Наполеоновские войны
Шрифт:
Войска Великой армии, пройдя за один месяц 450 верст, оказались крайне утомленными форсированными маршами, потери от недостатка продовольствия, болезней и мародерами достигали до одной трети личного состава, заготовленное на Висле продовольствие и огромные обозы, двигавшиеся за войсками, безнадежно отставали. Эти обстоятельства заставили Наполеона отказаться от активного преследования армии Барклая де Толли и расположить на отдых в районе Витебск – Орша свои корпуса, чтобы восстановить дисциплину и привести в порядок расстроенные многодневными маршами части. В результате его войска были рассредоточены на пространстве между реками Западная Двина и Днепр в районе Суража, Витебска и Могилева.
М. И. Кутузов принимает командование русскими войсками. Лубок XIX в.
Воспользовавшись этой, уже второй, стратегической паузой, взятой Наполеоном после начала кампании, 1-я и 2-я Западные армии 20 – 22 июля (1 – 3 августа) беспрепятственно соединились в Смоленске. Справедливости ради укажем, что и в русских войсках отступление к Смоленску также пагубно сказалось на дисциплине; появилось много «бродяг», участились грабежи мирного населения. По свидетельству Я. И. де Санглена, начальника высшей воинской полиции, Барклай под Смоленском утвердил приговор военного суда о расстреле 12 солдат–мародеров [304] . Но в целом 1-й Западной армии удалось удачно оторваться от противника. В этой связи необходимо заметить, что весь период отступления до Смоленска она проделала в неблагоприятных для себя условиях с точки зрения ведения войсковой разведки и маскировки своих движений. Казачий корпус М. И. Платова, входивший в состав 1-й Западной армии, не смог в начале войны присоединиться к главным силам вследствие неправильного расчета командования своих возможностей и направления движений противника. Легкой кавалерии у Барклая не хватало, соотношение в коннице было в пользу французов, а на имеющиеся части выпала большая нагрузка от Ковно до Смоленска. Сам Барклай считал, что присоединение Платова даст возможность «действовать наступательно, ибо день ото дня становятся чувствительнее недостаток в кавалерии от ежедневных стычек с неприятелем» [305] . В следующем письме к императору от 18 (30) июля, написанном в Поречье, Барклай объяснил императору причину форсированного движения его армии к Смоленску, следствием чего стало отклонение от операционной линии, первоначально намеченной им через Велиж [306] .
304
Записки Я. И. де Санглена // Русская старина. 1883. № 3. С. 548; Безотосный В. М. Приказы по 1–й Западной армии // Российский архив. Вып. VII. С. 121.
305
Отечественная война 1812 года. Материалы Военно–ученого архива. Отд. I. Т. ХIV. С. 92, 105.
306
Переписка императора Александра I и Барклая де Толли в Отечественную войну после оставления государем армии // Военный сборник. 1903. № 11. С. 246.
Если разработанная стратегия оставалась неизменной (приоритет сохранения армии), то в тактическом отношении возникали проблемы, связанные с разным пониманием текущей ситуации императором и выдвинутым на роль главного исполнителя «монарших предначертаний» Барклаем де Толли. У него, как у профессионального военного, оказались собственные, отличные от Александра I, взгляды на решение практических задач войны, кроме того, он вынужден был учитывать непопулярность в войсках отступательной тактики и действовать в противовес быстро сложившейся против него генеральской оппозиции, имевшей опору в офицерском корпусе.
