш–Эйлау был расположен на развилке двух дорог – на Кенигсберг и на Фридланд (путь в Россию). Отдать этот пункт Беннигсен просто так не мог. Этого ему не простил бы и Петербург.
Силы сторон, участвовавшие в сражении, были примерно равными – примерно по 70 тыс. человек, хотя в литературе ведутся, естественно, споры, у кого было больше или меньше (от 60 до 90 тыс. человек в каждой армии) [96] . Можно единственно что признать, это явное преимущество русских по количеству артиллерийских орудий. Длина фронта расположения русских войск достигала 5 верст от селения Шлолиттен на правом фланге до селения Серпален на левом. В первой линии были выстроены четыре дивизии, правым флангом командовал генерал–лейтенант Н. А. Тучков, центром – генерал–лейтенант барон Ф. В. Остен–Сакен, левым флангом – генерал–лейтенант граф А. И. Остерман–Толстой. Главным резервом из двух дивизий командовал генерал–лейтенант Д. С. Дохтуров, 14-я дивизия генерал–майора Н. М. Каменского составляла резерв левого фланга. Особый отряд генерал–майора К. Ф. Багговута был выдвинут уступом впереди левого фланга у с. Серпален. Кавалерией, рассредоточенной по всему фронту, командовал генерал–лейтенант Д. В. Голицын. Артиллерия (под началом генерала Д. П. Резвого) в значительной степени была массирована в три батареи (60 – 70 орудий в каждой) или находилась в интервалах полков. Беннигсен, кроме того, ожидал прибытия прусского корпуса Лестока. Густое построение войск было рассчитано на отбитие атак противника, то есть преследовались чисто оборонительные задачи.
96
Подробнее см.: Панченко А. А. Эйлау 1807 года: точки зрения на соотношение сил, ход и итоги сражения // Эпоха наполеоновских войн: Люди, события, идеи. М., 2005.
Наполеон же, наоборот, решил разбить русскую армию в решающем сражении и делал ставку на атаку. В то же время он не спешил начать дело, стараясь дождаться подхода в первую очередь корпуса Даву, а также корпуса Нея. Собственно, с помощью этих двух фланговых корпусов французский император надеялся совершить двойной обхват и отрезать отступательное движение русских как на Кенигсберг, так и на Фридланд. Но в самом начале сражения у него под рукой имелись лишь корпуса Сульта и Ожеро, многочисленная конница Мюрата и императорская гвардия, которая, как всегда, была поставлена в резерв, но находилась в зоне поражения русской артиллерии. Поэтому корпусам Сульта и Ожеро была поставлена задача сковать своими действиями русский правый фланг и центр и тем самым облегчить задачу корпуса Даву, которому предстояло нанести главный удар против левого фланга русской армии. Затем корпус Нея, не допустив соединения пруссаков Лестока с Беннигсеном, должен был нанести завершающий удар уже против правого фланга русских.
Сражение началось примерно в 8 часов утра. Наполеон же явно не торопился и старался дождаться подхода всех своих корпусов. Утром войск в его распоряжении перед фронтом противника первоначально было слишком мало, и он всерьез опасался атаки главных сил Беннигсена (чего тот не предпринял), особенно на флангах. Поэтому завязалась активная артиллерийская дуэль, причем в результате многочасовой перестрелки русским, видимо, доставалось больше, учитывая их густое и скученное построение, фронт же французов был более растянут и скрыт за господствовавшими высотами, хотя и они пострадали. Так, даже пехота императорской гвардии, стоявшая на кладбище Прейсиш–Эйлау и не вступившая в тот день в бой понесла от русского артиллерийского огня потери свыше 10 % своего состава. Попытки маршала Сульта при поддержке кавалерии сковать русские полки на правом фланге в целом оказались неудачными, они были отбиты и окончились русской контратакой. Французы отошли на ранее занимаемые позиции к стенам Прейсиш–Эйлау.