В то же время, преследуя Барклая, Наполеон чрезвычайно утомил войска, в первую очередь свою кавалерию. Русское командование знало от своих офицеров–парламентеров, что дороги, по которым двигались французские войска, превращались в кладбища лошадей [307] . Процесс постепенной гибели конницы Великой армии усугубился недостатком фуража и форсированными маршами. Выигрыш в скорости оборачивался падежом конского состава. Если потери в пехотных частях Великой армии составляли до трети личного состава, то численность конницы сократилась чуть ли не на половину. Но все попытки упредить Багратиона или Барклая в тактически выгодных пунктах и навязать бой с превосходящими силами Великой армии успеха не имели. Например, Коленкур, оценивая сложившуюся ситуацию после Витебска, считал, что «эта кампания, которая без реального результата велась на почтовых от Немана… до Витебска, уже стоила армии больше чем два проигранных сражения и лишало ее самых необходимых ресурсов и продовольственных запасов» [308] . Несмотря на выгодные условия, Наполеон не смог разгромить поодиночке русские армии. Успешно маневрируя и ускользая от противника, они соединились под Смоленском, имея в своем составе вполне боеспособные части.
307
Граббе П. Х. Из памятных записок // Русский архив. 1873. Кн. 1. Ст. 429; Записки генерала В. И. Левенштерна // Русская старина. 1900. № 11. С. 344; Декабристы: Новые материалы. М., 1955. С. 177.
308
Коленкур А. Указ соч. С. 102.
Багратион и Барклай в начале войны не имели того огромного опыта по руководству войсками, каким обладал Наполеон. По сравнению с уже «великим виртуозом войны» они являлись молодыми учениками, но продемонстрировали умение выводить войска из очень сложных ситуаций. Оба главнокомандующих в этот период вынуждены были импровизировать, колебаться вместе с выработанной до войны линией, а вернее, вносить под влиянием практики значительные коррективы и видоизменить весь операционный план. Наполеон овладел уже в начале войны значительной территорией, но, не сумев достичь поставленных целей (разгромить 1-ю и 2-ю Западные армии), вынужден был взять вторую после Вильно стратегическую паузу, приказав расположить свои корпуса в районе Витебск – Орша.
Положение на флангах Великой армии
Малоутешительно для Наполеона складывались дела и на других театрах военных действий. Действовавший на крайнем левом фланге Великой армии 10-й армейский корпус под командованием маршала Э. Макдональда 12 (24) июня занял Россиены, откуда часть сил была направлена к Риге, а прочие войска – к Якобштадту для создания угрозы правому флангу 1-й Западной армии. 19 июля (1 августа) войска Макдональда заняли Динабург, но взять Ригу сходу на удалось. Действуя сразу на трех направлениях (Мемель, Рига, Динабург), его войска из–за недостатка сил не могли выполнить поставленные задачи. Ввиду появления на левом фланге Великой армии корпуса Витгенштейна, Наполеону пришлось усилить это направление и помочь Макдональду 2-м армейским корпусом маршала Н. Ш. Удино. Ему надлежало действовать, имея конечную цель – отбросить войска Витгенштейна на север, к С.—Петербургу, и облегчить наступление Макдональда на Ригу. Удино, переправившись в Полоцке через Двину, направил движение своих войск на Себеж, а от Якобштадта туда же должен был наступать Макдональд. Витгенштейн же, опасаясь соединения двух корпусов противника, пошел наперерез Удино к Клястицам, где у д. Якубово 18 (30) – 19 (31) июля произошли бои. У Витгенштейна в наличии находилось 23 тыс. человек против 28 тыс. человек у Удино. Но силы французов были распылены, и Витгенштейну в результате удалось нанести им поражение. Для преследования отступавшего за р. Дриссу корпуса Удино был выделен авангард под командованием генерал–майора Я. П. Кульнева. Однако, увлекшись, Кульнев, полагая, что французы в беспорядке отходят, 20 июля (1) августа у д. Боярщины внезапно столкнулся с основными силами Удино, и потерпел неудачу. В этом бою погиб и сам Кульнев, один из лучших русских кавалерийских генералов. Правда, попытка Удино развить достигнутый успех завершилась неудачей; в свою очередь у д. Головщины (в районе Клястиц) его войска наткнулись в тот же день на главные силы корпуса Витгенштейна и в завязавшемся бою потерпели поражение. После этого Удино был вынужден отступить за р. Дриссу, а затем отойти в направлении Полоцка.