Но главные события развернулись на левом русском фланге. Около 10 часов утра Наполеон наконец–то получил ободряющее известие о подходе передовых сил корпуса Даву по дороге из Бартенштейна. Он тотчас приказал дивизии Сент–Илера из корпуса Сульта при поддержке кавалерии войти в контакт с передовой дивизией Даву, а корпусу Ожеро выдвинуться на исходные позиции и атаковать противника в стык русского центра и левого фланга. Этим он хотел отвлечь внимание русских и облегчить ввод в бой корпуса Даву. Две дивизии Ожеро развернулись в боевой порядок и пошли в атаку в тот момент, когда на поле сражения разыгралась снежная буря (снег был прямо в лицо французам, «так, что в двух шагах ничего не было видно»), а помимо этого, их накрывала и русская картечь. В условиях плохой видимости французы потеряли ориентиры (как тогда говорили, «дирекцию»), взяли влево и в результате вышли на центр русской позиции. Они оказались прямо против 70 пушечной батареи под командой генерала К. Ф. Левенштерна, и огонь этих орудий буквально смел первые ряды французов, а затем при артиллерийской поддержке в контратаку устремилась русская пехота и кавалерия. Как позднее описал это событие А. Х. Бенкендорф: «Огонь был сильный и хорошо направлен, что в одно мгновение опрокинул весь корпус маршала Ожеро; колонны пришли в расстройство и отступили в полном беспорядке. Наша пехота преследовала французов вплоть до городских улиц. Эйлау можно было бы тогда захватить, как и всю французскую позицию с фланга, если бы генерал Тучков получил приказ наступать; он запросил распоряжение генерала Беннигсена, но его не могли найти» [97] .
97
Воспоминания А. Х. Бенкендорфа. Зимняя кампания 1806—1807 // Император. 2009. №12. С. 23—24.
Большинство отечественных и иностранных авторов единодушны в том, что после этого корпус (15 тыс. человек) был почти полностью разгромлен. Многие мемуаристы, описывая этот эпизод, называли его «побоищем». Менее чем за полчаса целые французские полки были выбиты, пулевое ранение в руку получил сам Ожеро, один дивизионный командир (Ж. Дежарден) получил смертельное ранение, другой (Э. Эделе) также был тяжело ранен. Об этом событии можно прочитать в мемуарах того же Марбо, который являлся адъютантом Ожеро и оставил рассказ об этих драматических событиях. Предоставим ему слово, чтобы не быть голословным: «Корпус Ожеро был уничтожен почти полностью. Из 15 тысяч бойцов, имевших оружие в начале сражения, к вечеру осталось только 3 тысячи под командованием подполковника Масси. Маршал, все генералы и все полковники были ранены или убиты» [98] . Особенно пострадал 14-й линейный полк, он оказался отрезанным на одном из холмов и затем был почти полностью уничтожен – иностранные авторы всегда описывали героическую гибель его солдат благодаря воспоминаниям выжившего свидетеля этого подвига барона Марбо.
98
Мемуары генерала барона Марбо. С. 205.
Битва при Фридланде 2 июня 1807 г. Гравюра конца 1800-х гг.
Русские полки, преследуя остатки корпуса Ожеро, вышли к Прейсиш–Эйлау и уже стали угрожать непосредственно ставке Наполеона. Ему срочно требовалось заткнуть образовавшуюся брешь в центре и остановить русских в этот критический момент. У него же под рукой оставалась только гвардия и резервная кавалерия. Но своей гвардией французский император не захотел рисковать (был использован только батальон гренадеров), а приказал всей коннице Мюрата контратаковать русских и затем послал ему в помощь и гвардейскую кавалерию. Об этой грандиозной атаке, сметавшей все на своем пути, пишут детально все иностранные авторы, поскольку французская кавалерия не только нанесла русским большой урон (ее потери также были достаточно велики) и стабилизировала положение в центре сражения, но и значительно облегчила положение Даву, дивизии которого постепенно прибывали на поле боя.