В результате этих боев наступление 2-го армейского корпуса Удино на С.—Петербург было приостановлено. Наполеон же был вынужден отправить на поддержку Удино 6-й армейский корпус генерала Л. Гувьон Сен–Сира (13 тыс. человек), что ослабило силы Великой армии на главном направлении. Несмотря на явный перевес сил Удино и Сен–Сира (свыше 40 тыс. человек), Витгенштейн предпринял движение на Полоцк с целью отбросить противника за Двину. 5 (17) августа он атаковал соединенные корпуса, но был отбит и отошел за р. Дриссу. После чего на этом участке на два месяца наступило относительное затишье. Все же действия Витгенштейна сыграли огромную роль – с минимальными силами он смог защитить направление на С.—Петербург и фактически оттянуть на себя три корпуса Великой армии с главного театра войны.
На правом фланге Великой армии 15 (27) июля в наступление перешла 3-я Обсервационная армия, ее войска пленили в Кобрине саксонскую бригаду 7-го армейского корпуса генерала Ш. Рейнье. Дело в том, что французские штабы на долгое время потеряли из виду 9-ю и 15-ю пехотные дивизии, раньше числившиеся во 2-й армии, а затем переданные в состав 3-й Обсервационной армии. Именно поэтому, исходя из неправильной оценки численности войск А. П. Тормасова в 9 тыс. человек (в действительности 45 тыс.), Наполеон требовал наступления от 17 тысячного саксонского корпуса генерала Рейнье, действовавшего против 3-й Обсервационной армии [309] . Следствием чего явилось поражение и пленение около 3 тыс. саксонцев бригады генерала Г. Х. Кленгеля под Кобриным. Это был яркий пример того, как незнание сил противника из–за плохой работы разведки привело к неудаче в военных действиях. Как ни странно, но наполеоновской разведке долго не удавалось узнать точный состав 3–й Обсервационной армии, несмотря на засылку агентуры, опросы жителей, пленных и дезертиров. На помощь к Ренье Наполеон срочно направил Австрийский вспомогательный корпус К. Шварценберга, который первоначально предполагалось задействовать на основном театре военных действий. Объединенные корпуса Шварценберга и Рейнье (свыше 40 тыс. человек) предприняли ответное наступление, и 31 июля (12 августа) у Городечны Тормасов встретил противника, как он полагал, на сильной позиции (как выяснилось, она имела многие изъяны). 18 тыс. русских – против свыше 33 тыс. саксонцев и австрийцев. Сражение продолжалось 14 часов, в ходе его русским полкам удалось отбить все атаки противника, но недостатки позиции у Городечны не позволяли дальше защищать ее. Ввиду возникшей угрозы для сообщений армии и численного превосходства неприятеля Тормасов в ночь на 1 (13) августа отступил за р. Стырь, чтобы сблизиться с подходившей к театру военных действий Дунайской армией. Потери с обеих сторон превышали 2 тыс. человек. Противник не сумел использовать в полной мере оплошность, допущенную Тормасовым при выборе позиции, а затем и отрезать ему путь отхода. Дальше, до начала сентября, Шварценберг и Ренье ограничились лишь наблюдением за Тормасовым на левом берегу р. Стырь. Хотя Тормасов прекратил наступательные действия, в целом он выполнил поставленную задачу и смог прикрыть южное направление.
309
[Fabry G.] Op. cit. T. I. P.72,74.
Так из–за активных действий российских войск на флангах французский полководец уже в самом начале кампании был вынужден ослабить центральную группировку. Следствием этого стало незапланированное распыление сил. На флангах Великой армии уже в начале кампании оказалось задействованными пять корпусов.
Внутри страны также произошли перемены. Еще до отъезда из армии Александр I 6 (18) июля призвал на борьбу с нашествием все слои населения и подписал Манифест о сборе внутри государства земского ополчения, который был зачитан во всех церквях, дворянских собраниях и в городских думах. Он призвал «собрать внутри государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составили бы вторую ограду в подкреплении первой и в защиту домов, жен и детей каждого и всех». Если до этого оборона вверялась армии, то по призыву царя Россия должна была «ополчиться», то есть «единодушным и общим восстанием содействовать противу всех вражеских замыслов и покушений». Ставка была сделана на определенные слои, поскольку в Манифесте особо выделялось дворянство, духовенство и народ русский: «Да встретит он (враг. – В. Б.) в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина. Благородное Дворянское сословие! Ты во все времена было спасителем Отечества. Светейший Синод и Духовенство! Вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на главу России. Народ Русской! Храброе потомство храбрых Славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров; соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках, никакие силы человеческие вас не одолеют» [310] .
310
Цит. по: Михайловский–Данилевский А. И. Описание Отечественной войны в 1812 году. Ч. 1. С. 255—256.
По сути, в этом манифесте содержался призыв единения сословий вокруг самодержавного монарха. Тезис единения сословий вокруг престола в 1812 г. брался за основу монархической историографией, критиковался или подвергался критическому осмыслению историками буржуазного направления и полностью отвергался советскими авторами. Но другой идеи феодальное общество тогда и не могло выдвинуть, и в тех условиях она оказалась жизнеспособной. Указанные три силы составили вместе главную опору государственной власти внутри страны в борьбе с нашествием в 1812 г. Каждая из них выполняла определенную функцию: дворянство – организующую; духовенство – идеологическую; граждане или народ русский, так скромно и несколько непривычно обозначила власть все податные сословия, в первую очередь имея в виду крепостных и государственных крестьян, составили основной человеческий материал, который был использован для достижения победы. Нагляднее всего это проявилось в создании ополчений, в явлении которого, как, например, считала советская историография, как раз выражался народный характер войны. Так, в формировании ополчения приняли участие 20 губерний Европейской России, объединенных в три ополченских округа. Создавались они губернскими дворянскими обществами. Они должны были поставлять резервы для регулярной армии, и уже в июле дворянство по призыву Александра I начало создавать части ополчения. Методы формирования были крепостническими, поскольку основу ополчений составляли крепостные крестьяне, которые поступали туда по выбору и от лица помещика (а отнюдь не самостоятельно), как его пожертвование. Крепостные являлись собственностью дворян, состоятельность поместного дворянина тогда определялась числом душ, которыми он владел. Губернское дворянское собрание определяло, сколько человек со 100 душ необходимо выставить в ополчение. Например, в Московской и Петербургской губерниях 10 со 100, в других по 4 – 6 со 100 душ. Кандидатам в ратники предъявлялись упрощенные требования по возрасту (от 17 до 45 лет) и медицинским показателям. В случае гибели или смерти ратника помещик получал рекрутскую квитанцию в зачет будущих наборов. Лбы и бороды ратникам не брили, чтобы подчеркнуть временность призыва, к присяге их не приводили. Мещане могли вступить в ополчение добровольно, но с согласия посадского общества, предварительно уплатить все подати и оставаться на собственном иждивении на время пребывания в ополчении. Офицерский же состав комплектовался почти исключительно из числа местного дворянства (добровольно), что рассматривалось как самообязательство сословия. Причем на командные должности допускались и чиновники, обвиненные в маловажных проступках, что становилось для них средством реабилитации. Ополчения содержались на пожертвования, собранные жителями соответствующих губерний, всего общая сумма пожертвований превысила 100 млн руб. Таким образом, чисто феодальными методами в 1812 г. российские войска получили реальную подмогу, хотя в основном ополчения (за редким исключением) использовались как вспомогательные войска во второй половине кампании 1812 г., а также в 1813 – 1814 гг. Необходимо отметить, что значительная часть формирований ополчения не могла противостоять регулярным частям Великой армии в силу плохой боевой подготовки и отсутствия соответствующего вооружения. Но ополчение использовали для прикрытия второстепенных направлений, для несения охранной и вспомогательной службы, что давало возможность командованию концентрировать регулярные части, не отвлекать их на выполнение небоевых и второстепенных задач.